Любовь и Гниль: Сезон 1 (Эпизоды 7-12) - Рейчел Хиггинсон

могла перевести дыхание. Я просто хотела тридцатисекундный тайм-аут. Неужели я просила слишком многого?

Вероятно.

— Да, и немного взбешён. Я почти уверен, что всё скоро станет очень плохо.

— Что мы собираемся делать с Тайлер и Миллером? — я снова прошептала их имена, боясь, что Матиас сможет почувствовать, что я говорю о них, и ворваться в тяжёлую дверь с заряжённым пистолетом, направленным мне в голову. — Кейн не собирается говорить своему отцу, что они здесь. Он обещал мне это.

— О, это заставляет меня чувствовать себя лучше.

Хендрикс закатил глаза и снова притянул меня к себе. Я задалась вопросом, осознавал ли он вообще, что тянулся ко мне каждый раз, когда произносилось имя Кейна.

— Я, возможно, ему верю. Но только потому, что он совершенно уверен, что Матиас убьёт их. Что бы ни было между этой семьёй, Кейн не хочет смерти своих брата и сестры.

— Ну, это имеет смысл, — он поцеловал меня в лоб и кончиками пальцев нежно пробежался вверх и вниз по моей спине. — Мы сказали Матиасу, что расстались с Тайлер в Талсе. Мы снабдили её оружием и машиной, и она уехала с Миллером. Они поехали на север. Пока что, похоже, он верит, что Тайлер способна на это. Но кто знает, что у него в голове. Это не значит, что я доверяю ему.

— Верно, — согласилась я. — И я предполагаю, что он тебе не верит. Он разнесёт комплекс на части, прежде чем поверит, что Тайлер там нет.

— Я знаю.

Я вздохнула, разочарованная проблемой, которая казалась неразрешимой. Может быть, мы могли бы выкрасть их ночью и привести сюда. После того, как тела закончат гореть.

— Мы должны пойти туда, — но я не делала попыток пошевелиться, я не спешила покидать это безопасное место или тёплые объятия Хендрикса.

— Мы должны, — печально сказал он.

Мы позволили себе ещё пять минут просто обнимать друг друга, прежде чем решительный стук в дверь разлучил нас. Вон стоял с другой стороны с мрачным выражением на лице. Когда наши глаза встретились, они смягчились с явным облегчением, но горе не покидало его выражения. Он крепко обнял меня и дважды дружески похлопал по спине.

— Я рад, что с тобой всё в порядке, — прошептал он в мои спутанные волосы.

— Я рада, что с тобой всё в порядке, — эхом отозвалась я.

— Да, что ж, я один из тех счастливчиков.

Он отступил назад, и мы с Хендриксом проследили за его взглядом в ту сторону, где всё ещё живые-дышащие-получеловеческие тела выстраивались у каменной стены.

— Нет, — выдохнула я.

— Один из Колонии и двое парней Гейджа.

Моё сердце туго сжалось в груди, и я не могла заставить свой разум осознать такую потерю. Мой мозг отказывался воспринимать ужасные последствия моего спасения. Три жизни. Ушли. Когда мою пощадили и за неё боролись?

Это не имело смысла.

Я почувствовала, как моё тело обмякло за несколько секунд до того, как Вон и Хендрикс протянули руки, чтобы поймать меня. Хендрикс взял инициативу в свои руки и заставил меня встать, крепко обняв за талию и шепча мне на ухо успокаивающие слова.

Но я их не слышала. Я не могла их слушать. Я физически не могла.

Кровь застучала у меня в ушах громко, как атомная бомба, и моё зрение затуманилось от интенсивности слёз, которые стекали по моему лицу. Я в ужасе наблюдала, как трое взрослых мужчин, которые всего несколько минут назад были людьми, теперь умерли от болезни, разъедающей их мозги, пока они не превратились не более чем в животных и наркоманов. Их глаза расфокусировались, когда они корчились от боли. Их движения стали более судорожными и скованными, а дыхание затрудненным по мере того, как менялись их тела.

Я содрогнулась от ужасного зрелища. Это был не первый раз, когда я была свидетелем того, как болезнь взяла верх. Я наблюдала, как Крис прошёл через это полностью, не зная, как помочь или что делать. Пройдёт всего минута, прежде чем они будут отчаянно нуждаться в плоти и буквально вгрызутся в неё.

Один из людей Матиаса, я знала, что это был его человек, из-за полностью чёрной униформы, которую он носил, и пояса с оружием; парни Гейджа носили оружие только тогда, когда были на дежурстве, и ни у кого не было ничего настолько сложного, поднял пистолет и прицелился в худшего из троицы.

Хендрикс повернул меня в своих руках и прижал к груди, чтобы мне не пришлось смотреть. Я подняла руку, чтобы прикрыть открытое ухо, но было слишком поздно. Пистолет выстрелил и нашёл цель как раз в тот момент, когда мой крик разорвал воздух, а затем превратился в мучительные рыдания.

Это было более гуманно, уверяла я себя. Так было лучше для них. Это было то, что я хотела, чтобы со мной сделали, если меня когда-нибудь укусят.

Это был единственный способ спасти их и нас.

Но это не уменьшило трагедии смерти или тошнотворного, выворачивающего наизнанку чувства, что я несу за это ответственность.

Пистолет выстрелил ещё два раза, а потом ничего. Больше не было ни звука, ни убийств, ни Пожирателей.

Просто ничего, кроме живых, не осталось, чтобы справиться с эмоциональной бойней, вызванной похоронами друзей, похоронами ужасных результатов разрушительной болезни.

Только мы.

— Поместите их в огонь, — крикнул Гейдж охрипшим голосом.

Мой взгляд метнулся вверх, чтобы встретиться с ним, как раз когда он проходил мимо нас.

— Спасибо, что пришёл за мной, — хрипло крикнула я ему.

— Риган, — его голос сорвался. — Мне так жаль. Я не… Я бы никогда не…

— Не надо, — твёрдо сказала я. — Это не твоя вина. Ты спас мне жизнь, рассказав об этом месте, да? Не делай этого. Если кто-то должен… — Хендрикс крепко сжал меня, чтобы я остановилась.

— Я не буду винить себя, если ты не будешь винить себя. Это не твоя вина. Мы все жертвы. Мы все просто пытаемся выжить.

Глаза Гейджа были налиты кровью, а по грязным щекам текли слёзы. Его чётко очерчённые мышцы дрожали, и всё его тело выглядело побеждённым. Гейдж — настоящий мужчина — был сломлен этим. И это только делало этот душераздирающий момент ещё более мучительным.

— Договорились, — серьёзно согласилась я.

— Вам всем нужно вернуться в комплекс. Я должен разобраться с… этим беспорядком.

Он указал на мужчин, всё ещё нагромождающих тела друг на друга, и на озверевший лес вокруг нас. Его акцент был пропитан горем, таким сильным, что я с трудом понимала его.

— Нам придётся иметь