Между двух войн - Денис Чекалов

Другая – напротив, высохшая и почти полностью омертвевшая, не пульсировала от потока горячей жидкости, а стенки ее стали тверды настолько, что астральная кровь более не просвечивала сквозь них.

Трудно было поверить, что хоть единая капля живительной силы способна просочиться сквозь этот одеревеневший стебель, но однако же дух покидал Найваю через обе артерии, истекая с равно высокой скоростью.

– Энергетические жилы, – процедила Франсуаз. – Вот что не дает Найвае покинуть демона. Первая – сострадание к нему, вторая – страх остаться без него.

Темные глаза дервиша были подобны зеркалу Верхнего болота.

– Протяните свой меч, – произнес он.

Франсуаз повернулась, и светящаяся полоса клинка пролегла между демонессой и святым учителем.

Смуглые пальцы дервиша прикоснулись к поверхности лезвия; большой, полный в своей завершенности мир сорвался с их кончиков.

Был он столь велик, что помещались в нем тысячи звезд и мириады планет; огнекрылые кометы проносились между скоплений астероидов, и море огней сыпалось на глаза смотрящих.

Мир окунулся в поверхность меча и утонул в нем, свет звезд прокатился от кончика лезвия до фигурной гарды.

Древние руны, вырезанные на клинке, зажглись и растворились в металле, сделав его на пару мгновений гладким, как небо, которого не существует.

– Теперь, – произнес дервиш, – ты готова.

Франсуаз повернула лезвие перед своим лицом, и круг астрального света зажется в воздухе, пропитанном испарениями Мшары.

Темные стебли тростника, озаренные мистическим сиянием, почернели и обуглились, растекаясь капельками пустоты.

Найвая тихо вздрогнула на руках Седрика. Лишенная сознания, девочка все же чувствовала происходящее.

Франсуаз направилась вперед, не заботясь более о том, чтобы выискивать островки твердой земли. Астральная сила клинка позволяла ей свободно перемещаться по астральному сколу.

Демонесса высоко подняла заговоренный клинок, готовая разрубить им черное сердце Мшары и освободить девочку.

Пространство выгнулось, как выгибается, раздуваясь под напором воды, кожаный бурдюк. Промозглое Ничто вспучивалось между демонессой и ее целью. Нечто входило в астральный скол, продавливая границы реальности.

Всего долю секунды длилось искривление мира. Потоком мутной воды, переливаясь и меняя очертания, на землю Мшары выхлестнул ось темное тело.

Иблис распрямился, разводя руки, и дыра в реальности затянулась за его спиной.

Демонесса остановилась, меч дважды просвистел в ее руке.

– Ты хочешь освободить ее, Франсуаза? – спросил Иблис. – Как это мерзко. Ты – демон и должна помогать своим.

Маленькие толстые рожки поднимались из висков Иблиса. Красная кожа его словно состояла из кипящей воды, которая пенилась и бурлила, ни на мгновение не оставаясь неподвижной.

Серые глаза Франсуаз вспыхнули, губы хищно растянулись в улыбке.

– Ты не сможешь помешать мне, – со смехом произнесла девушка, – пока не переместишься во Мшару весь. А тогда я убью тебя.

Губы Иблиса растворились. Внезапно они стали большими и длинными, раза в три превосходя человеческие. Красные ломти плоти свернулись, закрутившись в тугие свитки – сверху и понизу черных зубов.

– Я сделаю по-другому, – произнес он.

Его глаза развернулись в противоположные стороны, словно он был человеком-ящерицей, а затем стали выпучиваться, выходя из отверстий в черепе.

Глаза Иблиса обратились головами гусениц; их маслянистые тела выползали из мозга порождения Темноты. Демон поднял руки, разводя их и отворяя тем самым окна миров.

Франсуаз отшатнулась.

Рябь пробежала по границам реальности. Хрустальные своды скола начали растворяться, темное сердце забилось быстрее, и кровь с новой силой хлынула из трещин ее артерии.

Очертания высоких тисов стали прорисовываться в зарослях тростника. Мазки голубого неба легли на темный, пронизанный дырами купол над моей головой.

Волны зноя пронзили воздух. Они пробегали средь холодных, влажных испарений Мшары, но не смешивались с ними.

– Ублюдок, – в бешенстве процедила Франсуаз.

Иблис засмеялся, одна из гусениц вывалилась из его глаза, оставив позади себя глубокое отверстие.

Один мир накладывался на другой. Сад вокруг минарета, в центре столичного города Курземе, проявлялся в Верхнем болоте скола.

Иблис соединил ладони.

Десятки людей натягивали тетиву луков; их руки замерли в напряжении, как и их изогнутое оружие. Королевские солдаты в оцепенении смотрели на Мшару, появляющуюся перед их глазами.

Король Гельминт стоял позади своих людей. Седой старик, с гордой осанкой человека в расцвете сил, он держал руки сложенными на груди и, без сомнения, знал, что происходит перед его глазами.

Черная фигура приближалась по песчаной аллее, и сухой ветер развевал волосы над головой человека. То был Доррос Бланко.

Голубая молния пронзила Мшару, широкой трещиной пройдя по хрустальной грани универсума. Узкие глаза Дорроса Бланко встретились с моими. Наемник перешагнул границу миров.

Я выбросил руку вниз, обращая энергетическую трость в лезвие клинка. Бланко положил ладонь на эфес меча.

– Теперь, офицер, – процедил он сквозь сомкнутые в ярости зубы, – это между тобой и мной.

– Боюсь разбить тебе сердце, Доррос, – произнес я, – но между нами ничего не может быть.

Тонкие молнии пряли шипящую ткань между ладонями Иблиса.

– Добро пожаловать в реальный мир, Франсуаза! – торжествующе прокричал он.

Демонесса в бешенстве бросилась вперед. Иблис отшатнулся, заговоренное лезвие разрубило пространство на два широких куска, но не причинило вреда порождению Темноты.

– Ты не сможешь добраться до меня! – воскликнул Иблис.

Рогатое существо находилось, кажется, в нескольких дюймах от девушки, и в то же время демон был неизмеримо далеко.

Желтая гусеница, выпавшая из глаза Иблиса, извивалась под ногами демонессы. Франсуаза наступила на нее и растерла носком сапога.

– Ты разбрасываешься, – процедила она. С громким визгом Иблис сложился пополам, его красные пальцы, унизанные черными перстнями, прижались к пустой глазнице.

Демон не заметил, как часть его выпала из щели между мирами, служившей ему убежищем. Толстый бурав боли провертел глубокое отверстие в его голове.

– Кажется, ты потерял зрение, – усмехнулась Фран­суаз.

Холодный ветер болота коснулся верхушек тисов. Темное сердце стучало все быстрее и быстрее.