Кривые дорожки к трону - Юлиана Чернышева

Мне с трудом удалось подавить едва не сорвавшийся всхлип, впившись ногтями в собственную ладонь. Одно дело знать, что родители Ирвина погибли много лет назад в результате попытки переворота, и совсем другое — осознавать сейчас, что вместе с ними могли прерваться еще четыре жизни. И не было бы сейчас ни папы, ни меня, ни Ирвина. И сидел бы на троне нашей страны совсем другой человек…

— Заговорщиков поймали. Не всех, но и информации от тех, кто оказался в подвалах департамента, было достаточно, чтобы понять — целью были Инзор с сыном, остальные так, сопутствующие жертвы. — Перед моими глазами встало лицо голубоглазого и светловолосого мальчика лет десяти, коим представлялся старший брат мужа. И которому так и не суждено никогда стать старше, потому что кто-то посчитал его сопутствующей жертвой. — И тогда нам пришла в голову идея, как обезопасить наследника хотя бы частично. Я не считаю нужным обелять себя, ведь в итоге это и было тем, что пару раз спасало его жизнь, но… Принц тогда отличался слабым здоровьем, выглядел младше настоящего возраста, а вот сын Кайти — наоборот. Уволить всех, кто близко контактировал с детьми, и набрать новых нянек из тех, кто умеет держать язык за зубами, не представляло проблем.

— Боги… — Я наконец поняла, к какой мысли подводил отец. И просто застыла от дикости и безнравственности того, что они сотворили. Вот так просто решить, что ради жизни одного ребенка можно подставить под удар другого — это было настолько не укладывающимся в голове, что я замотала ею, как оглушенная.

— Так что нет, Гера, — в упор следя за сменой выражения моего лица, которое я и сама сейчас не могла представить, произнес отец, — у меня не было романа с супругой короля, как ты себе вообразила. Только с его сестрой.

И это стало каплей, переполнившей чашу моих эмоций. И я расплакалась от потрясения, разочарования и обиды. Это же мой любимый папа, человек, которым я гордилась и считала лучшим примером. Как? Как он мог так поступить с собственным сыном? Как он мог поступить так со всеми нами…

С противным звуком проехал по столу бокал, заново наполненный коньяком, но я не собиралась прикасаться к нему. Разве что затем, чтобы бросить в стену изо всех сил, хоть так проявив то, что творится сейчас в душе. Но даже представить это оказалось достаточно, чтобы справиться со слезами. Голова, казалось, готова была разорваться от мыслей, но главенствующей была одна.

— Они знали? — То, что знают сейчас, не поддавалось опровержению. Всплыли мелочи, на которые раньше и внимания-то не обращала, вроде того, как принц назвал меня сестренкой и как не понравилось это отцу и Ирвину. Боялись, что глупенькая Гера узнает обо всем слишком рано? Да нет, для того, чтобы догадаться, я слишком сильно доверяла им обоим, слишком непогрешимыми считала.

— Поначалу — нет. Узнали, когда повзрослели и смогли понять, что нас заставило поступить именно так, а не иначе.

Поняли? Как подобное вообще можно понять? Как объяснить одному, что он вовсе не принц, а второй наследник, да еще и незаконнорожденный, и что родной отец был готов пожертвовать им при необходимости в угоду интересам страны и престола? Как рассказать другому, что якобы данная из милости королевская фамилия — его по праву, а отец не погиб тридцать лет назад, а вот он — восседает на троне. Как оправдать то, что все в их жизни, начиная с детства, даже имена, было напрочь лживым?

— А остальные? Как вы собирались объяснять это остальным? — Куда уж мне, если такую рокировку придется растолковать всей стране, да и не одной.

— Когда у вас с Ирвином появится наследник, Истар подпишет отречение от престола.

— Истар об этом знает? — Эмоции все же прорвались ядовитым тоном, которым я никогда прежде не позволяла себе разговаривать с отцом.

— Мальчик осознает, что это не его место, — не поддался он.

Мальчик? Это твой сын, папа, а ты лишил его законного места уже однажды и собираешься лишить еще раз. Неужели за то, что вы с ним сделали, Истар не заслужил твоей фамилии? Я закрыла глаза.

Как бы мне хотелось повернуть время вспять и никогда не находить этого портрета. Никогда не входить в этот кабинет, чтобы услышать историю, разрушившую мой собственный внутренний мир. Жить счастливой, безмятежной жизнью, родить мужу детей и, быть может, остаться с ним навсегда. Но теперь этого не будет. Ирвин ведь тоже знал, все знал, но не обмолвился и словом, даже намеком. Смирился с навязанной женой, удовлетворившись ее хорошей родословной и непоколебимой верой в то, что папино решение — самое верное. Как, должно быть, смешно ему было, когда я говорила, что не жажду быть королевой.

Не хочу всего этого. Больше не хочу. Пусть разбираются со своими заговорами, отречениями, детьми и прочим. А я вернусь к первоначальному плану и буду терпеливо ждать истечения пятилетнего кабального срока и свободы. К хисам эту корону, чьей бы она ни была по праву, и его лживое высочество Ирвина туда же!

Мне хватило самообладания подняться со стула и ровным тоном спросить у отца разрешения удалиться. И даже получить его вместе с пристальным взглядом, с которым так и не решилась встретиться. Но, уже дойдя до двери и даже открыв замок, вспомнила, что шла не только за тем, что уже узнала.

— Девушка на портрете, кто она?

— Моя сводная сестра. Дочь отца от служанки, но мать настояла на том, чтобы он признал Тарессу, и воспитывалась она вместе со мной и Летой. Тари, как и ты, была талантливым артефактором. Погибла много лет назад от неудачного эксперимента.

Я кивнула, не испытывая ровным счетом никаких эмоций от такого признания. Перегорела, наверное, но кроме мысли, что могла бы и сама предположить нечто подобное, других в голове не возникло. Разве что мимолетная и едкая, за которую я, возможно, возненавижу себя после — лишнее подтверждение, что кровь — не водица. И папе явно было с кого брать пример в «правильном» создании семьи.

— У нее были дети?

Кажется, впервые мне удалось его удивить, хотя цели такой и не ставила.

— Да, дочь. — Вопрос прозвучал и в его голосе, но я сочла возможным это проигнорировать.

Лишь вновь кивнула, словно сама себе. Да, Элейн вполне могла оказаться внучкой или даже правнучкой этой Тарессы. После всего, что только сейчас узнала, поверишь и не в такие совпадения.

— Попробуйте показать портрет Киру или тем менталам, что считывали его память. Та порталистка Элейн очень на нее похожа. Даже… — Я пальцем указала на собственную губу, где у неизвестной доселе тетушки была родинка. И не дожидаясь ответной реакции, вышла из кабинета.

Илгерта давно ушла, а Навастир так и сидел за столом, грея в руках бокал с коньяком и поглядывая на оставшийся лежать на столе портрет. На самом деле произошедшее не нарушило сколь-нибудь серьезно его планов. Да, разговор планировался значительно позже и в более расширенном составе, но и в том, как все вышло, были свои плюсы. И у дочери будет время обдумать свое положение и смириться с ним.

Нет, формально ее договор предусматривал возможность расторжения брака по истечении пятилетнего срока, как давалась такая возможность и любой из его девочек. Вот только воспользовалась этим правом одна лишь Венейна, видимо, не все детали и нюансы удалось на тот момент учесть, а может, сыграла свою роль и дурная мамашина кровь.