Привычка убивать - Игорь Зарубин

— Да, правильно.

— Он часто повторял вам о любви к Богу, и ваше сексуальное чувство переориентировалось на религию. Вы стали получать удовольствие от молитв, четкого соблюдения всех правил, постов и тому подобного. А главное — от того, что все прихожане в церкви этого священника жутко боялись. Он ведь был строгим?

— Жутко строгим. — Дьячок кивнул. — Не то что…

— Вам нравилось, что все целуют ему руку, кланяются, когда он к ним обращается. Это поклонение очень вас привлекало. Поэтому вы и решили пойти в семинарию. Тут я уже не спрашиваю вас, прав я или нет.

Дьячок пожал плечами и опустил голову. Кленову это не очень понравилось. Но он продолжал.

— В семинарию вы поступили довольно легко. И там вас больше всего поразило, что ваши сверстники вдруг общаются с вами на равных. И вам, как ни странно, это не понравилось. Вы уже к тому времени признавали только два вида общения между людьми — или власть, или подчинение. Как в церкви. Вы не могли быть одним из многих. Тогда вы бросили семинарию и пошли в дьяконы. Или вас вышибли? За что?

— Вино, — признался Карев. — Я начал пить.

— Хорошо, оставим это. Скажите, за что вы убили первую женщину?

Дьячок вздрогнул. Посмотрел на Кленова и начал бубнить себе под нос:

— Ну, я убил Юльку потому, что она была слишком… слишком откровенно одета. Да, слишком откровенно.

Николай Николаевич вздохнул.

— Неправда. Скажите мне правду, прошу вас. И вам станет легче, и мне. Вы тогда были пьяны? Она как-нибудь подшутила над вами? Вы хотели с ней поговорить, а она не стала слушать? Или что там у вас произошло?

— Она дома меня не замечала. А потом как-то раз… попросила у меня прикурить. Я начал говорить, что женщины не должны курить, но она только засмеялась и сказала, что мне место в церкви.

— И это вас оскорбило. — Кленов закивал. — Вы попытались ее образумить, но она только еще больше вам нагрубила. Вы тогда были пьяны?

— Да, немного. — Дьячок пожал плечами.

— Что было дальше? — Кленов положил на стол черный силуэт. Человек в сутане и с крестом в высоко поднятой руке.

— Дальше я пошел за ней. — Карев краем глаза взглянул на силуэт. — Проводил ее до места, где нет людей, и попытался еще раз поговорить. Но она даже не стала слушать. И тогда я…

— Понятно. Дальше можете не продолжать. — Николай Николаевич уже вертел в руках новую бумажку. — Скажите лучше, почему вы не хотели популярности? Вы ведь сами это сказали? Мне казалось, что вам наоборот должно это льстить. Заметки в газетах, таинственный религиозный маньяк и тому подобное. Вы ведь специально покупали газеты с заметками про это. Почему?

— Покупать я стал после того, как ко мне приходил ваш сотрудник. Молоденький такой.

— Порогин?

— Да. — Дьячок кивнул. — Я немного тогда испугался, ну и стал следить за тем, что происходит вокруг этого дела. Но газетчики писали одну чушь. Какие-то сексуальные мотивы и тому подобная ахинея. Я не хотел, чтобы меня не так поняли. Поэтому и не хотел популярности. И вообще, я не убийца, я…

— Перст Божий, — перебил Кленов. — Это я уже слышал. Скажите, а почему вы ушли из церкви?

Карев зло ухмыльнулся.

— Потому, что это не храм, а гнездо разврата.

— В каком смысле? — переспросил Николай Николаевич.

— Сергий туда пускает всех, кто придет. Грехи отпускает всем подряд, крестит разную шпану, девки вечно какие-то ходют в штанах, парни волосатые. А это нельзя, не положено.

— А с ним вы говорили об этом? Что он вам сказал?

— Сказал, что двери храма для всех открыты.

— А нам он сказал совсем другое, — спокойно возразил Кленов. — Он сказал, что вы пьяный на службу приходили, что грубили прихожанам, один раз даже литургию сорвали потому, что кто-то не вовремя свечку хотел поставить. Это правда?

— Это его правда! — взорвался Карев. — А вы других поспрашивайте. Прихожанок пожилых поспрашивайте, они вам совсем другое расскажут.

— Это тех прихожанок, которые к вам на молитвы ходят? — поинтересовался психолог.

— Да хотя бы их. Чего вы этого Сергия слушаете?! Он вообще два раза на заутреню опоздал. И благословляет всех кого ни попадя. Его вообще слушать нечего.

Второй силуэт получился почти такой же. Только вместо креста у него был нож.

— А зачем вы страницы из Библии убитым в рот клали? — перепрыгнул Кленов с вопроса на вопрос. — Что вы хотели сказать этими притчами?

— Там все написано, — быстро пробормотал Карев и отвернулся. — Имеющий уши да услышит. Имеющий глаза да увидит…

— Поня-атно. — Кленов помрачнел. — Не хотите говорить. Я могу предположить только одно — у вас была какая-то система. Еще несколько листков — и получился бы своеобразный ребус, который можно было бы разгадать. Вы просто не успели разбросать все части головоломки. Правильно?

— Какой вы догадливый, — хмыкнул дьячок.

— Ладно. — Кленов задумался. Странно, почему он все-таки сдался? Он же должен был чувствовать себя просто всесильным, разбрасывая эти головоломки. Он диктовал правила, а все остальные должны были строго им подчиняться. Он просто не должен был останавливать игру на середине. Это нелогично, если можно тут вообще говорить про логику.

Третий силуэт получился похожим на два предыдущих, только в руке у него теперь был знак вопроса…

Суббота. 18.29 — 20.07

— Ну что? — Клава даже встала со стула, как только Кленов вошел в кабинет. — Можете что-нибудь рассказать?

— А пирожками можете меня угостить? Я про них так много слышал. — Кленов достал пачку сигарет. — Тут курить можно?

— Что, сигареты с пирожками? — Клава включила кипятильник. — Ну не тяните. Можете сказать что-нибудь конкретное?

— А что вы хотите, чтобы я вам сказал? — Николай Николаевич щелкнул зажигалкой и выпустил в потолок струю дыма.

— Ну это он или не он убил?

— Ну скажем так. — Кленов достал из кармана силуэты, которые вырезал на допросе, и положил их на стол перед Дежкиной. — Он мог это сделать. Больше того, он похож на человека, который это сделал.

Сказав это, Кленов затушил сигарету, кинул ее в мусорник и принялся за пирожки.

Клава молчала, рассматривая картинки.

— Клавдия Васильевна, пирожки — объеденье! — похвалил Кленов и потянулся за вторым.

— Что, и это все, что вы можете сказать? — спросила Клава. — А я думала…

— А вы думали, что я, как Шерлок Холмс, приду и все вам разложу по полочкам? — Николай Николаевич вздохнул. — Нет, у меня другая профессия. Только догадки и предположения. Я не могу сказать ничего точно. Только с допуском процентов десять. Но вас ведь это не устроит.