Дочь Империи - Раймонд Фейст
Шрифт:
Интервал:
Когда вопли Айяки раздавались уже совсем близко, Мара заметила интересную подробность. Властитель Дзалтека, хозяин небольшого соседнего поместья, ведущий успешную торговлю глиняной посудой, использовал полоску земли между его собственными угодьями и Имперским трактом, хотя, по всей видимости, эта полоска принадлежала властителю Кано, а тот, в свою очередь, жил где-то далеко на востоке, близ города Онтосет. Это почему-то показалось Маре забавным. Если другие семьи прибегают к такому нарушению прав собственности, то впоследствии надо будет это иметь в виду: мало ли каким образом подобное знание сможет пригодиться. Когда Аракаси вернется, надо будет хорошенько его порасспросить…
Эта мысль заставила ее вспомнить: осталась всего одна неделя до годовщины их свадьбы с Бантокапи. Мастер тайного знания может объявиться в любой момент.
Вошла Накойя с отчаянно вопящим Айяки на руках.
— Твой сыночек ревет не хуже гурли, — сказала старая няня, имея в виду сказочное существо, убивающее людей жуткими криками.
Мара лишь слегка кивнула. Накойя призвала на помощь рабыню, менявшую белье в колыбели: управиться с наследником Акомы в одиночку ей было не под силу. Тот голосил во все горло, так что даже лицо у него покраснело. В конце концов Мара встала, наклонилась над малышом и покачала бусами, чтобы его отвлечь. Вскоре пронзительный вопль сменился — ко всеобщей радости — заливистым смехом, и Мара вернулась к своим мыслям.
Нельзя допускать, чтобы Аракаси попал в подчинение к Бантокапи. У такого хозяина, как ее муженек, усилия всей сети агентов пойдут прахом. А еще того хуже — он предоставит эту сеть в распоряжение своего отца, и тогда в руках властителя Анасати сосредоточится чрезвычайно опасная мощь.
Необходимость действовать придала Маре смелости. Она должна безотлагательно приготовиться к прибытию Аракаси: его преданность должна принадлежать ей и никому больше. Охватив мысленным взором распорядок повседневной жизни ее супруга, Мара коротко бросила рабыне, хлопотавшей вокруг Айяки:
— Пусть позовут Джайкена.
Накойя удивленно подняла брови:
— Сюда? В детскую?
— Время не ждет.
Не тратя времени на дальнейшие разговоры, Мара забрала у рабыни влажный лоскут ткани и начала обтирать запачканную попку своего младенца.
Когда появился Джайкен, на его лице невозможно было уловить ни тени растерянности. Он низко поклонился и терпеливо ждал, пока его хозяйка закрепляла на тельце ребенка чистую набедренную повязку.
— У нас есть какие-нибудь документы, с которыми было бы желательно ознакомить нашего господина? — спросила она.
С трудом удержавшись от гримасы отвращения при упоминании властителя Акомы, Джайкен ответил:
— Госпожа, у нас всегда имеются в наличии документы, с которыми было бы желательно ознакомить хозяина дома.
Он поклонился, пряча лицо от Мары: ему было стыдно. Он чувствовал оскорбительную подоплеку своих слов: ведь они означали, что хозяин дома пренебрегает своими обязанностями.
От Мары не укрылось смятение управляющего.
Взяв Айяки на руки, она сказала:
— Тогда, я думаю, стоило бы послать писца в городской дом моего супруга… к трем часам пополудни.
Голос у нее при этом был сладким, как мед красной пчелы.
Джайкен постарался, чтобы его изумление не было слишком очевидным:
— Если ты считаешь это благоразумным, госпожа, так и будет сделано.
Мара отпустила его и увидела, что Накойя пожирает ее глазами, и в этих мудрых глазах светится мятежный блеск.
— Ты туговата на ухо, мать моего сердца, — мягко обратилась к ней хозяйка Акомы. — И в детской никогда не заходила речь о делах.
Няня быстро поклонилась, отчасти догадываясь о планах госпожи, однако представить себе намерения Мары во всей их полноте она не решалась даже в мыслях: это было слишком страшно. «И мне тоже страшно», подумала Мара и молча задалась вопросом: прислушается ли богиня мудрости к молитвам жены, которая умышленно провоцирует мужа, и без того известного своей раздражительностью и необузданным нравом?
* * *
Бантокапи с трудом оторвал голову от скомканных, влажных от пота подушек. Все перегородки были закрыты, но даже роспись, выполненная в алом, коричневом и желтом цветах, не могла полностью заслонить послеполуденное солнце, заливающее сад. Золотое сияние просачивалось в спальню, бросая теплый свет на сбившиеся простыни и на спящую Теани. Властитель Акомы вглядывался в округлую линию ее бедра, в полные губы, изогнутые в улыбке. Вот это женщина так женщина, подумал он. От ее наготы у него перехватывало дыхание; стройная фигурка Мары никогда не вызывала в нем такого волнения. Когда они только поженились, вожделение к жене говорило в нем довольно внятно; но теперь, отведав восторг, который даровала ему Теани, он понимал: его чувства к Маре проистекали из желания господствовать над дочерью знатного вельможи и вознаградить себя за то, что его опыт общения с женщинами был чрезвычайно скуден… до того как он стал властителем. Когда родился сын, он пытался вернуться к исполнению своего супружеского долга, но Мара при этом лежала неподвижно, как труп, а какой мужчина сохранит интерес к женщине, с которой и позабавиться нельзя?
Странные умственные увлечения Мары, ее любовь к поэзии и пристрастие к улью чо-джайнов вызывали у Бантокапи головную боль, и ничего больше. Зато с любовницей все обстояло по-другому. С молчаливым восхищением он загляделся на длинные ноги Теани. Простыня скрывала ее бедра и спину, но красновато-золотистые волосы, столь редкие в Империи, спадали с плеч ослепительной волной. К Бантокапи был обращен затылок Теани, но он хранил в воображении совершенство ее лица: полный чувственный рот, который доводил его до безумия, прямой точеный нос, высокие скулы и янтарные глаза, приковывавшие к себе восхищенные взгляды каждого встречного мужчины. Ее неотразимое обаяние заставляло Бантокапи сильнее ощущать мужское начало в самом себе, и его возбуждало даже медленное дыхание спящей возлюбленной. Он протянул руку, желая коснуться ее круглой упругой груди, и в этот момент кто-то постучал в дверь.
Ищущие пальцы Бантокапи сжались в кулак:
— Кого еще там принесло?..
От его громогласного выкрика Теани почти проснулась и приподнялась на локте.
— М-м-м? — проворковала она, тряхнув головой, чтобы отогнать сон, и река распущенных волос заструилась у нее по плечам. Теплый свет спальни омыл обнаженные груди. Бантокапи облизнул пересохшие губы.
Из-за перегородки послышался приглушенный голос слуги:
— Господин, гонец от твоего управляющего принес документы, чтобы показать их тебе.
Бантокапи уже подумал было встать, но тут на глаза ему попались торчащие соски Теани, и от благих намерений не осталось и следа. Он пробежался пальцами от груди до живота возлюбленной, и от щекотки она засмеялась. Это решило дело. Не в силах противостоять вспыхнувшей страсти, он рявкнул:
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!