Клятва Смерти - Юлия Цезарь

‒ Я хочу осмотреть рану, ‒ предупредила она. ‒ Не двигайся.

Чем лучше становилась рана, тем меньше требовалось её затягивать. И все равно из-за положения, ей приходилось соприкасаться с голым торсом Зеда, да и коленки вечно упирались в его бедро. Она старалась не смотреть на убийцу, а просто выполнять свои действия, к которым за пять дней привыкла. Но, боги, она прямо чувствовала его пристальный взгляд, от которого становилось не по себе.

Сняв повязку и оценив рану, Мара достала из тумбочки, где Зед мог приметить одну из своих вещей, остатки зеленой кашицы со вчерашнего дня.

‒ Что это? ‒ Зед попытался отодвинуться от неизвестной штуки, но бежать было некуда. Если только оттолкнуть Мару, чего он не хотел. Но с чего бы ей вредить ему, если до сих пор она этого не сделала?

Когда она вновь к нему наклонилась, Зед опустил голову и вдохнул запах ее волос. Она впервые назвала свое имя, хотя раньше он просил ее. Конечно, он давно узнал, как ее зовут, ведь всегда наблюдал из темноты. Он ‒ тот взгляд, который можно почувствовать между лопаток, но не знать, откуда это чувство.

‒ Мара… ‒ повторил он, пробуя ее имя на язык. Улыбка не сходила с его лица до тех пор, пока мазь не попала на рану ‒ Зед подпрыгнул и зашипел. С доверием у него точно были проблемы, но Маре он не желал навредить, и только по этой причине ничего не предпринимал. ‒ Это обязательно?

Конечно, боли он не боялся, скорее от неожиданности так реагировал. Да и всё-таки где-то глубоко внутри, пусть и любил ее всем своим извращённым сердцем, не мог полностью доверить свои безопасность и жизнь.

‒ Пока рана открытая, пока на ней не будет корки, её нужно промывать и накладывать мази, чтобы избавить от заражения и предотвратить повторное, ‒ процитировала она Миру, сидя на полу. Когда Зед дернулся, она сама подпрыгнула с испугу и упала на пятую точку.

И даже когда она договорила, а Зед перестал шипеть, Мара не сразу поднялась и рискнула дотрагиваться до него. Ей то и дело приходилось повторять в голове: «Он тебя спас, он тебе плохо не сделает». Вот только кровавые воспоминания все тянули её назад.

Справившись с собой, она поднялась и, придвинувшись, продолжила наносить мазь, но старалась держаться на расстоянии. Она его все еще боялась, а благодаря Мире этот человек вернул часть своих сил.

‒ Я всего лишь возвращаю тебе долг, ‒ буркнула Марвало, стараясь закончить всё быстро, отчего и вышло неаккуратно и неравномерно. Из той же тумбы она достала новую чистую повязку и наложила поверх мази. ‒ Ты спас меня из той комнаты, за что я тебе благодарна. Спасибо.

Неуютно, некомфортно… Что-то неестественное и неправильное ‒ вот какие чувства она испытывала, говоря о благодарности, но факта не изменить. Он её спас. А она всего лишь вернула долг. Потому даже имя его не собиралась спрашивать.

Это слово непривычно легло на слух. Зед даже засмеялся и расслабился, позволяя Маре делать то, что нужно. Он никогда не слышал, чтобы к нему обращались так. Она его точно любит, как и он ее. Потому что иначе ее доброту он понять не мог.

‒ В таком месте меня ещё не держали, ‒ вздохнул Зед. Хотя это было приятнее, чем в какой-нибудь клетке. Да и любимая рядом. Когда Мара закончила, он снова сел, приближая свое лицо к ней. ‒ Наверное, я тоже должен сказать это слово, «спасибо»? Оно выражает благодарность. Хм-м… Спасибо, милая моя.

Было интересно познавать какие-то новые чувства и произносить слова, которые ранее никому не говорил и не слышал. А все благодаря Маре. Было чуточку не по себе, но эти новые ощущения ему нравились. Внутри разливалось какое-то тепло.

‒ Ты же знаешь, я говорил тебе, что сделаю все для тебя, ‒ улыбнулся Зед. ‒ Ты была в опасности, я не мог оставить тебя. А этот мерзавец должен был ответить за то, что посягнул на твою свободу. Все они, кто посмел прикоснуться к тебе.

‒ Прекрати так говорить! ‒ поморщилась Марвало и отодвинулась, чтобы быть от лица Зеда подальше. ‒ Ты меня не знаешь, ты не можешь испытывать то, о чем говоришь. Похоть, влечение, желание переспать ‒ это да. Но ты не можешь влюбиться за раз.

Мара не верила в любовь с первого взгляда. Она любила секс, она возбуждала желание в тех, кто ей приглядывался, и тем пользовалась. Не удивилась и знала, что ее могли хотеть. Просто хотеть. Несмотря на нравоучения Саймана, она знала, как открыто одевается, и Мара нарочно привлекала мужчин. Она любила внимание, любила эту рыбалку! Но Зед был совсем странный, совсем не таким. В его взгляде не было чего-то похожего на страсть или желание, зато были нежность и ласка. С ней его взгляд каждый раз менялся, и казалось, что исчезало даже безумие. Но она и его чувства приравнивала к желанию, просто какому-то деформированному. Он так странно отблагодарил ее, будто первый раз. Быть может, и чувства в нем, что он испытывал, тоже были впервые? Тогда это объясняло его невозможность в них разобраться и понять.

Мара резко отвлеклась от дум, слыша за дверью характерные шаги ‒ это был Кон, идущий за тарелкой. Мара схватила Зеда за ноги и, развернув его обратно в шкаф, закрыла дверцы, строго наказывая:

‒ Не издавай ни шума! Не подставляй!

К тому времени шаги были уже возле двери, раздался стук, после чего открылась дверь. Мара уже сидела на гамаке, покачивая ножками с тарелкой в руках. Да, это был Кон. Он поприветствовал девушку улыбкой, и она подошла к нему, вручая тарелку.

‒ Не стоило, ‒ сказала она. ‒ Я бы и сама отнесла ее.

‒ Я вообще-то пришел тебя с собой попытаться увести, ‒ пожал плечами Кон. Мара похлопал глазками, и он уточнил: ‒ Морякам сегодня удалось поймать рыбу, они угощают.

‒ Ой, это здорово, принесешь?

‒ Нет, пошли с нами поешь! Ты всю неделю нас сторонишься, может, всё-таки…

‒ Я не вас сторонюсь.

Кон наблюдал за тем, как Мара отвела взгляд к шкафу, и тяжело вздохнул. Он прекрасно знал, от кого она пыталась спрятаться, но не понимал, почему именно. Жрец не рассказывал, да и неприлично было лезть в дела служителя богини.