Талисман для «Яичницы» - Александр Евгениевич Владыкин

амулет Гандз. Я попрошу, Савельевич, не волноваться сильно от того, что будут появляться новые способности и физиологически меняться черты лица.

Я уже начал замечать, что молодею, но после Междувременья, я перестал обращать внимание на преобразования. Поверьте, после того, как человек побывал чучелом, ему становится безразлично, как он выглядит или каким, его хотят видеть окружающие. У гостей, видимо было много работы дома, они, даже от предложенного чая отказались, попрощались и растаяли, здесь же, на лестничной площадке пятого этажа. И стало тихо, впервые, с момента, как я принёс клетку, оплетённую проволокой с чёрной птицей, и положил её на балкон. Меня все оставили в покое, я стал никому не нужен, даже пигалице с третьего этажа. Тишина! Какая благодать! Целый месяц меня никто не тревожил, а потом, как все с цепи сорвались. С семи часов утра, видимо, не понадеявшись на звонок, в дверь, кулаком стал тарабанить участковый:

– Проверка документов.

Проверил паспортные данные, извинился и стал стучать в соседнюю квартиру. Я знал, что жил на площадке один, в городе половина квартир пустых, и это в шестидесяти километрах, от Москвы. А наш этаж был социальным, жильё для инвалидов зарезервировано было. Участковый ушёл, я подождал на площадке, когда хлопнет входная дверь на первом этаже, всё-таки милиция – это к неприятностям. Дверь напротив открылась, оттуда вывалил мужик в стереонаушниках и с мокрой половой тряпкой в руке, он стоял ко мне спиной, и не поворачиваясь, спросил:

– Это ты стучал?

Он уже заканчивал мыть полы. Потом повернулся, с такой решительностью, резко, собираясь закатить скандал. И застыл, в позе мумии с раскрытым ртом:

– Гристарх?

Я не понял.

– Мы тебя давно похоронили. Ты же был на планете пиратов во время взрыва! Мы думали, что тебя разметало на атомы. В музее академии твоя фотография в чёрной рамке.

Я конечно рад, что у меня появился сосед, но он ошибался.

– Я не этот, как его, Гри… Гри.

Сосед выхватил мой паспорт из рук:

– Нет. Я не ошибся – ты Гристарх!

Блин! И где он такое вычитал? Он был хуже полицейского: сравнил мою фотографию в паспорте с моим лицом, крутился возле меня, как трюмо на шарнирах, и в фас, и в профиль. Смотрел на меня так подозрительно, я уже подумал, что это он полицейского на меня натравил. В конце концов сосед успокоился, вернул мне паспорт:

– А я, это, порядок решил навести. Так значит тебя Денис зовут? А я – это, Челстуг. Ой! Семён значит. Вот и познакомились.

Этот Семён посмотрел на меня такими глазами, как будто я из его холодильника колбасу спёр. Странный сосед у меня, я, не удивляюсь, жильё то – социальное. Инвалиды тоже разные бывают. Меня только Челстугов на этаже не хватало, а для себя я решил, поменьше с соседом общаться, человек был явно со справкой, а таких у нас закон защищает. Они внесены в «Красную книгу», как переходная ветвь происхождения человека от обезьяны. Мне целую ночь снились какие-то птицы, ящеры. На этом приключения не закончились: на следующий день, без стука в дверь, в моей комнате появился Сармат. Блин!

– Здравствуй папа!

Сумасшествие, видимо болезнь заразительная, сначала этот Семён, потом Сармат. Я, на всякий случай, стал от него подальше.

– Какой я тебе отец? У тебя часть мозгов, наверное, в Междувременье осталась!

Сармат улыбнулся:

– Всё хорошо получается. Всего месяц прошёл, а такие сдвиги! Ты, Савельевич, давно на себя в зеркало смотрел?

Я пожал плечами, в зеркало я смотрю, когда бреюсь, а бреюсь я по воскресениям, раз в неделю. Сармат меня подвел к настенному зеркалу. Я был не я! Из зеркала на меня смотрело совсем чужое лицо.

– Блин! Вот влип – мир не мой, и город – хуже деревни, половина людей курит, половина жуёт семечки, и всё на ходу. Я не представляю, как жить с такой физиономией.

На меня смотрел относительно молодой человек, лет тридцати пяти, весь в веснушках и, абсолютно, рыжий. В детстве мне казалось, что именно так должны выглядеть бандиты. Сармат успокоил:

– Зато сейчас, ты на фотографию на паспорте похож. А больше ничего не появилось?

Я спросил:

– А что должно появиться?

– Не знаю. Лицо же восстановилось.

– Как восстановилось, ты хочешь сказать, что я раньше всегда был конопатым и рыжим, и мне до конца жизни придётся терпеть это уродство?

– Ну зачем так категорично? На Земле технологии красоты не стоят на месте, любой косметический салон сделает тебя неотразимым красавчиком, а насобираешь капитал, то добро пожаловать к косметологу, он посоветует тебе, какое выбрать лицо и к какому пластическому хирургу обратиться.

Сармат не мог без своего сарказма.

– Ну, ладно! Рано я прилетел, надо подождать ещё.

И Сармат пропал, просто, растворился в воздухе.

– Чего ждать? Какие изменения?

В дверь постучал сосед. Для таких звонков не существует, наверное, этот Семён в полиции раньше работал?

– У вас соли не найдётся, а то пожарил Дениску, а посолить нечем.

Я отдал ему целую пачку и пожелал приятного аппетита. Он ещё и каннибал, как его – Челстуг. После обеда принесло соседку. Достала уже своими задачками. Самым последним позвонил сосед с первого этажа, попросил полтинник до зарплаты. Деньги у меня были в тумбочке, каждый раз, как почтальонша приносила пенсию по инвалидности, я, не считая, клал их в тумбочку, зная, что за месяц, проценты набегут. Мать меня приучила так. Стой! Откуда я это знал? С каждым днём воспоминаний прибавилось. И я вспомнил, не всё конечно, частично. Я вспомнил свою прошлую жизнь, в которой было место и моей жене Огневице, и Сармату, и Челстугу. А когда я, возвращаясь из магазина, поздно вечером, не захотел подыматься по ступенькам на пятый этаж, переместился с помощью амулета Гандз, по формуле воды, я понял, что это не фантазии, и несмотря на поздний час и темноту за окном, я постучал к соседу, всё равно у него дверной звонок не работал.

– С возвращением тебя, Гристарх!

Глава 31

Совет признал моё воскрешение, не без протекции трёх свидетелей: Сармата, Челстуга и Неясыти, но отказал мне в заслуженных льготах, пока я не предоставлю доказательство, что я не голем, не биоробот и не орудие колдовства. Если Сармат числился, как временно пропавший, то я, по мнению всех заседателей совета, был среди героически погибших. А так, как миссия моего нахождения на планете пиратов была тайной и глубоко засекреченной, то даже жену обошли во внимании, и отказали ей в пенсии, в