Юджин - повелитель времени. Книга 7. Ее Высочество - Гай Юлий Орловский

– Нет уж, я в ваше логово ни ногой.

Я сказал строго:

– Фицрой, разве можно такое в присутствии принцессы? Как тебе не стыдно? Извинись немедленно!

Он оглянулся на принцессу в великом испуге.

– Да-да, конечно! Ваше высочество, простите меня великодушно…

– Прощаю, – ответила она милостиво и полюбопытствовала: – А за что?

Он повернулся ко мне.

– А за что?

– Не знаю, – ответил я. – Так, на всякий случай. Я же знаю, обязательно схамишь.

Фицрой сказал сердито:

– Принцесса, не слушайте его! Он мне жутко завидует и потому всячески порочит мою безупречную репутацию всякими инсвинуациями. Потому что инсвинист, каких поискать!

– Уходим, – велел я.

– Побудь минутку с ее высочеством, – попросил он.

Я сказал принцессе:

– Ваше высочество, не смотрите в ту сторону, там сейчас Фицрой осуществляет освященный веками традиционный акт воинов… В смысле, отдает последние почести павшим, освобождая их карманы и сумки от лишнего, чтобы им было легче идти в блаженный потусторонний мир.

Она серьезно смотрела снизу вверх мне в лицо, чистая, как рыбка, глаза большие и доверчивые, ответила послушно:

– Да, глерд Юджин… Как скажете, глерд Юджин… Я знаю, мужчин нужно слушаться…

Рундельштотт вставил носок сапога в стремя, отдохнул, а потом начал подниматься наверх, цепляясь за седло и ремни. Сердце мое сжалось, скорее бы закончить эту операцию, не для кабинетного человека она…

Теперь двигались больше по ночам, Антриас бросил на поиски убежавшей принцессы всю легкую конницу, то и дело приходилось поспешно убираться с дороги и отсиживаться за кустами, пока там с грохотом копыт проносился очередной отряд.

Принцесса терпеливо переносила все тяготы, у меня сердце разрывалось от жалости, слишком хрупкая и нежная для этого жестокого мира, а уж в лесу так и вовсе не одни бабочки.

Рундельштотт пробормотал:

– Я бы не отказался, если бы королева выслала вперед отряд с повозкой…

– Отряд легче заметить, – сказал Фицрой. – Ничего, осталось всего с недельку…

– Это если по дороге, – сказал Понсоменер, – а мы двигаемся через лес. Уложимся дней в двенадцать.

– А ты откуда знаешь? – спросил я.

Он ответил тускло:

– Я не знаю. Так, показалось…

Спрятавшись в кустах, однажды могли наблюдать, как красиво и организованно уламрийская армия начала продвижение в Нижние Долины. Как и обещал король, только по дорогам, ни шагу в стороны, хотя некоторые села подходят вплотную, а то и вовсе располагаются по обе стороны дороги.

Впереди двигается легкая конница, за нею тяжелая, и только за тяжелой мерным экономным шагом идут пешие ратники, отдельными отрядами: копейщики, меченосцы, метатели топоров, лучники, а потом уже тяжелая панцирная пехота, составленная из самых сильных и выносливых воинов королевства.

Отдельно едут в цельных металлических доспехах всадники с незнакомыми знаменами.

Я поинтересовался:

– Это какая-то особая воинская часть?

– Это люди из королевства Кельмия, – сообщил Фицрой. – Вы что, такие дикие? Это же соседи!

– Вроде бы с Кельмией не воюем, – сказал я. – Или что-то изменилось?

Фицрой сказал покровительственным тоном:

– Вряд ли армия Кельмии в деле. Скорее всего наемники. Такие обходятся дорого, так что, думаю, Антриас все поставил на кон. Отважный король!..

– Отважный, – согласился я. – Только благоденствуют королевства больше при не совсем отважных. Даже при осторожных. С чего бы?

Он сказал с неудовольствием:

– Ты вообще… А как же подвиги?

– Да, – согласился я, – как жить без подвигов?.. Разве что научно-технический прогресс двигать… мерными толчками. Но для меня рано встать – уже подвиг. Это считается? Тогда в жизни везде есть место подвигам. Даже без кровавых сражений. Хотя на кровавые сражения тоже люблю смотреть. Особенно на бои тяжеловесов.

Глупая и беспечная дорога по своей лени пошла напрямик, не обращая внимания, что далеко справа и слева начали вырастать стены из камня, придвинулись, я забеспокоился, но Понсоменер заверил, что стены скоро отодвинутся, да и вообще беспокоиться нечего, вон какая хорошая дорога, такие в тупик не ведут…

Рундельштотт прислушался, сказал мрачно:

– Беспокоиться есть о чем. Понс?

Понсоменер прислушался, я увидел, как посерело его лицо.

– Что… вся армия?

– Нет, – заверил Рундельштотт саркастически, – но вся легкая кавалерия. Или почти вся.

Я ощутил смутную тревогу, не сразу сообразил, что я тоже слышу этот гул, не уловимый ничем, кроме инстинктов, где-то далеко земля гудит и вздрагивает под копытами всадников в тяжелых доспехах, я еще не слышу и не вижу, но чутье уже предупреждает, без него человек не выжил бы в ту эпоху, когда на разум полагаться было еще рано.

– Быстрее, – велел я. – Пусть загоним коней, но нам нужно вырваться из этой ловушки!

Далеко позади поднялось облачко пыли, но когда оно приблизилось к ущелью, я с холодком понял, что да, это армия, от стены до стены полсотни всадников проскачут стремя в стремя, а сейчас там именно так и скачут…

Понсоменер прокричал:

– Быстрее, быстрее!.. Там стены сужаются!..

Я не понял, чем это нам может помочь, но погонял коня, стараясь держаться рядом с Фицроем, все-таки там двое седоков, а Понсоменер страхует Рундельштотта, старый чародей совсем плох, его уже раскачивает в седле, вот-вот грохнется.

Стены сошлись так, что между ними могут проскочить стремя в стремя не больше десятка всадников, но все равно не удержать, я догнал Рундельштотта и крикнул быстро:

– Мастер, дайте на минутку вашу палку!

– Это не палка, – возразил он оскорбленно, – а жезл чародея!

– Скорее!

Я выхватил у него посох, соскочил на землю. Все остановились в недоумении, а я опустил на плечо роскошным рубином назад и, быстро прицелившись, нажал на два расставленных на расстоянии ладони завитка.

Толкнуло назад, хоть и мягко, но я не удержался, ноги взметнулись кверху, даже чуть проехал на спине, а на коне рядом орал и визжал Фицрой.

Когда я вскочил, миниатюрная ракета, оставляя дымный след, уже неслась к каменной стене ущелья.

Донесся звук взрыва, там взметнулось облако мелкой крошки и щебня. Масса камней медленно поползла вниз, подгребая еще и еще, а через несколько мгновений тяжелая лавина, способная снести с пути огромный город, неслась с горы, тяжелые камни с силой бьют в ровную плиту исполинского каменного пола, несколько всадников успели выметнуться из ада на эту сторону, остальных завалило, а лавина все заполняла и заполняла ущелье.