Небесный фермер. Среди планет. Космическое семейство Стоун (сборник) - Роберт Хайнлайн

С другой стороны, Дон находился в том возрасте, когда перспектива военной карьеры привлекательна сама по себе. Будь его чувства к Венере хоть немного сильнее, он без труда убедил бы себя, что его долг – стать на сторону колонистов и сражаться с ними в одних рядах. И неважно, попадет он на Марс или нет.

Военная служба привлекала Дона и по другой причине: она придала бы его жизни определенный смысл. Дон уже начинал понимать, в чем состоит главная трагедия перемещенного лица в военное время: он сразу теряет все свои корни. Человеку необходима свобода, но мало кто из людей достаточно крепок духом, чтобы стремиться к абсолютной свободе. Человек желает ощущать себя частью общества, имеющего установленные, всеми исполняемые правила отношений между его членами. Порой люди вступают в иностранные легионы в поисках приключений, но чаще подписывают контракт, чтобы обрести какие-то обязанности и обязательства, обычаи и табу, чтобы разграничить время для труда и для отдыха, завести друзей, чтобы с ними спорить, и сержанта, чтобы его ненавидеть, – короче, чтобы принадлежать чему-то.

Дон оказался перемещенным в полном смысле этого слова, как никто за всю историю Земли: у него даже планеты не было, которую он мог бы назвать своей. Сам он еще не понимал до конца духовной своей обделенности, но, проходя мимо солдат Космической гвардии, поглядывал на них и уже прикидывал, как он сам будет выглядеть в этом мундире.

«Наутилус» не стал опускаться на поверхность планеты, не стал он и пристыковываться к космической станции. Корабль лишь замедлил ход и вышел на двухчасовую орбиту ожидания, проходившую над полюсами планеты, в нескольких сотнях миль над серебристым покрывалом облаков. Колонии Венеры были слишком молоды и бедны, чтобы позволить себе роскошь приобрести большую орбитальную станцию. Прибывший корабль выходил на быструю парковочную полярную орбиту, двигаясь вокруг вращающейся планеты и как бы разрезая ее на дольки – словно наматывая нитку на клубок.

С любой точки Венеры можно было запустить челнок, который пристыковывался к находящемуся на орбите кораблю, а затем возвращался в свой порт или любую другую точку, затратив минимум топлива. Как только «Наутилус» оказался на парковочной орбите, к нему сразу же направились такие челноки. Они были похожи скорее на самолет, чем на ракету: хотя герметичные корпуса и запасы воздуха позволяли им летать в космосе до стыковки с кораблем на орбите, но у них были также и крылья, а помимо ракетных имелись обычные прямоточные реактивные двигатели, предназначенные для полетов в атмосфере. Эти корабли, как лягушки, были приспособлены к жизни в двух разных средах.

Челнок запускался с планеты при помощи катапульты, затем включалась реактивная тяга – и корабль поднимался на своих крыльях, пока в холодной выси разреженной стратосферы не достигал скорости в три тысячи миль в час. Здесь реактивные двигатели, захлебывающиеся от недостатка кислорода, уступали место ракетным, разгонявшим челнок до орбитальных скоростей порядка двенадцати тысяч миль в час – скоростей, с которыми он мог сблизиться с космическим кораблем.

Точный маневр! Для него требовался точный математический расчет, учитывающий параметры орбит, скорости, состояние верхних слоев атмосферы, расход топлива и еще виртуозное пилотирование, превосходящее все возможности математического расчета, но при всем этом достигалась экономия средств. После того как челнок был загружен, ему для схода с орбиты требовался лишь короткий импульс ракетными двигателями – и он переходил на более низкую орбиту, пересекающую в конце концов атмосферу, что позволяло пилоту вести корабль словно планер, гася огромную скорость во все уплотняющихся по мере спуска воздушных слоях. Теперь от пилота вновь требовалось мастерство, поскольку он должен был не просто снизить скорость, но и сохранить ее для полета к месту посадки. Челнок, застрявший где-нибудь в диком месте, в тысяче миль от порта, мог никогда уже больше не подняться, даже если пилот и пассажиры уцелеют после такой посадки.

Дон отправился вниз на «Сайрусе Бьюкенене», небольшом суденышке с размахом крыльев едва ли в три сотни футов. Наблюдая в иллюминатор за тем, как челнок подводят к шлюзовой камере, Дон заметил, что нарисованный на носу корабля знак «Межпланетных линий» – три шара – неаккуратно, видимо, в спешке закрашен, а поверх нанесено через трафарет: «Воздушные силы Республики Венера». Закрашенная эмблема, зримое свидетельство мятежа, подействовала на Дона сильнее, чем даже гибель «Околоземной». «Межпланетные» были могущественны, пожалуй, не меньше правительства и влияние имели тоже не меньшее. Кое-кто даже считал, что эта компания и есть настоящее правительство. А теперь повстанцы осмелились захватить корабли величайшего транспортного концерна и закрасить его гордые тройные глобусы.

Дон ощутил на лице ледяное дыхание самой Истории. Макмастерс оказался прав: теперь Дон поверил, что ни один корабль отсюда на Марс не отправится.

Когда пришла его очередь, Дон протиснулся сквозь шлюз в салон челнока. Стюард «Бьюкенена» все еще щеголял в форме «Межпланетных», но эмблемы компании были спороты, а на рукавах кителя красовались нашитые шевроны. Изменилось также и отношение к пассажирам: стюард обращался с ними деловито и распорядительно, но без прежней лакейской угодливости.

Перелет был долгим и утомительным. В салоне стояла жара, как это всегда бывает при торможении об атмосферу. Лишь через час корабль «встал на крыло», и вскоре Дон и остальные пассажиры почувствовали, как сила тяжести вжимает их в кресла. Потом пилот, решив, что корпус слишком нагрелся, поднял челнок повыше и перевел его в режим свободного падения. Такая процедура повторялась снова и снова: корабль скакал, словно пущенный по воде плоский камушек, и это катание на «космических горках» вызывало у пассажиров ощущение неудобства и тошноту.

Дона все это мало волновало. Он снова чувствовал себя космонавтом, и его желудок больше не реагировал на ускорение и даже на невесомость. Сначала ему было интересно вновь оказаться в облаках Венеры, но потом стало скучно. Прошло немало времени, и Дон, очнувшись от дремоты, почувствовал, что движение корабля изменилось: челнок со свистом снижался, выходя на завершающий участок полета, и пилот выводил корабль на посадку по радару. «Сайрус Бьюкенен» коснулся поверхности планеты, подпрыгнул и, сотрясаясь, помчался по воде, все замедляя движение, пока наконец не остановился. После долгой заминки корабль подтянули на буксире к причалу, стюард поднялся на ноги и объявил:

– Нью-Лондон! Республика Венера! Приготовьте документы.

8. «Лисицы имеют норы, и птицы небесные – гнезда»[43]

Первым делом Дон собирался отыскать отделение МТТ и отправить оттуда радиограмму родителям. Но сразу покинуть корабль не удалось. Сначала у пассажиров проверили документы, а затем каждого подвергли личному досмотру и допросу. Прошло несколько часов, а Дон все еще сидел у дверей кабинета службы безопасности, ожидая допроса. Его непонятный статус отодвинул Дона в самый конец очереди.