Второй Фронт. Антигитлеровская коалиция. Конфликт интересов - Валентин Фалин

Миссия Гесса не была ни импульсивной, ни «личной» затеей психически неуравновешенного человека. После первого неудачного старта 10 января 1941 года, прерванного из-за метеоусловий, и до наделавшего шума полета 10 мая заместитель фюрера имел случай обсудить не только с Гитлером «свой» план прекращения «кровопролития». Через Буркхардта вентилировалась модель восстановления мира при условии, что рейх ограничится «прежними германскими владениями». Мотив ограничения программы ревизии статуса 1937 года возвращением рейху территорий, отошедших после Первой мировой войны к Польше, аншлюсом Австрии и Судет прозвучал в беседе Гесса с С. Уэллесом еще в марте 1940 года. Подробности этого разговора скрываются тщательнейшим образом. Впечатление таково, что встреча с американцем зафиксировала Гесса на идее, что ему назначено быть парламентарием между Берлином и Лондоном. Что обещал немцам британский посол в Мадриде Самуэль Хор, замешанный в этой афере, также не раскрыто.

Когда пыль от приземления Гесса в Шотландии осела, Гитлер осенью 1941 года проявил интерес к плану А. Хаузхофера, на которого в мае он для отвода глаз обрушил десницу. Хаузхофер внушал фюреру, что ни одна из сторон не в состоянии взять верх, в войне наступил пат. Выход – в договоренности с Западом. Мир, по словам Хаузхофера, закреплял бы господство рейха в Центральной и Восточной Европе (Польша, Чехословакия, Эстония, Литва, Сербия, Хорватия) и возвращал Германии ее колонии, а Англия взамен получала бы гарантии неприкосновенности своей империи. Представления Хаузхофера, числившегося в «диссидентах», совпадали с тем, что отстаивали Шахт, Хассель, Тротт, Бонхеффер, и были, кстати, «умеренней» требований Герделера[489].

О контактах западных держав с Германией в 1941 году выполнен ряд доброкачественных исследований. Они дают дополнительный повод задать вопросы, которые не назовешь второстепенными.

В 1937–1940 годах Лондон и Париж систематически получали информацию об основных операциях, готовившихся гитлеровцами с применением вооруженных сил или угрозой их применения. Начиная с ремилитаризации Рейнской области и аншлюса Австрии до ударов по Дании, Норвегии, Бельгии, Голландии и Франции крупных пробелов в осведомленности Лондона в любом случае не возникало. Данные шли непосредственно от высокопоставленных чинов немецкой военной разведки и дублировались сотрудниками германского МИДа. Целевая направленность раскрытия сокровенных тайн рейха – обнажить перед западными державами, включая США, подлинные намерения нацистов, сильные и слабые стороны намеченных акций, чтобы уготовить Гитлеру суровую отповедь[490].

Что стряслось, почему обмелел, измельчал поток, когда Гитлер решил повернуть военную машину против СССР? Британские спецслужбы, согласно сообщению Дж. Соммервила на симпозиуме в Штутгарте, перехватили кодовое название «Барбаросса» только 8 мая 1941 года[491].

Где были Остер и другие «ненавистники» нацизма из аппарата Канариса? Почему Браухич, визируя пересланный в Лондон герделеровский «план мира», не обмолвился, что через три недели откроется главный акт Второй мировой войны? Чем руководствовался сам Канарис, который не убоялся в сентябре 1940 года выдать Франко гитлеровский план втягивания Испании в войну против Англии и приспособления Пиренейского полуострова для проведения операций в Северной Африке и тем сорвал этот план, но утаил информацию о готовившемся «русском походе»?

На основании документов, в том числе недавно введенных в оборот, можно определенно констатировать, что если при подготовке оперативных планов, направленных против западных держав, Браухич, Гальдер, Томас и прочие высокопоставленные военные чины тянули канитель, то в разработке планов агрессии против СССР они бежали впереди своего фюрера. Гальдер и его окружение подзадоривали Гитлера в его авантюризме. Кое-какие сомнения слышались со стороны Геринга, Риббентропа, Кейтеля, Йодля и Варлимонта, а также морского командования. Больше тактического свойства, но все же сомнения. Главные официальные оппозиционеры в большинстве симпатизировали идее войны с СССР[492].

Оппозиция вспомнит о «буржуазной морали» и «цивилизации» ближе к октябрю-ноябрю 1941 года, когда от блицкрига остались раскаты грома и в повестку дня во весь рост встало образование антигитлеровской коалиции. С этого времени оппоненты заведут долгоиграющую пластинку о «невыгодности» для Запада доводить войну до разгрома германского империалистического государства и его вооруженных сил.

Авторы из ФРГ тщательно обходят такого рода неудобные углы. Риттер рассуждает о «полной тьме», наступившей с нападением на СССР. Хассель и Попиц дебатируют, не упущено ли было время для переворота, поскольку Германия не могла «более добиться приемлемого мира»[493]. Когда все летело в тартарары, тем больше возникало причин, даже с позиций архиконсерваторов, вставить палки в колеса «Барбароссе», не верно ли? Если бы до самого предрассветного часа 22 июня не угасала надежда на успех Гесса и сопутствовавших этой афере менее шумных акций. К тому же прежде нацисты зарились на «своих», теперь же сводили счеты с «главным врагом» – Советами.

По данным Соммервила, в середине мая 1941 года британские криптологи подобрали ключ к шифру немецких железных дорог и узнали много ценного о перемещении войск, а также о подготовке вагонов для транспортировки будущих военнопленных. 7 июня служба перехвата и дешифровки прочитала полный текст боевого приказа нацистским ВВС. На основании именно этого материала А. Иден провел 10 июня известную беседу с И. Майским, – рейх, предупреждали Сталина, изготовился напасть на Советский Союз. 12 июня была расшифрована телеграмма посла Осимы, докладывавшего в Токио содержание беседы с Гитлером. Телеграмма подтверждала: война – дело обозримого времени. Последовал новый предупреждающий сигнал в Москву[494]. Соммервил склонен подавать события в рекламно-детективном стиле, без того, чтобы сбалансировать свою версию с данными, заставляющими посмотреть на дело несколько шире.

До начала мая 1941 года британский комитет начальников штабов (КНШ) не считал нападение Германии на СССР делом решенным. Еще в двадцатых числах мая английская разведка придерживалась мнения, что Германия может извлечь больше выгод из экономических переговоров с Советским Союзом, чем из войны против него. Разведка пересмотрела свои оценки лишь 12 июня. В представленном ею докладе говорилось: «Получены новые данные о том, что Гитлер принял решение напасть на Советский Союз. Военные действия весьма вероятны, хотя определить дату их начала пока трудно. Мы полагаем, что развязка наступит, видимо, во второй половине июня»[495].