Тигр, светло горящий - Трейси Шевалье

Томас Келлавей скоро занял свое прежнее место в мастерской, не очень охотно освобожденное для него Сэмом, который только-только успел вкусить радости самостоятельной жизни. Отец его работал медленнее, чем хотелось, и Сэм чаще, чем прежде, указывал ему на это. Томас иногда спрашивал себя, остается ли он по-прежнему хозяином в собственной мастерской.

Анне тоже было нелегко приспособиться к прежней жизни, потому что она вернулась на место, занятое ее невесткой. В прошлом Анна и Лиззи Миллер неплохо ладили, потому что Лиззи была тихой девочкой, почтительно относившейся к будущей свекрови. Но, выйдя замуж и обзаведясь своим домом, Лиззи превратилась в женщину с собственными взглядами на жизнь, вовсе не желавшую уходить на второй план, когда Келлавей вернулись в дом, который она стала считать своим. Кое-что она уже успела изменить: принесла какую-то мебель из родительского дома, повесила новые занавески, передвинула стол из одного угла комнаты в другой. Через час после возвращения Анна вернула стол на прежнее место, отчего Лиззи погрузилась в депрессию, продолжавшуюся вот уже семь месяцев.

По этой причине две женщины старались не оставаться друг с другом наедине, что было нелегко, поскольку они постоянно сталкивались по хозяйским делам. И если Анне нужно было помочь Лиззи постирать занавески, то она предпочитала работать в огороде за мастерской. Она чувствовала себя иначе, чем Джем, — не искала той волны возбуждения, которая невидимо затопляла деревню, когда случалось что-то новое. Вместо этого она полола грядки с луком и старалась не думать о пеньке, оставшемся от грушевого дерева в конце сада. Со дня смерти Томми прошло уже полтора года, а Анна все еще по нескольку раз на день вспоминала о нем. Она поняла, что такова уж родительская доля: твои дети остаются с тобой, живые или мертвые, рядом ли они или далеко. Она тосковала и по Мейси, оставшейся в Ламбете, и часто думала о том, как бы вернуть ее в Пидлтрентхайд.

И вдруг она услышала крики Мейси.

Анна Келлавей оказалась у крыльца дома одновременно с телегой.

— Господи Иисусе милостивый, — пробормотала она, увидев живот дочери, и нашла глаза мужа.

Томас воспринял состояние дочери, не моргнув глазом. На его лице появилось решительное выражение. Он взглянул на жену, а потом на виду у соседей, которые пришли узнать, что тут за шум, подошел к телеге и, позвав на помощь Джема и Сэма, поднял дочь.

Хотя Томас уже и принял дочь, Анна знала, что соседи смотрят, как будет вести себя она, и реагировать соответственно ее поступкам. Она оглянулась — Лиззи смотрела на Мейси с плохо скрываемым отвращением. Анна Келлавей закрыла глаза, и перед ее мысленным взором возник образ мисс Лауры Девайн, легко раскачивающейся на канате. Она кивнула сама себе, открыла глаза и, присоединившись к мужу, подхватила Мейси.

— Ну-ну, Мейси, — пробормотала она. — Теперь ты дома, теперь все будет хорошо.

Мейси понесли в дом, а она, найдя глазами Джема, крикнула ему через плечо:

— Джем, ты должен найти Магги — я не знаю, куда она делась.

Джем вздрогнул, глаза его расширились.

— Магги здесь?

— Да-да. Мы бы сюда без нее ни за что не добрались. Она была так добра ко мне и Рози — все устроила и ухаживала за нами. Но потом исчезла.

— Где ты видела ее в последний раз?

— У «Короны». Мы сели в телегу, я повернулась, а ее уже не было. Пожалуйста, найди ее, Джем. У нее не осталось денег, и ей тут страшно.

Мейси занесли в дом, и она не увидела, с какой скоростью развернулся и побежал ее брат.

Пидлтрентхайд представлял собой длинную, узкую деревню, протянувшуюся вдоль речушки Пидл более чем на милю. Когда-то здесь было ровно тридцать домов, по числу которых и назвали это место.[74]«Корона» располагалась на краю деревни, а после нее начиналось другое поселение — Пидлхинтон.

У Джема, когда он добежал до паба, сердце колотилось, как сумасшедшее. Когда дыхание пришло в норму, он принялся расспрашивать людей, но никто из них не видел Магги. Но он знал, что на постороннего человека в долине рано или поздно обратят внимание.

Возле «Новой гостиницы» ребятишки, слонявшиеся у дверей, сказали ему, что видели Магги полчаса назад. Потом какой-то старик подтвердил, что заметил незнакомую девушку у церкви. Джем побежал дальше в сгущающихся сумерках.

У церкви он увидел, как мелькнуло что-то белое за стеной, отделявшей кладбище от дороги, и сердце его забилось быстрее. Но, заглянув за стену, он увидел, что, прислонившись к ней, сидит местная девчонка — дальняя родственница. На коленях у нее лежало что-то, и, увидев Джема, она быстро накрыла это передником.

— Привет, — сказал Джем, присаживаясь рядом с ней. — Слушай, ты тут не видела девушку? Она должна была идти в ту сторону. Не местная. Постарше тебя. Она из Лондона.

Девочка уставилась на него большими темными глазами, в которых светилось скрытое знание.

— Ведь ты из Миллеров будешь, верно? — настаивал Джем. — Из тех Миллеров, что с Плюша.

Мгновение спустя девочка кивнула.

— Твоя кузина Лиззи живет с нами — ты ведь знаешь. Она замужем за моим братом Сэмом.

Девочка задумалась.

— Она меня просила найти Джема, — сказала она наконец.

— Кто — Лиззи? Я ее только что видел дома.

— Нет, та, что из Лондона.

— Ты ее видела? Что она сказала? Где она?

— Она сказала…

Девочка посмотрела на свой передник, очевидно разрываясь между желанием сказать правду и скрыть ее.

— Она просила отдать тебе вот это.

Из-под передника она вытащила маленькую книжицу коричневатого цвета. Рядом лежала оберточная бумага. Девочка с опаской взглянула на Джема.

— Я не хотела ее разворачивать, просто бечевка порвалась и бумага слезла, а я посмотрела картинки — не смогла удержаться. Я только посмотреть хотела. Я такого еще никогда не видела.

Джем, даже не взяв книжечку в руки, знал, что это такое. Но, открыв титульную страницу, он обнаружил, что это не та книжка, которую он видел прежде. Здесь не было детей, сидящих на коленях матери. Цветной рисунок изображал юношу и девушку, склонившихся над телами мужчины и женщины, распростертыми на могильном камне. Он сразу же вспомнил о каменных статуях, лежащих на надгробиях в Вестминстерском аббатстве. Над картинкой располагались буквы, украшенные летающими фигурками и причудливо извивающимися виноградными лозами. Он начал листать, рассматривая страницу за страницей, но не воспринимая содержания — тут слова переплетались с картинками и были расписаны синим, желтым, красным и зеленым. Здесь были изображены одетые и обнаженные люди, деревья, цветы, виноградные гроздья, темные небеса и животные — овцы, коровы, лягушки, уточка, лев. Джем переворачивал страницы, а девочка подползла поближе и заглядывала ему через плечо.