Хаос времён года - Эль Косимано

Мальчик выгибается вперед, когда я вонзаю лезвие, и сжимает полы своего пальто, толстая шерсть которого хорошо впитывает кровь. Впавшая в панику Флёр заставляет магию внутри меня гудеть. Ее широко раскрытые глаза мечутся с окон квартиры мальчика на пустую улицу позади нас. Последний удар церковного колокола растворяется в воздухе, и воцаряется тишина.

– Миру нужны Времена года, Флёр. Он умирает. Покажи мне, как его спасти.

– Я не могу!

– Я видел, как ты это делаешь.

Я смотрю ей в глаза, отмечая, что ее разум находит и схватывает то же самое воспоминание. Она сидит на поляне, густо поросшей полевыми цветами, и ей на лицо опускается бабочка. Соммерс замораживает ее, убивая ради глупой демонстрации своей магии, или, может быть, просто чтобы разозлить Флёр, отомстить за то, что она причинила ему боль. Флёр берет бабочку в сложенные чашечкой ладони, дует на нее, и бабочка улетает.

– Ты знаешь, как это сделать, – говорю я, поднимая парня в воздух за воротник пальто. – Ты можешь вернуть его к жизни. Это одно и то же, черт возьми.

– То было насекомое! И магии ушло совсем немного! Мне потребовались годы, чтобы понять, как это сделать! – кричит она, хватаясь за голову. – А он человек. Человек! Я недостаточно сильна для подобного!

– Тогда он умрет.

– Ты чудовище!

– Может, и так. Только не забывай, что сама разделила участь этого чудовища, нравится тебе это или нет.

Она сделает, что я велю. Уж слишком она чувствительная. И слишком предана самой идее жизни, чтобы позволить парнишке истечь кровью на улице. Я выбрал это место, в тени больницы, с виднеющимся за спиной шпилем, чтобы напомнить ей о ее собственном прошлом. О том, как она попала в Обсерваторию. И сейчас она здесь только потому, что была в свое время спасена.

Ее выбор прост. Потому что я ей его не оставил.

Флёр

Мальчик смотрит на меня широко раскрытыми глазами, между его пальцами сочится кровь, а у меня в голове звенит церковный колокол.

Я падаю рядом с мальчиком и беру его за руку, когда его глаза закрываются. Мое прикосновение не обратит смерть, но мне кажется неправильным позволять ему страдать, не предлагая никакого утешения.

Дуг вышагивает по слякоти передо мной.

– У него нет времени, Флёр!

– Я не в состоянии этого сделать, – кричу я, моргая от мокрого снега. – Это ты контролируешь магию Геи, не я.

У Дуга на шее начинает сердито пульсировать жилка. С нетерпеливым ворчанием он опускается на колени напротив меня, глядя на меня поверх мальчика, и переворачивает его на спину, потом грубо хватает за воротник пальто, приподнимает ему голову, чтобы облегчить себе доступ к дыхательным путям, и прижимается открытым ртом к вялым губам мальчика. Сделав два быстрых спасительных вдоха, он останавливается и неуверенно смотрит на меня, потом опускает голову и вдыхает еще два раза. Тонкая струйка золотого света проходит между ними, и я нащупываю пульс на холодном запястье мальчика. Щеки Дуга пылают, когда он делает еще один вдох и пытается снова. Снова и снова. Однако лицо мальчика стремительно бледнеет. Кровотечение замедляется. Затем его сердце останавливается.

Тяжело дыша, Дуг отстраняется от его губ. Голова мальчика безвольно обвисает. Дуг вскакивает на ноги, наблюдая, как тусклое свечение исчезает в горле мальчика.

– Ты завладел магией Геи! Вот и сделай что-нибудь! – кричу я, злясь, что он прекратил попытки. Что он, не задумываясь, начинает столь чудовищное действо без всякой уверенности, сможет ли довести его до конца. – Не можем же мы просто оставить его здесь!

Губы Дуга кривятся в бессердечной улыбке.

– Ты права. Не можем.

Холодная рука сжимает мой разум, и у меня по спине пробегает холодок, когда магия Дуга проникает в мои мышцы, заставляя тело выгнуться вперед, и я падаю на ледяную землю и упираюсь в нее ладонями, чтобы не рухнуть прямо на мальчика.

– Что ты?..

По моему телу распространяется жар, и я чувствую, как сила Геи перетекает из тела Дуга ко мне, переходит по связывающему наши разумы мостику, подобно возвращающейся по лей-линии магии. В голове у меня гудит, легкие горят огнем, перед глазами кружится звездный хоровод. Магия тем временем наполняет мои легкие.

В нижней границе моего зрительного поля мерцает свет. Из-под пальто начинают просачиваться яркие янтарные лучи. Я ахаю, выпуская в воздух облачко магии.

– Что ты со мной сделал?

– Избавил от жалких оправданий. Какого черта ты ждешь? Моего разрешения?

Разум Дуга толкает меня вперед до тех пор, пока я не нависаю над губами мальчика. Статика потрескивает в моих волосах. Я сосредотачиваюсь и чувствую ответное шевеление магии Геи, как будто она уже знает меня. Дуг пихает меня в затылок, прижимая ртом к губам своей жертвы.

– Действуй же! – понукает он.

Мощным потоком янтарного огня магия перетекает из моих легких в рот мальчика. В его груди разгорается мягкое сияние. Я чувствую разум Дуга, то, с каким болезненным любопытством он наблюдает, как это сияние ширится по мере того, как опустошаются мои легкие.

Холодная рука отпускает меня. Я резко выпрямляюсь и кашляю, тяжело дыша. Несколько искр проскальзывают между моими губами, и я вытираю их рукавом. Щеки мальчика розовеют, грудь вздымается и опускается. Я откидываюсь на руки, испытывая головокружение, когда Дуг призывает магию земли обратно.

Мальчик шевелится. Дуг наклоняется и расстегивает его пальто. Рана исчезла, оставив после себя слабый шрам и мускусно-сладкий запах опавших листьев. С самодовольной улыбкой Дуг защелкивает передатчик на ухе мальчика.

– Ликсу, – говорит он, залезая в карман парнишки и вытаскивая связку ключей, – забери Осень домой.

Кожу мальчика пронзают иглы света. Я прикрываю глаза от вспышки, когда его тело дематериализуется, и его магия с шипением уносится в сторону Гринвич-парка.

Я стряхиваю с дрожащих рук красную слякоть.

– Ты совсем больной! Ты же только что лишил парня жизни! А как насчет его семьи? И друзей? У него вся жизнь была впереди, а ты ее забрал!

Дуг поднимает меня за воротник пальто.

– Не понимаю, отчего ты так расстроена. Это же я его убил, а ты, наоборот, спасла.

– Ты мог бы оживить его сам, не привлекая к этому меня.

Он наклоняется к моему лицу.

– А вот тут ты ошибаешься. Сама ведь говорила, что нужно испытывать чувства, чтобы магия сработала! Нужно хотеть спасти живое существо, а мне было наплевать на этого парня, – говорит он, указывая пальцем на оставшееся на улице кровавое месиво.

Челюсть Дуга ходит вперед и назад, он поигрывает ключами мальчика, крепко держась разумом за какую-то эмоцию, которую не хочет мне раскрывать.