Между двух войн - Денис Чекалов

Дервиш опустил руки и сложил их под талией. Хрустальные грани больше не колебались, вокруг нас раскрывался сад минарета в центре города Курземе.

– Хватит мистических фокусов, дервиш, – глухо сказал король. – Вы все арестованы по обвинению в измене.

Городские стражники подняли луки. Четырехгранные стрелы подрагивали. Темные глаза дервиша вспыхнули, и это было первым сильным чувством, которое я увидел на его лице.

Король Гельминт скрестил руки на груди.

Франсуаз выбросила вперед руку, и сапфировая звезда наполовину ушла в горло короля Гельминта.

Владыка Берберы пошатнулся. Он отступил назад, и заросли ирги приняли его мертвое тело.

Лучники замерли, не зная, как поступить. Франсуаз взмахнула мечом, что вновь ярко сверкал в ее руках.

– Ваш король мертв, – сказала она. – Кто хочет проводить его в Бездну?

Королевские лучники испуганно переглядывались. То, свидетелями чему они стали, наполнило их души священным ужасом.

– Остановитесь, – произнес дервиш. Стражники посмотрели на него и, один за другим, стали опускать луки.

– До того дня как Диван изберет нового короля, – продолжал святой учитель, – власть в Бербере переходит ко мне. Сложите оружие и разойдитесь.

Франсуаз не опускала меча, ее серые глаза настороженно следили за стражниками. Но королевские лучники повиновались дервишу. Они клали луки на песок садовых аллей и уходили прочь.

Бегемот Седрик поставил Найваю на землю. Грудь девушки высоко вздымалась. Она еще не могла твердо стоять на ногах и держалась за плечо своего стража.

Солнце замерло над границей тисовых крон; оно продержалось там несколько секунд и начало таять, озаряя мир яркими красками заката.

– Я едва не изменил своего мнения о демонах, – объявил дервиш.

Франсуаз, руку которой пожимал святой учитель, насмешливо посмотрела на него.

– Вот как? – произнесла она.

Ни черточки не изменилось в облике этого человека, когда он стал верховным правителем Берберы. Но теперь окружали его не храмовые минотавры, а королевские стражники, и я знал, что с этого дня в их стране многое пойдет по-другому.

Бегемот Седрик стоял поодаль, и небесная тога правительственного советника придавала ему такую же солидную важность, как и хрустальная звезда на груди.

– Я чуть не подумал, что вы принесли нашей стране одну только пользу, – сказал святой учитель. – Но это не так.

Он не стал прощаться со мной. Дервиш знал, что, будучи эльфом, я ненавижу рукопожатия.

Франсуаз приподняла одну бровь.

– Статуя Согдана-освободителя, – пояснил святой учитель. – Теперь она похожа на свинью-копилку, с прорезью в голове.

– Запретите пролетать над ней на драконах, – посоветовала девушка, – и никто не заметит.

Город Курземе погружался в ночную прохладу. Я и не знал, что в центре пустыни воздух может быть таким свежим и приятным. Ирга раскрывала ночные цветы, и они наполняли столицу ласковым ароматом.

– Вы уверены, что не хотите остаться? – спросил дервиш. – Многие в Курземе хотели бы выразить вам свою благодарность.

– Нам это ни к чему, – отвечала Франсуаз. – А купец все еще ждет свое ожерелье.

Стражники затворяли городские ворота. Три взошедшие луны играли на хрустальной звезде бегемота Седрика.

Франсуаз ехала молча, и глаза ее, вопреки обыкновению, были опущены.

– Думаешь о словах дервиша? – спросил я. Демонесса фыркнула:

– Мне нет дела до какой-то уродливой статуи.

– Я не это имел в виду… Он сказал, что никто не имеет права забирать душу другого.

Глаза Франсуаз вспыхнули, пугая ночных мотыльков.

– Я не хочу об этом говорить, – сказала она.

– Одни люди живут для самих себя, – негромко произнес я, – как король Гельминт. Для других это невозможно. Им просто необходимо отдать кому-то свою любовь, и очень часто случается так, что они отдают ее не тем…

– Тогда пусть не отдают, – отрезала Франсуаз.

– В таком случае остается только одно – окружить себя высокими стенами минарета и отдавать свою любовь и заботу всем, зная, что ничего не получишь взамен…

Демонесса задумалась.

– Ты говоришь о дервише, – сказала она. – А как же Седрик? Разве они не поддерживают друг друга? Внезапная мысль развеселила ее.

– Думаешь, они любовники? – спросила она. – Бегемот и дервиш?

– Френки, – я покачал головой.

– А почему нет? Бывает и не такое. Послышались трели певчих птеродактилей, первые в эту ночь.

Зал был освещен высокими свечами. Двое стражников с длинными пиками стояли возле дверей.

Двери Зала собраний имели форму арки. В центре ее свешивался, выточенный из дерева, побег кедра, знак мира и долголетия, которые должны снизойти на Гиберию.

Впрочем, пока что лишь одно ждало эту маленькую страну – набег орды орков-кочевников.

Вот почему я оказался здесь – Высокий Совет эльфов направил меня сюда в качестве наблюдателя.

Я плохо представлял, за чем и как мне следует наблюдать, когда орки начнут потрошить местных жителей, но рассчитывал сообразить на месте.

Нашлась мне и компания.

Гиберийцы наняли военным советником мою старинную знакомую, демонессу Франсуаз. Впрочем, я был уверен, что толку от этого будет не больше, чем от моих наблюдений.

Иное дело – самарийские легионы, которые должны были прибыть сюда со дня на день.

Не то чтобы Самарию пучило от желания спасти своего южного соседа. Но ее правитель знал, что Гиберия – буфер, отделяющий его границы от степных кочевников.

Так получилось, что мы с Франсуаз вошли в Зал собраний вместе, хотя порядочному эльфу, конечно же, не пристало показываться в обществе с кем попало.

Когда демонесса вступила в зал, все разговоры прекратились. Люди сразу признали в девушке своего командира, и каждый из них был готов подчиниться любому ее слову.

Генерал с короткой бородой и крючковатым носом вышел вперед. Синяя с серым форма принадлежала самарийской армии. Офицер приблизился к Франсуаз, остановившись в нескольких шагах от нее, щелкнул каблуками и поклонился.

– Большая честь видеть тебя, Франсуаз, – произнес он. – Император Самарии благодарен тебе, что ты приняла это приглашение.

– Не время для церемоний, Грантий, – сказала девушка. – Покажи, что ты уже успел сделать.