Крестовый поход - Робин Янг

— Туда нельзя! — закричал Микель, продолжая срывать с себя одежду. — Они нас выманивают и перебьют, если выйдем.

— Кто они? — спросил Конрадт.

Но ответ был известен: до них добрались тамплиеры.

На обсуждение времени не было. Две бутылки попали в боковой придел, и пламя забушевало вовсю. Спустя несколько секунд в стропила крыши воткнулись три стрелы с горящими наконечниками. Сухое дерево мгновенно вспыхнуло.

— Мы будем с ними сражаться, — бросил Венерио сквозь стиснутые зубы и направился к двери.

Но она не подалась, прижатая снаружи чем-то тяжелым. Купцы налегли все разом, но тщетно.

Когда огонь окружил их со всех сторон, стало ясно, что это конец. В церкви было светло, как днем. Кверху поднимались клубы густого белого дыма. С пылающих остатков крыши падал дождь красных угольков.

— Попробуем подняться по стене, — крикнул Анджело.

Он вложил меч в ножны и рванулся к задней обвалившейся стене, еще не тронутой огнем. От жара перехватило дыхание. Анджело остановился, набрал в легкие воздуха и стал взбираться на кучу камней. Его остановил страшный треск. Это рухнули вниз два пылающих стропила. Пламя веером развернулось к нему, воспламенив плащ. Он принялся отчаянно сбивать огонь, затем, скуля, присел у стены, зажав между колен обгоревшие руки. Остальные полезли вслед за ним на кучу, но наверху снова затрещало. Рухнуло еще одно стропило. Один его конец пришелся на спину Рено. Он распластался на камнях и затих. Анджело визгливо вскрикнул, когда следующее горящее стропило увлекло в геенну огненную его отца. Секунду спустя за Венерио последовал Микель. Очередные два упавших стропила поглотили Конрадта. Все вокруг заполнил едкий густой дым. Кольцо бушующего пламени продолжало сжиматься вокруг Анджело.

Темпл, Акра 14 июня 1277 года от Р.Х.

— Ты в этом уверен? — настойчиво спрашивал Эврар. — Де Боже действительно ничего не знает о братстве?

— Да, уверен, — ответил Уилл.

Он только теперь начал осознавать, как близко стоял у края пропасти. Глубоко дышал свежим вечерним воздухом, глядя в небо на желтую, почти полную луну. В тюрьме один стражник в коридоре сказал, что через три дня ожидается лунное затмение.

Они стояли с Эвраром в пустынном месте на стене у бойницы рядом с Башней казначейства. Капеллан встретил его во дворе.

— А купцы? Виттури и остальные? Что с ними?

— Де Боже сказал, что с ними разберется, — нехотя ответил Уилл. — Нам не стоит тревожиться за их судьбу.

Эврар уперся руками о парапет.

— Я уже было решил, что с нами покончено. — Он повернулся к Уиллу. — Тебя бережет Господь. Он дал тебе больше жизней, чем этому чертову коту!

Уилл тихо рассмеялся:

— Да, я уже собрался готовиться к казни.

— Ты держался хорошо, Уильям. — Капеллан скупо улыбнулся и положил свою костлявую двупалую руку на его плечо. — Я боялся, что больше тебя не увижу.

Уилл не ответил. Его внимание привлек бегущий по двору человек. Он узнал Саймона и окликнул. Конюх резко остановился, поднял голову. Затем, хрипло повторяя «Уилл! Уилл!», начал быстро взбираться по каменным ступеням.

— Что случилось? — Уилл встретил его на полдороге. Схватил за руки.

— Боже! Боже! — Саймон несколько раз судорожно вздохнул, пытаясь заговорить, и расплакался, рухнув на ступени. — Прости меня. Прости, ради всех святых!

Уилл присел на корточки рядом, схватил его за плечи.

— Что случилось?

Сверху к ним приковылял Эврар.

— Элвин, — простонал Саймон.

Уилл почувствовал, как у него внутри что-то взорвалось.

— Что с Элвин? Говори!

Сила его голоса встряхнула Саймона. Он поднял взгляд.

— Они ее забрали.

— Кто они?

— Я не мог тебя найти, — ответил Саймон, тряся головой. — Приготовил коня, а тебя все нет и нет. Решил, что ты пошел к Элвин. Собирался догонять, а тут Пол сказал, что тебя у ворот спрашивает человек. Ну, я пошел посмотреть. Думал, может, сумею помочь. — Саймон судорожно вздохнул. — Но он пришел по твою душу.

— Купец? — быстро спросил Эврар. — Виттури?

Саймон молчал.

— Кто же? — спросил Уилл. — Он назвал свое имя?

— Это был мамлюк, — отрешенно проговорил Саймон. — Гвардеец султана Бейбарса.

— А при чем тут Элвин?

Саймон вытер нос рукавом туники.

— С ним были еще люди. — Он вскинул глаза. — С кинжалами. Они приказали привести их к тебе, Уилл. Грозили убить. — Он уныло опустил голову. — Пришлось подчиниться. Я испугался, понимаешь? Перестал соображать. Подумал, что ты… и значит… — Он не смог закончить, да этого и не требовалось. Уилл отпустил плечи Саймона и сел рядом на ступеньку.

— Ты привел их к Элвин.

— Я думал, ты там! Думал, ты с ними справишься!

— Зачем она мамлюкам? — спросил Эврар.

Саймон поднял глаза. Казалось, он только сейчас заметил капеллана.

— Они узнали, что она… — Он перевел взгляд на Уилла. — Когда они поняли, что тебя там нет, то вначале решили, что я привел их не туда. Там в доме не было никого, чтобы помочь. Одни слуги. Мамлюки их заперли наверху. Стали допытываться, кто такая Элвин. Мы молчали, и они стали грозиться, что убьют. Они бы так и сделали, Уилл, клянусь. И тогда Элвин сказала, что она твоя жена. И они ее забрали, — обреченно проговорил Саймон. — Велели передать, что если ты хочешь увидеть ее живой, то должен прибыть в Дамаск и получить кару от султана за свое преступление. — Он покачал головой. — Вот так они сказали.

Уилл молчал. Мигом вспомнилось все. Как он замышлял и готовил убийство Бейбарса, как мучился виной после провала. Вспомнились горечь и разочарование. Во время последней встречи с Калавуном он слышал, что Бейбарс приказал допытаться у ассасинов, кто подговорил их на убийство, и найти этого злодея. Найти его! Потом, когда началась эпопея с похищением камня, Уилл убедил себя, что им ничего узнать не удастся. Но они не только узнали, но и похитили Элвин. Значит, теперь ему от кары не уйти.

Уилл потрогал кулон на шее с изображением Святого Георгия.

— Где конь, которого ты для меня оседлал?

— Как где? В конюшне.

— Иди за ним.

— Ты только меня прости, — прошептал Саймон.

Уилл кивнул:

— Я тебя не виню. Ты сделал все, что мог.

Саймон печально покачал головой и поспешил в конюшню.

— Что ты собрался делать? — спросил Эврар, сжав руку Уилла, последовавшего за конюхом.

— То, что должен, — ответил рыцарь.

Цитадель, Дамаск 17 июня 1277 года от Р.Х.