Стеклянные цветы - Мэри Каммингс

— Правда? — По лицу баронессы расплылась неподдельная широкая улыбка.

Он надеялся, что она вот-вот отстанет, упорхнет куда-нибудь по своим делам. Но Амелия вместо этого присела на соседний табурет.

— Чего ты такой квелый?

— Я не квелый. Просто помолчать хочется.

— Слушай, а может, махнем куда-нибудь?!

— Че-его?! Куда еще?

— Здесь все уже скоро расходиться начнут, а я даже толком не потанцевала. Можно в какой-нибудь ночной клуб поехать!

Филипп скривился, показывая, что даже обсуждать эту бредовую идею не собирается. Но сам подумал — а может, действительно, несколько часов пересидеть в ночном клубе или в каком-нибудь баре? Пока туда-сюда — как раз получится, что в Спрингфилд он попадет к завтраку.

Только, разумеется, одному, без Амелии. До восьмого он выходной, пусть ищет себе чичисбея в другом месте (словечко-то какое поганенькое незнамо откуда выплыло: чичисбей…)

Он решительно кивнул собственным мыслям — и тут обнаружил, что табурет напротив пуст. Убежала… ну и хорошо, не придется нудно спорить и объяснять, почему он не хочет с ней никуда ехать.

— Двойной эспрессо, пожалуйста, — попросил он бармена.

— И?.. — выразительно взглянул тот на опустевшую рюмку.

— Нет, спасибо. Может, у вас найдется стакан холодного молока?

Бармен без малейшего удивления кивнул:

— Да, сэр, сейчас я узнаю.

Подошел к прикрепленной на стенке коробочке переговорника, неразборчиво произнес несколько слов. Не прошло и трех минут, как официант в темно-красном смокинге принес на подносе высокий запотевший стакан.

Несколько глотков ледяного молока очистили голову от хмельного ступора так, как не удалось бы никакому кофе. Филипп пожалел, что не попросил сразу два стакана.

Ладно, хорошего понемножку! Теперь можно двигаться…

Амелия появилась из-за угла, будто специально дожидалась этого момента; поверх платья на ней была пелерина из белоснежного меха. Подошла и покрутилась, будто манекенщица.

— Красиво, правда? Это мне папа на Рождество подарил. Ну, пошли?!

— Куда?

— В ночной клуб! Да, вот возьми. — Выпростала из-под пелерины руку — в ней была пластиковая сумочка, голубая с белыми снежинками. — Это тебе.

— Когда это я тебе сказал, что поеду с тобой в ночной клуб? — перебил он.

— Филипп?! — глаза ее от удивления, казалось, стали еще больше. — Ты что, совсем пьяный, не помнишь ничего? Мы с тобой здесь сидели, я тебе сказала: «Поехали в ночной клуб!» — ты немного подумал, кивнул, и я пошла одеваться!

За последние месяцы Филипп научился более-менее различать, когда Амелия блефует, а когда говорит правду. Сейчас на вранье было не похоже.

— Я и папе уже сказала, что с тобой еду! — обиженно добавила она. — И… это тебе подарок к Рождеству! — потрясла сумочкой со снежинками. — Чего ты?!

Конечно, можно сказать ей, что он никуда не поедет, а Тренту, если спросит, объяснить, что они с Амелией друг друга просто не поняли. Но объясняться будет очень неприятно. Да еще этот чертов подарок…

— Да нет, ничего. Ладно, поехали! — Взял у нее из руки сумочку, выдавил из себя улыбку. — Спасибо.

— Сейчас, в машине посмотришь! — просияла баронесса. — И для твоей девочки там тоже кое-что есть!

Рождественским подарком для него оказались запонки из гематита, прямоугольные, с узенькой полоской крохотных рубинов, пересекающей наискосок серую блестящую поверхность. И такая же булавка для галстука.

Наверное, Филипп сумел бы лучше оценить подарок, будь у него другое настроение, но сейчас вид этих элегантных, неброских и сделанных со вкусом вещиц вызвал у него лишь глухое раздражение: еще благодарить теперь придется…

— Спасибо. Очень красиво.

— Тебе правда понравилось?! — Амелия наклонила голову, вглядываясь ему в глаза.

— Да, — он сумел улыбнуться — не слишком весело, но достаточно, чтобы удовлетворить ее испытующий взор.

— А это для Линни! — достала она яркую коробочку с пышным бантом сверху. — Я сейчас бантик аккуратно сдвину, тебе покажу, а потом все обратно так же упакую, чтобы ей было интересно самой развязывать…

Машина стояла на полузанесенном снегом асфальтовом пятачке невдалеке от ворот поместья — Амелии не терпелось ознакомить его с содержимым сумочки. Пытаясь острыми ноготками сдвинуть бант, она весело рассказывала:

— …Увидела и чуть не обалдела! У меня в детстве точно такой был! Сразу подумала — куплю!

О чем именно шла речь, Филипп узнал через секунду, когда она наконец справилась с лентой. В коробочке лежал стеклянный шарик «со снегом».

Такие шарики — с домиками, с зайчиками и медвежатами, со статуей Свободы или с елочками — были неотъемлемой частью праздника, и перед Рождеством их продавали во всех магазинах. Но внутри этого действительно было нечто непривычное, а именно всадница.

Светловолосая, в синем платье с блестками, она рукой в белой перчатке держала поводья. Серый конь выгнул шею и приподнял ногу, словно собираясь шагнуть вперед.

— Правда, красиво?! — сказала Амелия и встряхнула шарик — внутри поднялась «снежная буря». — Вот! Он небьющийся, так что даже если Линни уронит, ничего страшного не будет!

Снежинки опустились, и стало видно, что конь по-прежнему шагает по снегу, а всадница все так же высоко несет голову, увенчанную крохотной золотой короной.

— Ну что? — улыбнулась Амелия. — Угодила?

— Спасибо! — Филипп притянул ее к себе и поцеловал в щеку. Отпустил, но баронесса придвинулась еще ближе и потерлась губами об его шею.

— Мурр!

От волос ее знакомо пахнуло розами — тело Филиппа, против его воли, отозвалось коротким толчком желания. Рассердившись на самого себя, он решительно повернул ключ зажигания.

— Ну, поехали?

— Ты, действительно, хочешь в ночной клуб? — прищурившись, поинтересовалась Амелия.

— А что?

— Ну-у… мы могли бы поехать в мотель и неплохо провести время там. — Пальцы ее игриво пробежались по его бедру.

— Нет, — вырвалось у Филиппа прежде, чем он сообразил облечь отказ в более вежливую форму. — Не надо… не сегодня!

— Да что с тобой?! — она настолько удивилась, что даже не обиделась.

— Поедем лучше в ночной клуб.

— С каких это пор тебя в ночной клуб тянет?!

Объяснять ничего не хотелось — да она ничего бы наверняка и не поняла.

На этом месте, рядом с ним, должна была сидеть Линнет. И говорить о подарке для Линни, и покупать этот самый подарок — тоже Линнет.