Каратель - Иван Тропов

Оглянулся в проем двери на Диану. Она безмятежно глядела на меня.

– Серебряная такая, со слониками…

Или она не видела? Не заметила, что я нашел ее чашечку – и чуть не выронил?..

Хорошо, если так. Хоть в чем-то повезло.

– Серебряная, серебряная… – Будь она проклята, вместе со слониками, как и все металлическое! – Какая разница, из стекла или из серебряной!

– О! Если вы не пробовали топленого молока через серебряный краешек, то… А тарелки? – остановила она меня, едва я двинулся к ней с кружкой молока.

Держа чашку в левой руке. Теперь только в левой.

– Разве вы не хотите разложить всю эту роскошь на наши красивые золотые тарелки? – как ребенка уговаривала меня Диана.

И какой рукой я понесу ей эти чертовы золотые тарелки?

Но Диана смотрела на меня, и я видел – или показалось? – что на этот раз она смотрит на меня внимательно. Слишком внимательно…

Пробурчав, что сейчас, я поставил чашку, достал два блюда и уложил их на правую руку, оттянув рукав плаща как можно ниже. Защитив мертвой дубленой кожей мою живую. Осторожно прошел в столовую.

Бочком слева я обошел Диану, поставил перед ней сначала чашку, потом снял с правой руки блюда. Вернулся на кухню, левой рукой выдвинул ящик, где хранились столовые приборы, левой рукой выложил на стол вилку, нож, ложечку для десерта. Левой рукой задвинул ящик, левой рукой сгреб все и отнес ей.

Она маленькими глоточками тянула молоко, жадно глядя на еду, но терпеливо ждала, пока я переложу все из пластиковых мисочек на ее привычное столовое золото.

Краем глаза я косился на нее – не заметила мои маневры? Но нет, она сосредоточенно изучала недоедки на блюдах.

С облегчением вздохнув, я – опять одной левой – разложил перед ней приборы. Хотел присесть, пока она будет есть…

Она остановила меня взмахом руки и снисходительной улыбкой:

– Мой господин…

– Что еще?

Диана выразительно перевела взгляд на камин. На простенок сбоку от камина, на истаявший наполовину запас сосновых плашек там, хотя еще вчера вечером я натаскал ей их доверху.

Я вздохнул, но что тут скажешь? Не с цепи же ее спускать, чтобы она сама могла наносить?

Я покорно двинулся к камину и тут же представил, как мне придется тащить охапки поленьев. Длинных, тяжелых поленьев. Двумя руками. И правой тоже. А шершавая кора – шкуркой по руке. По руке, чувствительной перед приступом, как натертая до крови мозоль…

– Да хватит вам на сегодня…

– Влад… – Диана склонила голову к плечу. – Уже очень холодно. А ночью будет еще холоднее.

Да, ночью холодно. Не поспоришь.

Я выдавил улыбку и пошел через огромные пустые залы к черному выходу. Черт бы ее побрал!

Но нельзя дать ей узнать про руку. Нельзя. Она нужна мне покорной. А что будет, если она поймет, что мне недолго осталось? Что неделя-другая, а потом я могу взять да и не вернуться. Оставив ее тут прикованной – подыхать от голода… Или прирежу, когда почувствую, что вот-вот начнется мое самое непредсказуемое приключение. Вместе веселее…

Вот тут-то девочка может и взбунтоваться. Одно дело – на цепи. Другое – на пути к плахе.

Стараясь правой рукой только придерживать, я принес одну охапку, вторую. И все равно молодая кора, шелушащаяся ломкими чешуйками, раздражала кожу, пробуждая колючий ответ глубоко, у самых костей…

Черт бы побрал холода и камины! Только не сейчас! Только не сейчас, черт побери! Если это неизбежно, пусть хотя бы позже, хотя бы через час… Мне нужна ясная голова, чтобы потренироваться с Дианой. Только не сейчас… Я боялся, что третья охапка добьет меня, но все обошлось.

Занавес, отгородивший иглы, еще не растаял. Еще удерживал их.

Диана невозмутимо позвякивала ножом и вилкой по блюду, не обращая на меня внимания.

Ну хоть за это спасибо… Если бы она была внимательнее, могла бы и заметить, что нормальные люди так, скособочась, чтобы весь вес на левой руке, охапки дров не носят.

Я присел к столу. Осторожно положил руку на столешницу, – кажется, приступ мы обхитрили. Не насовсем, но мне хотя бы час выиграть…

Выиграю ли? Струны в руке все натягивались, взводя иглы.

Тепло! Тепло помогает! Если накрыть ладонь левой рукой и еще подышать… Я почти так и сделал, но вовремя опомнился. Покосился на Диану. Нет, не заметила.

Я подошел к камину, протянул руку к огню – вот так, да. И тепло, которое мне нужно, и естественность, которая необходима…

– Что у вас с рукой? – спросила Диана.

Кажется, я вздрогнул. Медленно обернулся:

– Что?

– Вы прекрасно слышали, Влад, – сказала она, не глядя на меня. – Что у вас с рукой?

Я старательно оглядел рукав правой руки, потом левой. Поглядел на нее:

– Где?

– Не надо, Влад, прошу вас, – погрустнела Диана, все еще глядя в блюдо. – И впредь так не делайте. Вы совершенно не умеете лгать – красиво… Вы касались приборов так, будто это провода под напряжением. И дрова в поленницу скидывали, будто это ядовитые змеи… – Она положила нож и вилку на стол. Посмотрела мне в глаза: – Карина?

– Хоть бы и так, что это меняет?

– Странно, что вы вообще выжили.

– Я живучий.

Я отвернулся к камину и, теперь уже не скрываясь, протянул руку к самому огню. Тепло должно остановить приступ. Задержать. Оттянуть.

– Вы либо очень наивны, либо очень смелы, – наконец сказала Диана. – Вы понимаете, что это такое?

– Лучше вашего.

– И сколько же, вы думаете, еще проживете? С этим?

– Достаточно. Мне нужно не так уж много времени… Мне хватит.

– Достаточно для чего? Вы все же не понимаете, боюсь… Если ничего не делать, дальше будет только хуже.

– Хуже некуда, – сказал я, глядя в огонь и прожаривая руку над огнем так близко, как только мог терпеть. Кажется, это помогало. Приступ все-таки отступал… – Что-то делать уже поздно.

Она не сразу ответила. А когда заговорила:

– Ах вот оно что… – почему-то мне показалось, что на ее губах опять играет улыбка.

Не понимаю, откуда бы взяться тут радости, но ее голос… Я обернулся. Она смотрела на меня прищурившись. С веселым любопытством.

– Вот оно как… – повторила она и на этот раз откровенно забавлялась. – И сколько же, позвольте осведомиться, вы себе отмерили?

– Вы поели, Диана?

Я взялся за стул сбоку от стола – четвертый из пяти, еще чуть ближе к Диане, чем утром, но только теперь я не мог обеими руками приподнять его и выдвинуть. Мне пришлось тащить его одной рукой, наклонив назад, царапая ножками паркет. Резная спинка вырывалась из пальцев, как я ни цеплялся. Тяжелый, зараза…