Тишина старого кладбища - Лена Обухова

После получасовой прогулки быстрым шагом Войтех снова оказался у квартиры Марины. Прежде чем позвонить, он оглянулся на противоположную дверь. Зудящего ощущения больше не было.

Марина очень обрадовалась его приходу. Она сразу завалила его вопросами, он даже не успел разуться и снять куртку. Войтех постарался ответить сразу на все одним небольшим рассказом:

– Человек, который похищал и убивал девушек, жил напротив тебя. Возможно, этим и объясняется тот факт, что из всего своего контактного листа Лена писала именно тебе. Этот человек… даже после смерти своих жертв не отпускал их, получая власть над их телами. Эти противоестественные действия и стали причиной того, что Лена не смогла упокоиться. Вчера полиция сначала нашла всех трех похищенных девушек, а потом арестовала и самого маньяка.

– То есть все действительно закончилось?

– Да. Так что жду обещанный кофе и, если ты не против, я хотел бы посмотреть на последнее сообщение.

– Конечно, проходите, – Марина смутилась, когда поняла, что все это время так и держала гостя в прихожей. – Я сейчас сварю кофе. Где ноут, вы знаете.

Войтех кивнул и прошел в комнату Марины. Пока та возилась на кухне, он заглянул в окошко Скайпа и убедился, что сообщение пришло примерно в то же время, когда они все были на кладбище. Значит, его теория была верна.

Он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Главное – не заснуть прямо здесь и сейчас.

Перед глазами полыхнула вспышка, Войтех дернулся и чуть не опрокинулся в кресле. Он нахмурился. Усталость и рассеянное внимание не позволили ему уловить содержание мимолетного видения, но ощущение, «послевкусие», как он иногда это воспринимал, осталось. Оно было похоже на его ощущение после расследования на озере Сапшо: щекочущее чувство, которое вызывает полузабытая вещь. Когда ты помнишь, что что-то забыл, но не помнишь, что именно. Кажется, что мысль порхает вокруг твоей головы, но ты чувствуешь только движение воздуха и никак не можешь сконцентрироваться на ней самой.

Войтех встал и прошелся по комнате. На кухне Марина продолжала чем-то шуметь.

– Вам сделать бутерброд или хотите пирога? – громко спросила она. – Пирог сладкий, с вишней.

– Все равно, – ответил Войтех, замирая у стеллажа с книгами. Здесь ощущение порхающего вокруг головы забытого воспоминания усиливалось.

Марина посмотрела на этот стеллаж, когда десять дней назад рассказывала ему про то, как писала письма своей погибшей кузине. Войтех наугад вытащил несколько книг с разных полок и на одной из них увидел за книгами небольшую коробку.

Он вспомнил свое видение: девочка, которая сидела и что-то писала. Девочкой могла быть маленькая Марина. Писала письмо кузине? Войтех уже знал, что его видения всегда неслучайны и по какой-то причине важны.

Он достал коробку и торопливо открыл, не заботясь о том, что Марина могла зайти в комнату в любую секунду.

В коробке лежали сложенные тетрадные листы. Войтех развернул несколько верхних.

Письмо Марины – «ответ» кузины – снова письмо Марины – снова «ответ». Бегло пробежав взглядом по тексту, Войтех не увидел в нем ничего необычного. Пожалуй, в глаза бросалось только то, что письма были написаны разным почерком. Для большей правдоподобности? Марина подделывала почерк кузины, чтобы письма были более реальны?

– Что вы делаете?

Войтех поднял глаза и увидел Марину, вошедшую в комнату с подносом, на котором стояли две чашки кофе и тарелка с бутербродами и парой кусков пирога.

– Ты имитировала почерк кузины? – он предпочел ответить вопросом на вопрос. – Зачем?

– Ничего я не имитировала, просто писала, – Марина передернула плечами и поставила поднос на свой письменный стол. – Зачем вы туда залезли? Я не разрешала вам.

– Здесь почерк разный, – Войтех продемонстрировал ей два письма.

Марина взяла их в руки, посмотрела на одно и на второе и растерянно пожала плечами.

– Я уже не помню. Я эти письма лет сто не перечитывала, храню потому, что рука не поднимается выбросить.

Войтех хотел еще что-то спросить, но в этот момент Скайп тихо пиликнул. Марина дернулась так, что чуть не сшибла поднос.

– Спокойнее, это может быть кто угодно.

– Он выключен. Я еще не выходила в онлайн.

Чуть подрагивающей рукой она развернула окно с сообщением. Оно ожидаемо оказалось от Лены.

Лена Серова: он изолирован но все еще опасен.

– Вы говорили, что они больше не будут приходить! – Марина посмотрела на него с похожим на обиду выражением на лице.

– Они не должны были.

Войтех не понимал. Лена упокоена, некромант исчез, его определенно больше нет поблизости. Тогда почему сообщения по-прежнему передает Лена, а получает Марина?

Он снова посмотрел на письма в своих руках, на разный почерк. Потом перевел взгляд на девушку, которая все еще выжидающе смотрела на него.

– У меня для тебя плохая новость, – вздохнул он. – Дело было не в Лене.

31 октября 2012 года, 13:10.

Московский вокзал, г. Санкт-Петербург.

Сапсан, который отправлялся в Москву в половине второго, уже стоял на путях, и его двери только что открылись для пассажиров, но ни Войтех, ни Сидоровы не спешили в него войти, предоставив возможность более торопливым гражданам толпиться у дверей без их участия.

Лиля стояла чуть в стороне и беседовала с кем-то по телефону. Выглядела она при этом сосредоточенной и говорила намеренно тихо, из чего можно было сделать вывод, что разговор шел о работе. Конечно, никто из ее спутников, ожидавших в стороне, не мог и предположить, что она с тревогой сообщает своему куратору о новом проявлении печально известной в их кругах «Книги Темных Ангелов».

Ее брат незадолго до этого вспомнил, как долго тянутся четыре часа в поезде и как примитивна и дорога еда, предлагаемая в вагоне-ресторане и развозимая на тележках, поэтому отправился купить себе чего-нибудь съестного в дорогу.

Саша еще не появилась, хотя клятвенно обещала, что приедет проводить их, поэтому Войтех с Невом имели редкую возможность пообщаться наедине, и это удавалось им с большим трудом.

– У вас определенно талант к оккультным учениям, – заметил Войтех, когда в разговоре о повседневных вещах повисла очередная длинная пауза. – И вы так давно их изучаете. Неужели вы действительно до сих пор ничего не пробовали сделать?

– Наверное, это выглядит с моей стороны трусостью и малодушием, – смутился Нев. – Наверное, даже так и есть. Но я предпочитаю называть это осторожностью.

– Я определенно не тот человек, который стал бы обвинять вас в малодушии. Я достаточно долго игнорировал собственные возможности. Но мне кажется, что ваши гораздо шире. Неужели нет соблазна?