Я начинаю путь... - Игорь Аббакумов

— Погоди Николаич, ты говоришь, что это боевая в основе своей ракета. Они что, все у нас такие дебильно устроеные?

— Да нет, ничего подобного. Просто это устаревший образец, еще с Королёвских времен. Тогда были не шахтные, а открытые старты. При Хрущеве их наштамповали столько, что девать некуда, а выкинуть жалко. Вот их и стали использовать для вывода на орбиту легких спутников.

— Тогда понятно. А что там дальше было?

А дальше, пойманными пацанами занялся особист. Только зря он стал их с самого начала запугивать, требуя выдать главного затейника. Этим он испортил все дело. Инженеров полка интересовал технический аспект, а этот дуболом начал «шить политику», чуть ли не измену Родине. Да и в этом он хватил через край, обещая устроить серьезные неприятности родителям. Пацаны уперлись и молчали как юные партизаны. Прикинулись дурачками и не выдали никаких тайн.

— Так может они там что открутили или дырочку проделали?

— В том то и дело, что про это в первую очередь подумали и все тщательно осмотрели. Ни дырочек, ни разборки. Все целым было.

— А не могли они снять деталь, потом по-новому прикрутить?

— Не выйдет. Это тоже было бы заметно, да и проливы остались бы после этого. А там было все сухо.

— Да Николаич, вот значит как бывает! Лучшие еврейские умы бьются над решением задачи, а какой то деревенский валенок походя ее решает.

— В КБ сидят не только евреи. Но в остальном ты прав.[13]

То, что дети способны проявить творческие таланты не только в преступных целях, меня убеждать не стоит. Достаточно вспомнить колонистов Макаренко, которые с «нуля» организовывали серьезное производство и успешно им управляли. Причем сложные по тем временам технологии осваивали дети, не получившие профильного образования. А процесс управления? На манагеров их точно никто не учил. Тем не менее, технологическая, организационная и финансовая дисциплины соблюдались образцово.

Форс-мажор? Когда твою страну пытаются уничтожить, да еще несколько раз в течении одного века, сразу становится понятно: кого именно рожали женщины? В годы войны, на временно оккупированных территориях, в составе партизанской агентурной разведки работало 85 тысяч разведчиков. Это были совсем не Джеймсы Бонды или Лоуренсы. И даже не Штирлицы. Восемьдесят процентов агентуры, это обычные женщины и обычные дети. Заранее к этой работе их никто не готовил. Учиться работать приходилось на ходу. Учились и на собственных успехах, и на собственных ошибках, за которые жестоко расплачивались. Насколько хорошо работали? Ну если представители спецслужб оккупантов жаловались на то, что никакие меры противодействия не помогают длительное время держать хоть что-то в тайне, то это о чем-то да говорит. Мало кто задумывается о том, какую цену за это платили те же дети. Пропаганда до нас доводила имена пионеров-героев. Вот только если разобраться, то это были те, кто провалил задание. Потому и награждены посмертно. А те кто не провалил? Что о них известно? Официальная пропаганда на этот счет помалкивала. Я бы так и не знала ничего на этот счет, если бы не наша учительница по домоводству в одной из гарнизонных школ. То, что она бывшая партизанка, нам было известно. По торжественным датам, она выступала перед нами и что-то рассказывала. Рассказывала она казенно и неинтересно. Слушать было совершенно нечего. Одни общие фразы и никакой конкретики. Барщину отрабатывала и ничего более. Отстрелявшись, она получала от нас свою положенную порцию вежливых аплодисментов и на том все заканчивалось. «Момент истины» наступил тогда, когда мы несколькими классами совершили поход на природу. Там она нас поразила своими походными навыками и умениями, которые женщинам обычно не свойственны. И вот в процессе мытья посуды после ужина, кто-то из девчонок возьми и спроси ее:

— Ольга Ивановна, а за что вы получили свою медаль?

Медаль у нее была всего одна — «партизанская» и носила она ее только на официальные мероприятия. Ответ нас поразил:

— За то, что провалила задание.

Естественно мы начали ее пытать: как так, за это еще и награждают? Оказывается, что только таких и награждали. Просто она после провала сумела уйти в партизанский отряд. Там она и дождалась прихода Красной Армии, стирая партизанам белье и готовя пищу. Благодаря этому, она проходила по спискам отряда и когда начали награждать всех скопом, как «виновных» так и непричастных, то наградные документы заполняли на основании этих списков. А вот тем разведчикам, кто работал успешно и не провалил ни одного задания, не повезло. Их ни в одних списках не было. Поэтому доказать что-либо у них не вышло. А в списки не попали, потому, что немцы иногда захватывали списки партизан и ни один начальник разведки будучи в здравом уме, не пойдет на раскрытие своей агентуры таким способом. Так что бумажка она и в Африке бумажка.

— Ольга Ивановна, а как вы вообще выполняли задания?

— Ой девчонки, вспоминать противно. Лучше вам этого никогда не знать.

Это еще больше подстегнуло наш интерес. Мы начали упрашивать ее рассказать. И тогда, не выдержав нашего напора, она такое выдала! Слушая ее, мы поневоле примеряли сказанное ей на себя и нам становилось противно и страшно. Такое невозможно выдумать. Это можно только самому испытать. После ее откровения нам стало понятно, почему она ничего подобного не говорила нам на официальных мероприятиях. Там ведь от нее требовалась благостная картинка. А то вдруг, услышав правду, мы все из себя такие нежные и ранимые в «Дом Хи-хи» прямо всей школой загремим?

Начала она свой рассказ с того, что разведчик не должен вызывать удивления у окружающих. Он часть окружающей его жизни и живет по ее законам. Основной «легендой» прикрытия у таких как она, была роль сироты-попрошайки. Это естественное решение ибо война наиболее жестоко ударила именно по детям. Те, кто потерял родителей были вынуждены кормиться именно таким образом. Поэтому попрошайничество было массовым явлением и никого не удивляла. Не все были добры к попрошайкам. Часто вместо подаяния, сироты получали пинки и затрещины.

— Тут нельзя притворяться. Просить подаяние нужно по-настоящему. Также по-настоящему нужно было и жить с него. И унижения, к которым невозможно привыкнуть, тоже настоящие. А ведь это не все. Нужно уметь защитить себя от настоящих попрошаек, потому, что все «хлебные» места уже поделены и за них идет драка.

А еще хватало и тех, кто пытался зарабатывать на жизнь, склоняя девочек к занятию проституцией. Таким тоже приходилось давать отпор. Иначе беда. Сколько девок сломали эти твари!

— Смотришь на таких. Сегодня вроде ничего. Завтра плачет горючими слезами, потому что ее уже «обломали», а послезавтра из петли вынимаешь, потому что сил у нее не нашлось жить после этого.