Цикл «Идеальный мир»: Реквием по мечте - rrrEdelweiss

против планеты и отдать того галактическому суду. Стокер видел, как скучает по своему мужчине его Карабина. Видел, как не хватает дядиного плеча дорогому ему мальчишке. И когда выяснилось, что подруга ждет ребенка, устроил то, что давно мог сделать любой из троих его лучших бойцов, если бы их не останавливали навязанные им представления о плохом и хорошем. Раз и навсегда закрыть вопрос с поселившимся на Земле рыбомордым Стокер отправил надежного, лишенного предрассудков Скаббарда. Тот незаметно проник в башню, заставил Лимбургера дать ему доступ к счетам, перебросил все, что на них было, на межгалактический офшорный счет, который было невозможно отследить, уничтожил документы, а потом просто придушил плутаркийца подушкой. Покидая планету, он заложил взрывчатку и разнес башню так, что восстановить ее было невозможно. У Стокера появились деньги на ведение войны, а у трех марсиан больше не было причин откладывать возвращение домой.

Для командира сопротивления не было выбора — он или близкие. Стокер всегда выбирал благо дорогого ему существа. Ему, как любому, кто чувствует и осознает происходящее, убийство было глубоко отвратительно, и, будь его воля, он никогда не взял бы в руки оружие, оставшись верным врачебной практике и судмедэкспертизе. Однако жизнь постоянно сталкивала его с выбором: поступиться честью самому или позволить другу это сделать? И Стокер всегда приносил в жертву себя. В тот день, когда они с Модо наконец нашли доктора Карбункула, изуродовавшего их обоих, он видел, как горит пламенем ярости глаз великана. Он видел, как вскидывает навязанную ему злым гением руку серый, и как та дрожит, поскольку ее владелец не может преодолеть себя и убить безоружного. Ему, Стокеру, такое убийство тоже было противно, но он напомнил себе, что этот ученый подонок может еще много несчастий принести миру, особенно сейчас, когда его больше не направляет жадный плутаркиец и Карбункул работает исключительно по прихоти своего безумного мозга. Стиснув зубы, марсианин нанес резкий удар стальным хвостом, сжал кольца вокруг беззащитного горла и, подавив тошноту, резко рванул, отделяя гениальную голову от тела. Даже много лет спустя он помнил, как его обдало фонтаном крови, как дрожь омерзения расползлась по телу. Но Стокер заставил себя подавить отвращение, внушил себе, что это плата за спокойствие, ведь теперь можно быть уверенным: этот ублюдок больше никого не искалечит. А его друг не будет видеть около кровати призрак.

Привыкнув принимать решения за других, Стокер даже не колебался, когда отправил в ссылку в дальние миры заплаканную Харли. Она многие годы пыталась вернуться к Винни, которого все это время продолжала любить, и поэтому искала путь на Марс. Взяв за плечи и прижав спиной к себе, Стокер заставил ее смотреть на то, как дорогой ей мужчина с нежностью прижимал к груди новорожденных, которых подарила ему только что другая. Харли трясло, на руках Стокер чувствовал горячие капли, падавшие из ее глаз, но он не мог дать этим двоим встретиться. Он боялся растревожить память альбиноса, взволновать мать младенцев, ставших для Стокера символами нового мира. Расчет был прост: на одной чаше весов всего лишь Харли, на другой — счастливая семья. Четыре больше одного, поэтому мышке нет места на этой планете.

Сам Стокер тоже безумно желал мирной жизни. Он мечтал о доме, о том, как к нему будут приезжать близкие. О том, что, возможно, дети Огонька будут звать его дедом. Он помнил, как однажды они с друзьями сидели за столом на заднем дворе у Модо, и делились тем, каким бы они хотели видеть Марс. Он внимательно вслушивался в слова, стараясь запомнить каждую фразу.

— Я хочу, чтоб мои дети могли выйти на улицу, а я был спокоен за их безопасность, — сказал Модо.

Он, Стокер, создал сильную полицию и армию, чтобы его друг мог не волноваться.

— Я хочу мир, в котором рейдеры не будут похищать мышей, — сказала Карабина.

Он, Стокер, сделал так, чтоб они не смогли.

— Я хочу, чтобы крысы не предали больше Марс, — сказал Огонек.

И этого он добился.

— Я хочу, чтобы на планете росли цветы, как на Земле, и я мог дарить их Чарли, — смущенно улыбаясь, сказал Винни, а потом поцеловал свою землянку.

Планета, даже после того, как ее снова изрядно разрушили, становилась все зеленее, и уже ничего не могло остановить процесс восстановления экологии.

— Я хочу, чтоб никто больше не мог вторгнуться к нам, подкупить наших чиновников, украсть ресурсы, — сказал Троттл.

И Стокер выдворил всех потенциальных агентов других правительств, оставив только мышей.

Миллионы мышей, которые живут в безопасном, справедливом, возрождающемся мире!

Он был уверен, что друзья поддержат его, разделят с ним ношу. Видит Фобос, он ненавидел власть и политику! Когда он оказывался рядом с плутаркийцем, Стокеру нестерпимо хотелось засунуть пальцы глубоко в его жабры и дернуть, что есть силы, заставляя рыбомордого подонка корчиться возле ног в агонии. Но он, как глава временного правительства, должен был улыбаться им и проявлять дипломатию. Он презирал галактический совет, который много лет закрывал глаза на то, как терзали его родную планету, но был вынужден действовать так, чтобы эти продажные ублюдки не могли ничего ему предъявить. Собирать доказательства и стоять перед ними, оправдываясь за каждый нанесенный удар мышиной авиации. И ждать, вашу мать, их решения, на которое старому воину было откровенно плевать!

Его вынудили возглавить Марс. Вынудили бездействием. Все они, его друзья и союзники, просто отступили, разбежавшись на гражданку и прикрывшись семьями. На деле же они все просто боялись ответственности, переложив ее на командира, привыкнув, что именно он принимает все трудные решения.

И тогда Стокер, в очередной раз стиснув зубы, взвалил на свои плечи, так жаждущие отдыха, ответственность за целый мир и его будущее, попрощавшись с мечтой о домике и приезжающих в гости внуках.

Он снова начал работать, не жалея себя. Изучал экономику, искал экспертов по социальному развитию, очень внимательно распределяя имеющиеся у него скудные ресурсы так, чтобы они принесли максимум пользы планете и ничего не пропало. Парочку чиновников, решивших, что выделенные средства можно присвоить, пришлось жестоко казнить, зато остальные предоставляли идеальные отчеты по выполненным и перевыполненным планам.

Рядом с ним остались двое. Те, которых он ценил выше других, которым он верил больше остальных и которым был предан всей душой. Он строил команду вокруг Карабины и Огонька, компенсируя ее нежелание пачкаться в грязи и его неопытность, подбирал тех, кто будет брать на себя постоянно или временно то, что не готовы взять они. И ему удалось. Скаббард