Король Зимы - Бернард Корнуэлл

Море окружало Остров белой полосой прибоя. У входа в Пещеру Круахана, ведущую в Иной мир, даже в самую спокойную погоду вода бурлила, гудела и крутилась гибельными водоворотами. Фонтаны брызг били в воздух, волны захлестывали темное жерло пещеры. Ни один рыбак не решался приближаться к этому месту, опасаясь, что обезумевшее море проглотит его утлую лодчонку, а душа утопшего станет бесприютной тенью в Ином мире.

В тот день, когда я отправился на Остров, солнце сияло ослепительно. Из всего военного снаряжения я взял с собой только Хьюэлбейн, поскольку ни щит, ни нагрудная пластина и вообще ничто, сделанное руками человека, не может защитить от духов и змей Острова. В дорогу я прихватил бычий мешок, наполненный свежей водой, и торбу с овсяными лепешками, а защитным талисманом против демонов Острова мне служили брошь Кайнвин и росток чеснока, прикрепленный к моему зеленому плащу.

Я миновал просторный сарай, в котором обычно устраивали пиры смерти. По обочинам дороги валялись человеческие черепа и кости животных, словно предупреждая неосторожных путников, что они приближаются к Королевству Мертвых Душ. Теперь море было слева от меня, а справа — поросшее кустарником темное зловонное болото, где ни одна птица не совьет гнезда. За болотом начинался изгибавшийся дугой и покрытый крупной галькой берег, из которого вытягивалась ровной нитью насыпная дорога, соединявшая Остров с материком. Идти к Острову дугообразным берегом значило делать большой крюк и потому приходилось шагать по окаймленной черепами жуткой дороге, которая вела к прогнившему деревянному причалу, оттуда отправлялся паром. По обе стороны причала жались друг к другу выкрашенные известью домики стражи. Сами стражники неустанно бродили туда-сюда вдоль берега.

Это были старики или искалеченные ветераны, жившие здесь со своими семьями. Они внимательно следили за моим приближением и преградили путь скрещенными ржавыми копьями.

— Меня зовут лорд Дерфель, — сказал я. — Требую пропустить.

Командир стражи, старый человек в обтрепанной одежде, с древней железной нагрудной пластиной, в покрытом пятнами плесени кожаном шлеме, поклонился мне.

— Я не властен преградить тебе дорогу, лорд Дерфель, — проскрипел он, — но вернуться позволить не смогу.

Его люди, пораженные, что кто-то по своей воле стремится на Остров, смотрели на меня разинув рты.

— Тогда я пройду, — решительно сказал я, и копьеносцы отступили.

Командир приказал им пригнать маленький паром.

— Немногие, верно, просятся пройти туда? — спросил я командира.

— Немногие, — подтвердил он. — Некоторые устали жить. Другие жаждут власти и надеются, что сумеют править островом безумцев. Есть среди них и такие, кто, раскаявшись, молят меня выпустить их обратно.

— И ты позволяешь им? — спросил я.

— Нет, — любезно улыбнулся он, наблюдая, как выносят из хижины весла. Потом хмуро повернулся ко мне. — Ты уверен, лорд?

— Уверен.

Его терзало любопытство, но спросить меня, зачем я туда отправляюсь, старик не посмел. Он помог мне сойти вниз по скользким ступенькам причала и попасть в просмоленную лодку.

— Гребцы провезут тебя через первые ворота, — сказал он. — Потом ты пойдешь по насыпной дороге до второй стены. Дорога упирается в третью, последнюю стену. Ни во второй, ни в третьей стенах нет ворот. Нужно просто перелезать через них. Скорее всего, между стенами ты не встретишь ни одной мертвой души, но дальше... Только боги знают, что там. Ты не раздумал?

— А ты никогда не хотел полюбопытствовать, что там дальше? — спросил я.

— Нам разрешено носить еду и переправлять мертвые души только до третьей стены, а проникать дальше у меня нет никакого желания, — мрачно сказал он. — В свое время я рискнул дойти до Моста Мечей, ведущего в Иной мир. — Он кивнул в сторону уходящей в море насыпной дороги. Только глупцы и отчаянные люди, лорд, ищут смерти до отмеренного богами срока.

— У меня есть причины стремиться туда, — твердо сказал я. — И мы еще встретимся в мире живых.

— Не встретимся, если пересечешь границу, лорд.

Я устремил взгляд на зеленый склон Острова, очерченный четкой белой линией прибоя.

— Один раз я уже побывал в яме смерти, — сказал я командиру стражи, — и мне удалось выползти из нее. Отсюда тоже вырвусь. — Я пошарил в торбе, отыскал монетку и протянул ему. — Мы обсудим все, когда вернусь.

— Ты станешь мертвецом, лорд, — предупредил он меня в последний раз, — в тот самый момент, как пересечешь этот пролив.

— Смерть еще не нашла ко мне тропинки, — с глупым бахвальством откликнулся я и приказал гребцам опустить весла в воду.

Всего лишь несколько взмахов, и лодка причалила к отлогому глинистому берегу. Оскальзываясь, мы вскарабкались к арочному проходу в первой стене. Два гребца подняли решетку, раздвинули ворота и отстранились, позволяя мне пройти. Этот мир от следующего отделял черный порог — почерневшая от воды и времени деревянная плита, переступив которую я стану считаться мертвецом. Секунду я колебался, потом переборол страх и перешагнул роковой порог. Ворота со скрипом закрылись за моей спиной. Дрожь пронизала меня.

Я обернулся, чтобы разглядеть нависшую позади стену. Она была десять футов высотой, сложена из гладких каменных квадратов. Эти вытесанные римлянами камни были так чисто притерты один к другому, что не осталось ни малейшей щелочки. Стену завершал холм из черепов, преграждавший мертвым душам путь в мир живых.

Я произнес молитву богам. Одну — Белу, моему защитнику" другую — Манавидану, морскому богу, который когда-то спас Нимуэ. Я двинулся по насыпной дороге ко второй стене. Эту стену образовывала высокая насыпь из обкатанных морем камней, тоже увенчанная человеческими черепами. Я поднялся по ступенчатому валу и спустился по ту сторону второй стены. Справа от меня, на западе, грохотали, перекатывая гальку, огромные волны, а слева рябила спокойной водой мелководная бухта. В отдалении, боясь приближаться к пересекающей бухту насыпной дороге, покачивались на волнах рыбацкие лодки. Передо мной возвышалась третья стена. Надо мной парили чайки, их тоскливые крики, относимые ветром, наводили ужас. По обе стороны насыпной дороги темнели прибитые волнами гниющие водоросли.

Мне стало не по себе. За последние годы, с момента возвращения Артура в Британию, я не раз стоял перед стеной вражеских щитов, бросался в гущу битвы, но ни в одном сражении, даже в горящем Беноике, не ощущал я такого страха, как тот, что сейчас холодными тисками сжимал мне сердце. Я остановился и обернулся, окидывая взглядом мягкие изгибы зеленых холмов Думнонии и крохотную рыбацкую деревушку, приткнувшуюся к пологому восточному берегу бухты. «Возвращайся сейчас, — шептал я себе, — возвращайся!» Нимуэ была здесь уже целый год, и сомневаюсь, что хоть одна живая душа может так долго выжить на Острове Смерти, если только не обладает она дикой и могущественной силой и властью. И даже если я разыщу Нимуэ, она может оказаться безумной и не покинет свою тюрьму. — Возвращайся, — убеждал я себя, — возвращайся!" Но вдруг горячо запульсировал шрам на руке, и я сказал себе, что Нимуэ жива.