Потерянные девушки Рима - Донато Карризи

Смерть завладевала воспоминаниями, даже самыми прекрасными, и засевала их болью, делая память невыносимой. Смерть хозяйничает в прошлом. Сомнение куда хуже, оно завладевает будущим.

Он вошел в комнату Этторе и Камиллы. На подушках супружеской постели были разложены обе пижамы. Покрывало без единой морщинки, две пары тапочек. Все на своих местах. Как будто можно противопоставить порядок безумству горя, смятению чувств, вызванному трагедией. Приручив окружающее. Заставив каждую вещь играть свою роль в фарсе нормальности, чтобы они повторяли все время утешительную весть: все хорошо, все в порядке.

И вот посреди такой идиллической картинки он наконец нашел Филиппо.

Мальчик улыбался из рамки для фотографий, рядом с родителями. Его не забыли. Но и для него нашлось место: на комоде, под зеркалом. Маркус уже хотел выйти из комнаты, когда зацепил взглядом какой-то предмет и понял, что ошибался.

На тумбочке рядом с кроватью, с той стороны, где спала Камилла, стоял детский монитор.

Присутствие этого предмета можно было объяснить только одним. Он служил для того, чтобы наблюдать, спокойно ли ребенок спит.

Изумленный открытием, Маркус прошел в смежную комнату. Дверь была закрыта. Отворив ее, Маркус обнаружил, что когда-то здесь была комната Филиппо, а теперь рядом с кроваткой мальчика стояла колыбель. Пространство поделилось поровну. Постеры любимой команды, письменный стол, чтобы делать уроки, но также и пеленальный столик, детский стульчик и гора игрушек для грудничка. И каруселька с маленькими пчелками, которые, звеня, вращались по кругу.

Филиппо этого не знал, но у него появился братик или сестричка.

Жизнь – единственное лекарство от горя, сказал себе Маркус. Он понял, как супругам Рокка удалось отвоевать для себя будущее, очистить его от тумана сомнений. И все же он не был убежден до конца. Решится ли эта семья на то, чтобы ради мести поставить под угрозу свою попытку обрести хоть какой-то покой? Если бы им сообщили, что их первенец погиб, какой была бы реакция? Но, может быть, жертва Канестрари – вовсе не Филиппо, одернул себя Маркус.

Он уже хотел покинуть дом, перехватить Камиллу Рокку у консультации, где та трудилась, и проследить за ней до конца дня, когда вдруг услышал рокот мотора. Отодвинув штору, увидел малолитражку, только что припаркованную вблизи дома. В машине сидела сотрудница социальной службы.

Застигнутый врасплох, не имея возможности выйти, он заметался по дому в поисках укрытия. Обнаружил комнату, которую использовали как гладильню и которая также служила кладовкой. Забился в угол за дверью и стал ждать. Услышал, как щелкнул замок. Камилла вошла, закрыла за собой дверь. Звякнули ключи, брошенные на столик. Застучали каблуки. Женщина сняла туфли, сбросила их одну за другой. Маркус наблюдал за ней через щелку в двери. Камилла вошла босиком и внесла бумажные пакеты. Она ездила за покупками и вернулась домой раньше, чем ожидалось. Но ребенка, сына или дочери, при ней не было. Она вошла в гладильню повесить на плечики новое платье. Сделала это, не оборачиваясь. Их разделяла лишь створка двери, тонкий слой древесины. Стоило женщине потянуть за ручку, и она обнаружила бы чужого. Но она не стала закрывать дверь. Направилась в ванную и заперлась там.

Маркус услышал плеск воды: Камилла включила душ. Он выбрался из укрытия, прошел мимо закрытой двери и, вернувшись в гостиную, заметил на столе подарочную упаковку.

Так или иначе, в доме Рокки жизнь началась сначала.

Но эта мысль не приободрила его, а привела в смятение. Его охватила тревога, приступ паники. «Клементе», – прошептал он, поняв, что семья, которую они искали, наверное, досталась товарищу.

Воспользовавшись тем, что Камилла Рокка стоит под душем, он снял трубку с телефона, висевшего на стене в кухне, и набрал номер голосового почтового ящика. Послание от Клементе пришло. Тон был взволнованный.

«Срочно приезжай: отец Аличе Мартини грузит вещи в машину; боюсь, он собирается покинуть город. И еще одно: этот человек вооружен, хотя у него и нет лицензии».

Сандра ничего не сказала коллегам об опасности, которая подстерегала ее в подземном ходе под домом Лары. И комиссару Камуссо не обмолвилась ни словом. Это не имеет отношения к девушке, решила она. Это касается только меня и Давида.

Кроме того, Сандра уже не боялась. Она поняла, что преследователь имел какую-то далекоидущую цель, а вовсе не стремился убить ее. Во всяком случае, пока. В том туннеле он мог прикончить ее раньше, чем она принялась звонить. Нет, он не просто упустил шанс, он и не собирался стрелять.

Он за ней следил.

Камуссо, однако, заметил: с ней что-то не так. Нашел ее какой-то пришибленной, и Сандра объяснила это тем, что устала и ничего не ела. Тогда щеголеватый комиссар пригласил ее в ресторан «Да Франческо», типичную римскую тратторию на площади Дель Фико. Ранним вечером они сидели за столиком на улице, ели пиццу и наслаждались запахами и звуками квартала. Вокруг простирался Рим: мостовые из каменных плит, шероховатые фасады домов, неуемный плющ, увивающий балконы.

Затем они сразу вернулись в квестуру. Камуссо, как заправский гид, провел ее по прекрасному дворцу, в котором ему выпало счастье работать. Сандра умолчала о том, что она здесь не в первый раз, что уже приходила сюда и, обведя вокруг пальца коллегу, занималась разысканиями в архиве.

Они устроились в кабинете комиссара. Там тоже были высокие, покрытые фресками своды, но обстановка никак не отражала эксцентрические вкусы Камуссо. Строгая, в минималистском стиле, в отличие от комиссара, который сновал по комнате ярким пятном. Пока он вешал свой пурпурный пиджак на спинку стоявшего за письменным столом кресла, Сандра заметила, что запонки у него с бирюзой, и невольно усмехнулась.

– Вы уверены, что Лара ждет ребенка?

В ресторане они уже поднимали эту тему. Камуссо не мог примириться с мыслью, что женщины обладают шестым чувством в отношении некоторых вещей, хотя свою догадку Сандра могла подкрепить отличной доказательной базой.

– Почему вы сомневаетесь?

Камуссо развел руками:

– Мы допросили друзей и коллег из университета: никто не заявил о том, что у девушки имеется жених или просто случайный друг. Анализ телефонных переговоров и электронной почты также не выявил связи подобного рода.

– Не обязательно иметь постоянную связь, чтобы забеременеть, – отмахнулась Сандра, как будто это самая очевидная в мире вещь. Хотя и колебания комиссара она могла понять: непохоже, чтобы такая девушка, как Лара, могла заводить случайные связи. – Тут у меня возник вопрос насчет Джеремии Смита. Кроме этого последнего раза, он выискивал себе жертвы при свете дня, как-то добивался того, что они соглашались принять напиток из его рук. Чем такой тип мог привлечь девушек?

– Вот уже шесть лет я веду дело данного серийного убийцы и до сих пор не могу себе это объяснить. Не знаю, каким приемом пользовался Смит, но он оказался чертовски действенным. – Камуссо качал головою, потупив взгляд. – Каждый раз одно и то же: девушка исчезает, мы бросаем все силы на поиски, зная, что у нас в распоряжении всего месяц. Эти тридцать дней по нашему сценарию работают семья, пресса, общественное мнение. Те же фразы, то же вранье. Потом срок истекает, и мы находим труп. – Он помолчал. – Когда тем вечером я понял, что этот тип, впавший в кому, и есть преступник, я вздохнул с облегчением. Я был счастлив. Знаете, что это означает?