История викингов. Дети Ясеня и Вяза - Нил Прайс

У экономической революции на западе, выразившейся в создании организованных эмпориев, было зеркальное отражение на востоке — точно такие же тенденции в это время развивались в Балтийском регионе. Викинги запада и востока были одними и теми же людьми и в своих путешествиях и контактах с другими народами действовали во многом одинаково, хотя детали их поведения, естественно, различались в зависимости от местных условий и обстоятельств.

Активная торговля, несомненно, была налажена с народами, населявшими территорию современной Финляндии, через Аландский архипелаг, в эпоху викингов служивший фактически форпостом скандинавской культуры, хотя немного более отдаленным, чем Готланд. Основным предметом импорта был медный сплав, который использовали в том числе для создания характерных женских украшений из бронзы. Финские круглые фибулы встречаются на Готланде, в Бирке и в других областях долины Меларен, а скандинавские овальные фибулы можно найти во внутренних регионах Финляндии.

На южном берегу Балтийского моря начиная примерно с середины VII века обнаружены признаки активности славян между реками Одер и Висла. Здесь были созданы поселения, напоминающие эмпории Северного моря, возникали крупные рынки, такие как Рерик, сыгравший невольную роль в развитии Хедебю, и множество мелких рынков. На побережье Северной Германии и Польши археологи обнаружили около 15 торговых площадок — в каждом из этих мест к VIII веку появляются следы присутствия скандинавов. Характерной особенностью этих западнославянских центров были постройки земляночного типа, организованные по тому же принципу, что в скандинавских эмпориях, но с местным колоритом.

В Гробине на территории современной Латвии найдено подобие скандинавской колонии, относящейся как раз к тому времени (середина VIII века), когда в регионе сложились основные торговые пути. Так называемый Янтарный путь пролегал вдоль реки Вислы через Трусо (современная Польша) и Гробиню и через Готланд доходил до Скандинавии. Параллельно ему шел восточный путь из долины Меларен, возможно, через Аландские острова к берегам Эстонии. В этом контексте большое значение имело все побережье нынешних Балтийских государств, поскольку отсюда открывался доступ к внутренним регионам Восточной Европы по рекам Неман, Вента, Даугава и др. На реках нередко встречались укрепленные заставы и, поскольку реки протекали по землям разных племен, прохождение каждого этапа требовало сложных переговоров, а также уплаты сборов или дани.

Важнейшей коммерческой инициативой скандинавов в Прибалтике в VIII веке было решение двинуться на восток — самый дальний восток — через Финский залив на территорию, сегодня принадлежащую России. Несомненно, культурные и торговые контакты с этим регионом существовали и раньше, и эти земли отнюдь не были для скандинавов terra incognita. Отдельные путешественники как минимум из континентальной Швеции и с Готланда бывали там много раз, однако у нас нет никаких сведений о масштабных организованных путешествиях и тем более об основании поселений. Но примерно в середине VIII века положение изменилось, и такие же изменения одновременно произошли в Северо-Западной Европе.

Центром притяжения на востоке служил город, известный сейчас как Старая Ладога, расположенный в устье реки Волхов при ее впадении в Ладожское озеро (крупнейший в Европе пресноводный водоем). Сюда открывался прямой доступ с Балтийского моря и из Финского залива по реке Неве, на которой тысячу лет спустя будет основан Санкт-Петербург, а затем вдоль берега озера и на несколько километров вверх по реке до самого поселения. Волхов служил основным средством доступа к речным системам дальше на юге, ведущим во внутренние области современной России и в конечном итоге к Днепру, по которому можно было проследовать через всю территорию современной Украины до Черного моря к самому богатому из существующих рынков — Византии.

Первые следы заселения Ладоги относятся к 753 году — установить дату с такой точностью удалось по анализу годовых колец на бревнах первых деревянных построек, сохранившихся во влажных культурных слоях. Дата основания примерно совпадает с появлением других эмпориев, и здесь заметно такое же соотношение общественных, торговых и правящих сил. К концу столетия поселение уверенно процветало.

Построенная вдоль Волхова в месте впадения небольшого притока, Ладога располагалась на обоих берегах и отличалась строго линейной планировкой. Центр поселения находился там, где сливались два потока, и был застроен квадратными бревенчатыми сооружениями, типичными для славянских народов, и прямоугольными длинными домами скандинавского типа. Здесь с самого начала сформировалась пестрая этническая компания: на неуклонно расширяющийся рынок стекались славяне, скандинавы, финны, балты и даже саамы, а также некоторые другие народы. Заселенный район окружали простые оборонительные сооружения, и, похоже, уже в самом начале на мысу, в месте слияния потоков, было построено подобие крепости.

Берега реки за пределами основного поселения и раскинувшегося за ним поля были заняты кладбищами, очевидно поделенными на этнические участки, с характерными для разных жителей Ладоги типами захоронений. Со временем различия в погребениях становились менее выраженными, как, без сомнения, стирались они и в жизни здешних людей, но, похоже, именно скандинавы изначально основали здесь рынок и с самого начала занимали на нем господствующее положение.

Легко сравнить такие места, как Ладога, с фронтирными поселениями американского запада. Они быстро разрастались от нескольких палаток с корабельными припасами и предметами первой необходимости до зачатков небольшого города. Скорее всего, там царили простые грубые нравы и в целом было небезопасно, но вместе с тем атмосфера в этом месте была захватывающей (если, конечно, вам по вкусу такие приключения). Здесь можно было заработать целое состояние и осесть или двинуться дальше — при условии, что вам удалось разминуться со всеми местными опасностями. Представьте себе Дэдвуд на топком речном берегу, добавьте чуть больше этнического разнообразия, мечи и веру в разных богов, и вы, вероятно, окажетесь не так далеки от истины. На востоке можно было построить жизнь заново, начать все сначала или забыть о том, что было в прошлом. Впрочем, не стоит думать, что такие начинания всегда оканчивались успехом. Представьте, сколько исполненных радужных надежд скандинавских простаков отправлялись на восточные реки, чтобы обеспечить свое будущее, и попадали в распростертые цепкие объятия дельцов Ладоги. Нужны припасы? Подходи сюда. Промочить горло? Конечно, приятель. Нечем заплатить? Что ж, удача дама капризная, но, к счастью, мы можем дать тебе в долг, и на лучших условиях. Ладожане — ваши новые друзья, хлопок по спине, поднесенная кружка эля — и еще три на столе, какая щедрость! — но их глаза никогда не улыбаются. Вы скрепляете сделку рукопожатием, а потом этот здоровенный славянин загораживает выход. Пожалуй, здесь человеку было особенно легко исчезнуть без следа, по собственной воле или нет, и вокруг поселения наверняка было немало безымянных могил.

Все это, конечно, просто занятная фантазия, но вместе с тем то действительно был мир огромных возможностей. Рынки и базары превращались в плавильный котел этносов, где журчание разных языков сливалось в усредненный универсальный язык, лингва-франка торговли. Взаимодействие происходило на двух уровнях. Формальную сторону торговой сделки регулировали законы, правила и кодексы поведения. Кроме этого, существовали неформальные ожидания, проистекающие из равно значимых местных традиций, культурных норм, соблюдаемых обрядов и так далее. Пожалуй, самым важным вопросом здесь был вопрос обеспечения безопасной среды, в которой могли происходить все эти операции — рынок, лишенный защиты, вряд ли просуществовал бы долго. Валютой этих обменов были меха, серебро и рабы — триада, не меняющаяся веками.