Лето больших надежд - Сьюзен Виггз

— Это займет какое-то время, — сказала она Дженни. — Я надеюсь, что вы проведете некоторое время с… папой и со мной.

— Полагаю, что да.

— Свободны ли вы сегодня вечером, чтобы вместе пообедать? — спросил папа.

Дженни выглядела растерянной. Затем она кивнула:

— Это должно быть после девяти. Моя бабушка ложится рано.

— Мне подходит, — кивнул он. — Оливия?

«Делись и делись», — думала Оливия. Она изобразила сияющую улыбку и сказала:

— Вы должны пойти вдвоем. Может быть, я присоединюсь к вам в другой раз.

— Оливия…

— Все в порядке, папа. В самом деле. Кстати, я знаю по-настоящему отличное место. «Яблочное дерево» на шоссе 47. — Она повернулась к Дженни и светло улыбнулась. — Ты была там?

— Только раз, — призналась Дженни. — Это вроде как… для особых случаев для нас, местных.

— Ну это и есть особый случай, — сказал папа. — Я не знаю, как по-другому это назвать.

Было немного вещей, думала Оливия, таких умиротворяющих, как грести на каноэ по тихому озеру, особенно во время жары. Она вышла на закате, опуская весла в стеклянную поверхность неподвижной воды, глядя, как она волнуется от движения лодки. Так трудно было поверить, что вскоре она покинет это место. Лето проходило быстро, каждый день был заполнен делами и заботами. В конце концов, будучи взрослой, Оливия поняла, почему ее бабушка и дедушка так любили лагерь «Киога».

С чувством удивления, которое встревожило ее, она осознала, что будет скучать по этому месту, по тихим водам и свежему запаху зелени, по звуку ветра в кронах деревьев и по птичьему пению каждое утро. Но ее ждал торопливый ритм города. Ей звонили клиенты. Каждый раз, когда она проверяла свою электронную почту, там были они, спрашивали, когда она вернется. Они нуждались в ее помощи по отделке их собственности. Они нуждались в трансформации. Это могла сделать Оливия — и тот, кто претворял их планы в жизнь. Она могла пройти по чужому дому и в несколько минут сделать его более привлекательным, более радушным.

Это было не так сложно сделать для других людей. А для себя самой…

В сегодняшней почте было даже одно письмо от Рэнда. Он писал, что думает о ней, что, вероятно, было кодовым обозначением того, что ему хочется с ней трахнуться. Рэнд Уитни. Боже, он был хранилищем всех ее надежд и мечтаний всего несколько месяцев тому назад. Она была дочерью своей матери. Верить, что твоя жизнь выглядит совершенной — муж, дом, друзья, дети, — это и в самом деле было бы превосходно. И конечно, Оливия выстроила на этом принципе всю свою карьеру. Она должна была знать, что можно взять что-то из прогулки по центру города, отправиться в древний летний лагерь и сделать из него место, о котором мечтают люди. Но копни глубже, и ложь обнаружится.

Гребля на закате не была такой расслабляющей, как она надеялась. Она была погружена в мысли о Дженни Маески. Несколько месяцев тому назад она даже не знала, что Дженни существует. Теперь, неожиданно, у нее появилась сестра. И потребовалось на это всего лишь небольшое действие, словно камень бросили в стоячую воду, чтобы увидеть, что его значение распространяется во всех направлениях. Оно влияло на жизнь, будущее, планы, которые были задуманы в то давно прошедшее лето. Было невозможно увидеть, где кончается зыбь.

Думая обо всем, что началось раньше, чем она родилась, Оливия понимала, что теперь у нее есть сестра.

«У меня есть сестра». Это знание пело внутри нее, смесь восторга, страха и тревоги.

Она подплыла к берегу озера, где клены и ивы спускали ветви к воде и семья диких уток плыла среди рогоза. С озера лагерь выглядел точно так, как он должен выглядеть на закате, с несколькими огоньками, горящими в окнах главного здания и в других хижинах, и огнем барбекю на берегу. Дядя Грег сегодня делал гамбургеры и хот-доги, поскольку это была любимая еда Макса. Мальчишка открыл, что одно из немногих преимуществ развода состоит в том, что люди пытаются потакать детям. Оливия надеялась, что они не станут избалованными, так, как было в ее семье. Было тяжело следить, как ее кузены проходят через то же испытание, с которым она столкнулась ребенком, но и радостно видеть, как ее дядя становится лучшим отцом и лучшим человеком, жаль только, что ценой своего брака.

Наступила темнота, но она не включила фонарик. Скоро взойдет луна, и будет достаточно света, чтобы найти док на острове Спрюс. Что и было ее целью. Коннор все еще работал там, и ей хотелось найти его одного.

Да, она искала Коннора. Может быть, как иногда говорил ей Фредди, она на самом деле была любительницей наказаний. Она была в чудном настроении из-за Дженни, но все еще разочарованная — не в ярости — Коннором. Она не могла рассуждать здраво, однако ей нужно было увидеть его.

Когда она закрывала глаза, то все еще чувствовала его поцелуи и жгучее желание быть с ним, как в ту ночь, когда она едва не отдалась ему. Он достаточно быстро прекратил все это, но, словно дурочка, она давала ему другой шанс, в зимнем домике, бесстыдно с ним флиртуя, — и без всякого результата. «Ничего, — думала она, — ничего — просто сексуальная реакция».

И в самом деле, что может быть лучше, чем встретиться с ним здесь, на этом крошечном островке посреди озера?

Она привязала лодку в маленьком плывучем доке.

— Привет, — позвала она.

— Я здесь.

Ее сердце замерло, затем забилось, пока она следовала на звук его голоса.

— Привет, — повторила она, ее тон был тщательно нейтральным.

— Привет. — Он расстегнул деревянный зажим и отступил, чтобы полюбоваться своей работой. — Я никого не ждал.

— Ты не пришел на обед. Я приехала убедиться, что все в порядке.

— Ты гребла всю дорогу только ради этого?

— Точно.

— Лгунья. — Он вытер руки банданой. — Что ты здесь делаешь, Лолли?

Она не могла заставить себя ответить. Кроме того, она была почти уверена, что он знает. Он обычно называл ее Лолли — не Оливия, — когда видел ее насквозь. Ей пришло в голову рассказать ему, как прошла встреча с Дженни Маески, но она пока была не готова говорить об этом, пока нет. Она приехала сюда — в какой-то мере, чтобы не думать об отце и Дженни в «Яблочном дереве».

Коннор не настаивал на ответе, но принялся складывать зажимы и инструменты. Затем он зажег фонарик, и луч слабого света засиял на стропилах восстановленного бельведера.

Оливия медленно повернулась кругом и на мгновение забыла о тревогах и разочаровании. Она забыла обо всем, кроме того факта, что этот человек работал долгие часы, чтобы воссоздать это место для ее бабушки и дедушки. Эта мысль растопила всю ее досаду на Коннора.

— Это выглядит точно так, как я хотела.

— Рад, что тебе нравится. — В этом свете он выглядел сексуальным. В любом свете, признала она.