Сага о Кае Эрлингссоне - Наталья Бутырская

Мы долго плыли вдоль берега, потом свернули в неприметный с моря фьорд. Видимо, Фомрир когда-то вонзил тут меч в огромную гору и рассек ее на две половины. С обеих сторон вздымались бесконечно высокие стены, угрожающе нависая над кораблем. Небо виднелось далеко наверху, а «Волчара» казался крошечным, точно сосновая щепка, попавшая в бурный весенний ручей. И от гор шла та же угроза, что и от местных воинов. На этих скалах, выглаженных ливнями, ветрами и морозами, не удержалась бы даже самая лихая коза, но мне все равно казалось, что откуда-то сверху в любой момент может прилететь стрела или камень. Я заставлял себя держать весло и не тянуться за щитом, цеплялся в гладкую ручку до белых костяшек, стискивал зубы и греб дальше, то и дело поднимая голову, чтобы увидеть вдали серое небо.

После очередного поворота послышался тихий шепот. Как будто сотня воинов угрожающе бормотали проклятья. Я не самый боязливый человек, но от этого бормотания меня пробила дрожь, начиная от самых ступней. Потом она дошла до колен, до живота, протрясла внутренности и поднялась до горла. С каждым гребком ропот становился все громче и громче, мощнее и мощнее, и вскоре мы уже не слышали ничего, кроме этого шума. Я попробовал заорать, но не понял, издал ли я хотя бы писк, только горло засаднило от боли.

Еще поворот, и там перед нами предстал величественный и бурный водопад. Сплошной поток воды рушился и рушился с недосягаемой высоты, разбивая под собой и морскую гладь фьорда, и скалы, и камень. Если заплыть под такую струю, то тебя вколотит в дно, как кузнечным молотом Корлеха. Кормчий Лопаты знаками показывал, как надо плыть мимо водопада, приказывал то грести всем разом, то лишь одной стороне, чтобы пролавировать меж подводных скал.

Ледяные брызги, столь мелкие, что казались водяной пылью, пропитывали нашу одежду, оседали на лице и волосах, скапливались на коже и скатывались по спине и груди тоненькими обжигающими струйками. От грохота струй закладывало уши. Кормчий широко открыл рот, словно безмолвно кричал, и указал пальцем себе на лицо. Я тоже распахнул пасть, и давление на уши сразу уменьшилось. Тулле кривился и морщился, его голова до конца не вылечилась после удара, и от громких звуков, я знал, боль возвращалась.

Мы плыли мимо водопада целую вечность. Тут проход слегка расширялся, и дно расщелины поодаль водопада поднялось выше, оскалилось зубьями. Кормчий уверенно, но крайне медленно вел нас по замысловато изогнутой линии. Поворот. Гул лишь слегка поутих, отдаваясь эхом. Поворот. Еще поворот. И когда рокот воды уменьшился до того, что я начал слышать свой голос, мы выплыли в небольшой полукруглый заливчик. Прямо из скал торчали деревянные вытянутые причалы, возле которых стояло несколько кораблей. Людей там было немного. И я никак не мог понять, куда же делись ватаги. Как они ушли? Так как стены никуда не делись и все также окружали залив, стискивая его в своих каменных объятиях.

Все причалы вели к бревенчатому помосту, шедшему вдоль стены. Издалека он казался узеньким, в ширину шага, но когда мы приблизились, то оказалось, что помост был сложен из десяти массивных бревен, уложенных бок о бок.

Ярл Лопата мне не нравился с каждым часом все больше и больше.

Двое местных парней подхватили веревку и привязали «Волчару» к кнехту, кормчий спрыгнул с корабля, кивнул Альрику и ушел. Хёвдинг почесал затылок, посмотрел наверх.

— Приплыть мы приплыли. Куда ж идти-то теперь?

К нам подошел семирунный воин в толстом стеганом доспехе, он был без щита, зато с топориком. Тут что, сильный хускарл служит привратником? У меня отец был на седьмой руне!

— Кто такие? Зачем прибыли?

— Альрик Беззащитный со своим хирдом. Криворожский ярл прислал нас к ярлу Гейру Лопате, сказал, тут есть работа для вольных дружин.

Семирунный покачал головой:

— Маловаты. Трехрунным там делать нечего.

— Пусть ярл Гейр сам решит. Опыт сражения с тварями у нас есть.

— То твари, а то изменившиеся. Вон тех двоих оставь на корабле, они не смогут добраться, — он указал взглядом на съежившегося Ящерицу и бледно-зеленого Видарссона. — По ним платы не будет. Все нужное берите сразу.

Пришлось надеть на себя куртку, наручи, шлем, закинуть щит за спину, прицепить короткий меч к поясу рядом с ножом, взять секиру и, ощущая себя вьючным ослом, закинуть на плечо мешок со всякими мелочами.

Семирунный подождал, пока мы все не подготовимся, отвел нас по помосту подальше от всех причалов и ткнул пальцем в стену:

— Поднимайтесь. Наверху вас встретят.

Альрик удивленно глянул на него, потом на стену:

— Вот по этому подниматься? Другой дороги нет?

— Либо так, либо возвращайтесь на корабль. Провожатого вам дадут.

Беззащитный дернул себя за бороду в раздражении, но смолчал на грубость.

— Кай, ты полегче. Идешь первым. Дальше Рыбак, Ослепитель, Тулле… Я пойду последним. Без остановки до самого верха.

Я подошел к указанному месту и заметил наконец ступени: вколоченные в стену толстые доски. Их специально выкрасили в темный цвет так, чтобы они не выделялись на камне. Они торчали на длину руки, потому прямо по ним было не пройти — щит цеплялся за стену. Я повернулся вполоборота и двинул наверх. На высоте трех ростов идти стало легче, так как верх доски тут уже не был покрашен, и было лучше видно, куда ставить ногу.

Поднимаясь, я прикинул, насколько это удобно для обороны. Во-первых, лестницу еще попробуй разгляди, во-вторых, один-единственный камень, пущенный сверху, порушит несколько ступенек и возможность подняться. Ну и доски всегда можно было вырубить или вытащить из стены. Но где ярл Лопата принимает торговцев? Неужто тоже здесь? И грузы его люди поднимают на своей спине? Вряд ли. Я готов был поклясться, что где-нибудь в стороне была уютная бухточка с пологим берегом, которую нам не захотели показывать.

Стоит ли говорить, что эта мысль не прибавила мне любви к ярлу Гейру?

Внизу из-за высоких каменных стен и извилистости фьорда ветра не было, но чем выше я поднимался, тем сильнее становилось дыхание Хьйолькега, и приходилось цепляться рукой за скалу. Сзади мерно пыхтели собратья-хирдманы. Семирунный был прав, Ящерица бы не смог пройти этим путем из-за слабости. Когда я глянул вниз, то увидел крошечные скорлупки кораблей, застрявших в каменных тисках.

Последние шаги давались совсем тяжело. Колени тряслись, по лицу и спине текли не ручейки, а целые потоки пота, которые мгновенно становились ледяными на пронизывающем ветру. Пальцы на правой руке, казалось, стерлись до костяшек от постоянного цепляния за камень, а левая и вовсе отваливалась под тяжестью секиры, которую пришлось нести на весу. Я перешагнул укрепленный досками край обрыва и еле удержался от того, чтобы шлепнуться на землю и растянуться, не снимая щита. Меня остановил взгляд человека, который стоял неподалеку и ждал, пока мы поднимемся.

Четырнадцатая руна! Один шаг до сторхельта. Хотя внешне он был ничем не примечателен. Суховатое сложение, впалые щеки, покрытые коротко стриженной бородой, тугая длинная коса волос доходила до пояса, глубоко посаженные серые глаза внимательно осматривали каждого поднимающегося хирдмана. Стеганый поддоспешник, плотная кольчуга непривычного плетения, на которой выделялись более светлые кольца, по видимому, вставленные на месте повреждений, обычный с виду меч на поясе. От его взгляда меня пробрали мурашки, как и от всех людей ярла Лопаты.