Все свободны. История о том, как в 1996 году в России закончились выборы - Михаил Зыгарь

Эрнст начинает придумывать, как обнулить эффект от пропагандистского фильма, и вспоминает, что тот же Говорухин в 1990 году снял антикоммунистический фильм «Так жить нельзя». И если сейчас его показать сразу после прокоммунистического ролика об украденных выборах, то это может запутать телезрителя и частично спасти положение. Эрнст связывается со штабом.

Чубайс, узнав о происходящем, просит Эрнста любой ценой не пускать Говорухина в эфир: «Предлог какой хотите – на ногу ему наступите, скажите, что ключ сломался, техники нет, все что угодно».

Константин Эрнст и Влад Листьев в ночь на 1 января 1995 года, за два месяца до убийства Листьева

Архив Первого канала

По словам Эрнста, у руководства ОРТ находится формальный повод помешать коммунистам: якобы они оплатили только пять минут – половину эфирного времени, а деньги за вторую половину еще не дошли. Помощник Зюганова Алексей Подберезкин уверяет, что оплачены были все десять минут. Около пяти часов вечера руководство ОРТ узнает, что вереница автомобилей коммунистов выехала из Думы и направляется в сторону Останкино – Зюганов и его товарищи едут требовать, чтобы им предоставили эфир. В телецентр приезжает Борис Березовский. В кабинете у своего партнера по бизнесу, коммерческого директора ОРТ Бадри Патаркацишвили, он бушует – грозится, что сам сейчас пойдет преграждать путь коммунистам. Эрнст говорит ему, что это репутационно неправильно и этим должен заниматься кто-то из топ-менеджеров канала. Однако руководители не рвутся скандалить с кандидатом в президенты. Гендиректор ОРТ Сергей Благоволин и раньше был известен как человек мягкий, а тут он и вовсе куда-то пропадает, его заместители тоже берут самоотвод. Тогда Эрнст собирает камеры ОРТ и других каналов и идет к кабинету главы службы новостей – держать оборону. Вскоре появляются коммунисты: сам Зюганов (52 года), вице-спикер Госдумы от КПРФ Светлана Горячева (49 лет) и Станислав Говорухин (60 лет), который не входит в компартию, но активно поддерживает коммунистов в борьбе с Ельциным «Нас встретили в "Останкино" с собаками – и проводили к Эрнсту, – рассказывает Зюганов.

Гости заходят в кабинет, где сидит 35-летний Эрнст. Он объясняет, что десять минут эфира не даст, потому что оплата не прошла.

Первой в спор вступает Горячева. Она, бывший дальневосточный прокурор, энергично грозит пальцем телепродюсеру: «Когда она договорилась до того, что "Мы завтра вас посадим", я вдруг заметил, что у нее на пальце кольцо с большим камнем, – рассказывает Эрнст спустя 25 лет. – Я прошу оператора: "Крупно в фокус возьмите палец, пожалуйста"». Услышав это, Горячева немедленно садится на свою руку и выходит из дискуссии.

Тогда наступает черед Зюганова. Он требует предоставить эфир. По словам Эрнста, он отвечает, что есть только пять минут, можно перемонтировать фильм Говорухина и показать половину. Зюганов настаивает, что все было иначе: Эрнст отказывался пускать их в эфир вообще.

«Раз так, мы уходим», – кричит кандидат в президенты. Вся троица покидает кабинет, операторы следуют за ней, у лифтов Говорухин объясняет Зюганову, что надо вернуться и добиться своего.

Все трое возвращаются. «Уже остается мало времени, – говорит коммунистам Эрнст, – смонтировать не успеете. Геннадий Андреевич, идите сами в эфир и расскажите, о чем ваш фильм».

«Нет, – говорит Зюганов, – я хочу, чтобы это сделал Станислав Сергеевич». «Слушайте, Геннадий Андреевич, – не отступает Эрнст, – я вас знаю, вы – лидер Коммунистической партии Российской Федерации, вы кандидат в президенты, а Станислав Сергеевич даже не член вашей партии и точно не кандидат в президенты. Его я пустить в эфир не могу».

«Я понимал, – объясняет Эрнст, – что он уже такой взмокший, яростный, его можно было хоть на 20 минут выпускать в эфир – кроме потока оскорблений, ничего сказать не сможет».

Зюганов снова выбегает, доезжает до первого этажа, но Говорухин снова убеждает его вернуться.

«Когда он вошел третий раз, я, конечно, стал ржать, – вспоминает Эрнст. – Он так с удивлением на меня смотрит и говорит: "Почему ты смеешься?" А я отвечаю: "Геннадий Андреевич, не надо на выборы вам ходить, вы не будете царем". Он удивился: "Почему?" А я ему: "Потому что царь не вернется в третий раз"». Оскорбленный кандидат в президенты снова убегает, и внизу расстроенный Говорухин, по словам очевидцев, бросает ему: «Мудак ты, Гена. Ты только что просрал выборы».

В окружении Зюганова этой фразы не помнят, зато рассказывают, что сразу после поражения в «Останкино» все трое немедленно собрали пресс-конференцию в Госдуме и там Говорухин назвал Эрнста «молодым человеком педерастического вида». А Зюганов заявил, что Ельцин не в состоянии выполнять функции президента и коммунисты настаивают на его медицинском освидетельствовании. «Я посчитал, было 20 с лишним телекамер», – вспоминает Зюганов. Ни один российский телеканал этого не покажет.

«Я представляю себе состояние Геннадия Андреевича, – размышляет ведущий РТР Николай Сванидзе. – Он собирает огромную пресс-конференцию, приходит толпа журналистов. Он все это говорит, высказывает свои подозрения в отношении самочувствия Ельцина на камеры. И ни один федеральный канал ничего не показывает, просто нет такого события».

Но совсем не показывать президента нельзя. Периодически штаб Ельцина извлекает старые кадры, которые можно использовать, – так изобретается ныне популярный на российском телевидении жанр «консервы», когда архивная съемка выдается за сегодняшнюю и именно так титруется в новостях. Члены аналитической группы однажды даже для вида одеваются как на записи месячной давности, приезжают в пустой Кремль, сидят там, делая вид, что встретились с Ельциным, и уезжают. (Показания членов группы разнятся: одни говорят, что все же в последний момент эту запись в эфир решили не давать, другие хорошо помнят, что фиктивная встреча была показана. Дочь президента настаивает, что дело не дошло даже до съемок.)

До лета 1996-го Ельцин каждый день приезжает в Кремль – он никогда не работает в Горках или в Барвихе. Ни на даче, ни в санатории у него даже нет кабинета, где можно было бы имитировать рабочую обстановку. Теперь все это приходится организовывать. В президентской гостиной в Барвихе – именно там, по словам Тани, находится президент – ставят письменный стол, маскируют медицинскую технику – по сути, имитируют кабинет президента в Кремле.

30 июня выходит интервью Ельцина «Интерфаксу». Его пишет коллектив авторов – в основном сотрудники штаба. На первый вопрос, о состоянии здоровья, «коллективный Ельцин» отвечает так: «Каждый день работаю со своим избирательным штабом, веду консультации с союзниками, переговоры по составу и структуре будущего правительства, контролирую исполнение своих указов, встречаюсь с руководителями регионов, с председателем правительства, очень много работаю с журналистами, записал несколько десятков теле- и радиоинтервью региональным СМИ. Даже голос сильно посадил. А по поводу моего соперника: у него одна тактика, у меня другая. Он каждый день выступает с пресс-конференциями и делает упор на яростную антиельцинскую пропаганду. Я же занимаюсь конкретными делами».