Офицер. Сильные впечатления - Сергей Морозов

Положа руку на сердце, Маша никак не могла предполагать, что та сумбурная, смазанная трансляция из пригорода Грозного, когда она, забрызганная кровью Ромы Иванова, что-то прорыдала в телекамеру, произведет такой эффект. Однако это лишь подтверждало ее творческое кредо, которое ей стоило иногда большого труда отстоять перед начальством. В ее авторских репортажах важным и решающим было не только то, что она показывала зрителю, но и то, как она это переживала.

— Сегодня решается вопрос о вашем новом шоу? — продолжал ее неожиданный доброжелатель.

— Как — вам и это известно? — поразилась она.

— Мне еще и не то известно, деточка, — заверил он. — Не беспокойтесь, они у вас теперь вот где. В общем, держите хвост пистолетом. Желаю удачи! — прохрипел он и уселся доедать свою вырезку, поскольку в зале одновременно с трех сторон появились господин Зорин, Артемушка Назаров, а также сам генеральный спонсор.

Рита, к сожалению, запаздывала.

— А вот наша несравненная Маша Семенова! — воскликнул господин Зорин. — Наша трепетная лань только что вернулась из города-героя Грозного.

Ну теперь-то Машу не так легко было пронять подобной болтовней. Она знала себе цену, у нее была полная рука козырей, а главное, было время, когда господин с остужено-стальными глазками раз и навсегда сложил к ее ногам свои звездно-полосатые трусы.

— Кажется, вы не знакомы? — обратился он к генеральному спонсору, подводя его под ручку к Маше.

— В жизни вы еще очаровательней, чем на экране, — солидно заметил генеральный спонсор и протянул ей мучнисто-белую ладонь, которую она решительно пожала.

Ничего другого она и не ожидала. Кроме того, она была абсолютно уверена в том, что отныне ей никогда в жизни не придется заниматься профессиональными вопросами в постели. Хотя бы и со всеми генеральными спонсорами вместе взятыми.

Куда с большей теплотой она обняла и расцеловала Артемушку Назарова, с которым за эти последние месяцы виделась считанные разы.

— Все кругом только и обсуждают твои кавказские репортажи! — с искренним восхищением сказал он.

— Артемушка, — ревниво прервал его господин Зорин, — может быть, сначала напоим даму шампанским?

— Один бокал, — строго предупредила Маша. — Только за нашу встречу.

— За это безусловно стоит выпить, — заметил генеральный спонсор. — Как и за наше общее дело.

«Ладно, ладно, — подумала Маша, — посмотрим, как ты запоешь, когда разговор дойдет до этого самого общего дела!»

Между тем у них на столе постепенно являлись закуски. В основном, славные в своей гениальной простоте — черная и красная икра, севрюга, осетрина, белорыбица, копченые угри и, как говорится, прочая и прочая.

— Материал о смерти Ромы — такой, что просто мороз по коже! — сказал Артем. — Уверен, то же почувствовали миллионы телезрителей.

— Работа блеск, — согласился господин Зорин. — Твои слезы были просто неподражаемы. И как это ты ухитрилась так разреветься перед камерой? Это был фантастический кадр: слезы и брызги крови!

Как бы невзначай он прижался локтем к ее руке. Она тут же отодвинулась к Артему, который возмущенно проворчал, обращаясь к господину Зорину:

— Что ты несешь? Ведь она действительно была в шоке!

— Ну да, ну да! — нервно откликнулся тот. — Я это и имел в виду.

Этому человеку пришлось заплатить слишком большую цену за свою власть на телевидении. В конце концов, в этом его несчастье. Бедняга был не способен ощущать ни радость, ни боль. Не говоря уже о томлении плоти. Впрочем, без такой инфернальной охлажденности он не добился бы того, что его считали одним из самых прозорливых и авторитетных специалистов на телевидении. Тут уж с ним никто не мог сравниться.

— Твоя бесценная Рита, кажется, немного опаздывает? — сочувственно проговорил господин Зорин и на этот раз слегка тронул коленом Машино бедро. — Не беспокойся, наверное, вот-вот придет.

Маша снова отодвинулась. Больше он не делал попыток.

— Вот было бы здорово, если бы мы с тобой снова поработали в одной упряжке, а Маша? — проговорил Артем, с нежностью глядя на нее.

— Ты забегаешь вперед, — заметил ему господин Зорин.

— Здесь же все свои, — заявил Артем. — Меня назначили директором нового шоу, Маша, — продолжал он. — Я готов в лепешку расшибиться ради этого дела.

— Ты, кажется, иначе не можешь, — улыбнулась она.

— Между прочим, идея шоу пришла мне в голову совершенно случайно. Идеи всегда приходят случайно…

— Ну да, — снова перебил его господин Зорин, — мы об этом уже не раз слышали.

— Твоя жена меня не убьет, Артемушка? — с шутливой тревогой шепнула Маша на ухо Артему Назарову. — Ведь если я возьмусь за это шоу, тебе снова придется проводить со мной больше времени, чем с ней?

Сделав вид, что его совершенно не интересует их интимное воркование, господин Зорин переключился на генерального спонсора, и оба пустились в пространные и занудные разглагольствования об ужасных финансовых проблемах, в которых погрязло телевидение.

* * *

Что касалось Артемушки Назарова, то Маша относилась к нему с неподдельной нежностью. Несмотря на то, что и в их дружеские отношения все-таки затесалась постель.

Это случилось в те недели глухого отчаяния и одиночества, когда Маша развелась с Эдиком и рассталась с Борисом Петровым, а полковника Волка еще не встретила.

Как часто подобные мрачные периоды растягиваются в судьбе женщины на всю оставшуюся жизнь! Это что-то вроде бега по кругу, когда в биографии разведенной женщины вдруг начинают материализовываться и один за другим мелькать мужчины. Начинается бесконечная череда всяческих «культурных мероприятий» — вечеринки, ужины, обеды, презентации, банкеты, фестивали, во время которых около женщины выстраивается целая очередь кандидатов в любовники, причем все они словно на одно лицо — как бы лишенные индивидуальности и новый кандидат еще безымяннее и скучнее своего предшественника.

Маше, можно сказать, относительно повезло. Ей суждено было ограничиться одним Артемом. К тому же единомышленником и настоящим товарищем по работе. Причем их эпизодический романчик, по крайней мере для нее, запечатлелся в памяти как случайная перебежка за грань дружеских отношений. Во-первых, они уже успели прекрасно узнать друг друга, третий год работая бок о бок над одной программой, а во-вторых, уж перед ним-то не требовалось оправдываться в том сумбуре, который накладывала на личную жизнь ее профессия. Он был для нее старшим другом. Они виделись каждый божий день, мило сплетничали, обсуждали общих знакомых и делились интимными новостями.

Случилось так, что именно в тот период у Артема расстроились отношения с женой — какой-то внезапный обвал. Непонимание, ссоры, взаимное охлаждение и обиды. Они даже перестали спать друг с другом. Он ужасно страдал. Ему казалось, что это навсегда. Однако у него и в мыслях не было разводиться. Как, впрочем, наверное, и у его жены. При любых обстоятельствах он не оставил бы ни ее, ни двух своих детей.