Афанасий Никитин. Время сильных людей - Кирилл Кириллов

Афанасий покосился на огромных ящериц с зубастыми пастями и отвратительными наростами на спине, что лежали в прибрежной грязи и плавали по реке, едва шевеля перепончатыми лапами. Не дружелюбный у них вид совсем.

Как бы в подтверждение его мыслей одна из ящериц раскрыла утыканную зубами пасть и с плеском захлопнула ее, вспугнув сидевших у нее на спине белых птичек. Такая пополам перекусит — не поперхнется.

Почесав в затылке, Афанасий отправился обратно в город. Не заходя далеко, набрал две дюжины жердей, каждая длиной не менее сажени. Обмотал их длиннющей лиановой веревкой и потащил к берегу. По дороге подобрал боевой топорик с полумесяцем лезвия с одной стороны, клевцом[67]с другой и граненой пикой на навершии. Прямое топорище понизу было оковано железом и оканчивалось литой железной каплей. Страшная штука, только махнуть достаточно. Каким концом ни попади, все равно урон супостату будет немалый.

Он приволок добычу на берег и начал вязать плот. Сооружение получалось хлипким, с большим расстоянием между жердями, и напоминало скорее забор, чем палубу корабля, но снова идти в город, тащить еще одну вязанку и делать второй настил времени и желания не было. К тому же пришедшие в себе после паники обезьянцы потихоньку стали возвращаться из леса к родным развалинам.

Затянув зубами последний узел, тверич с тоской осмотрел хлипкое дело рук своих. Но не Бог послал, сам вязал. Поднатужившись, спихнул его на воду. Взяв жердь пошире, чтоб могла послужить и веслом, и шестом, шагнул на плот. Тот дернулся под его ногами, закачался, как живой, норовя сбросить купца в воду.

Богохульствуя и ругаясь, Афанасий сначала присел на корточки, а потом и вовсе лег на живот. Просочившаяся сквозь щели вода промочила рубашку и порты, но ее прохладные прикосновения были даже приятны. Попробовал погрести веслом — не вышло, достал из-за пазухи топорик — тоже неудобно. Тогда он сложил бесполезные железку и деревяшку рядом и опустил в воду широкие ладони. Погреб, стараясь не опускать их слишком глубоко. Течение было не сильное, поэтому ему вполне удавалось держать направление.

За серединой реки начинались заросли водяных цветов. Чем-то они были похожи на кувшинки, только больше раза в три. Плавающие по поверхности листья величиной с днище хорошей бочки. Цветы размером с голову взрослого человека, а стебли толщиной в палец. Мясистые и гибкие, они забивались в прорехи между жердями, сильно замедляя движение. Афанасий сначала пробовал отводить их, но, поняв, что так он и до утра будет копаться, начал рвать. Занятый этим делом, он даже не обратил внимания на то, что кто-то снизу ткнулся носом ему в руку. Вернее, не придал значения, пока не почувствовал, как на запястье смыкаются острые зубы. Мгновением позже он увидел под собой в воде тупую морду с челюстью, усеянной гребенкой зубов, и два немигающих глаза с вертикальными зрачками. Попытался вырвать руку, отгрести, но было поздно.

Одним рывком чудовище сволокло его с плота и потянуло в илистую глубь. Афанасий изловчился, ткнул гада в нос кулаком свободной руки, но тот этого даже не заметил. Извернулся и врезал ногой. Потом еще раз и еще. Кажется, ящера проняло, он задергался, норовя уйти от ударов. «Вот так тебе!» — заорал было Афанасий, но попавшая в рот вода оборвала его крик. Он ударил еще несколько раз, и челюсти разжались. Мелькнула на небольшой глубине покрытая наростами спина.

«А гад-то легкий оказался, вместе с хвостом едва сажень будет. Хорошо, что папаша или дедушка этого людоеда рядом не случился, сажени так в три длиной», — думал Афанасий, вылезая на берег.

Оттащив плот в кусты, чтоб не бросался в глаза, он присел на кочку. Вылил из сапог воду и снял с шеи космы прицепившейся тины. Засунул за пояс топор и задумался.

Идти к воротам бессмысленно, наверняка на ночь заперты. Да и караулы усилены по случаю произошедшего в городе сегодняшним днем. Лезть на стену тяжко, да и несподручно. Была бы хоть веревка с крюком, тогда да, а так-то как? Когтей нет, чтобы за трещины цепляться.

Калитка? Та самая, из которой его выводили на игры, так плачевно закончившиеся для столицы Ханумана, а может, и для него самого. Хотя нет, ежели бы погиб, то вой погребальный стоял бы над крепостью. Ан не стоит. Выжил, значится. Ну ладно, приведет бог — исправим, только бы внутрь попасть. Только как попадешь, она ведь наверняка заперта. Даже если караула рядом нет, ломать придется. Он приласкал ладонью рукоять топора. Но тогда уж точно сбегутся…

А может, попробовать по ручью, что через остров протекает? Наверняка ж за стеной должен быть водоток. Не медля ни секунды, Афанасий двинулся вдоль стены, ведя рукой по каменной кладке, чтоб не потеряться. Лягушки и змеи, заслышав его шаги, десятками бросались в воду. Столько же вылезало у него за спиной, когда он проходил. Некоторые принимались недовольно квакать и шипеть. Вот аспиды. Не всполошили бы стражников! Но стражники то ли привыкли к ночным концертам, то ли были заняты чем-то другим. Никто не удосужился посмотреть, что делается под стеной.

Купец добрался до обрамленного полированным камнем узкого отверстия в стене и понял — тут он не пройдет. Перед отверстием собралось изрядное количество тины, веток и прочего речного мусора. Что-то не давало ему проникнуть внутрь. Скорее всего, решетка. Это ж глупым совсем надо быть, чтоб обнести город стеной и оставить в ней ничем не прикрытую дыру. Вокруг плескалась рыба, выискивая в воде что-то съестное. А чуть дальше раздавались всплески посильней — это охотились на рыбу более крупные хищники.

Молясь, чтоб один из них, большой и зубастый, не оказался совсем близко, Афанасий разгреб ногой ветки и ступил в зеленую жижу. Ноги увязли выше колена. Подошвы заскользили по заросшему дну. Кое-как удержавшись, он пригнулся и заглянул в отверстие. Его перегораживали толстенные металлические прутья, вделанные прямо в кладку. Тверич с трудом протиснулся в отверстие, дотянулся до одного прута рукой и покачал.

Тот подался неожиданно легко. С тихим шорохом обвалилось в воду крошево, в которое превратились кирпичи. Потеряв опору, Афанасий чуть не погрузился в жижу с головой.

Вот ведь. Стены поверху укрепили, а о фундаменте даже не позаботились. Он пошатал прут и выдернул его из дна. Так же легко расправился с другим. Подумал и выдернул третий — на всякий случай. Если придется убегать, лучше иметь возможность проскочить быстро.

Продравшись сквозь паутину сетей и тряпок, останавливающих грязь и пропускающих на остров только чистую воду, он оказался во дворе. Факелы на столбах светили тускло, отчего мрак в углах казался еще непроницаемей. Погружен во тьму был и дворец Ханумана. Лишь несколько ярко освещенных окон упирались в ночь потоками мерцающего света. Голоса и шум во дворце долетали сюда неясным бормотанием. Интересно бы подобраться к окну, узнать, что там происходит, да опасно. И некогда.