Золотая муха - Иоанна Хмелевская

Мы распрощались с хозяевами и уже усаживались в машину, когда из дома напротив вышли парень и девушка. Костик и я одновременно распахнули дверцы и одновременно же замерли в полусогнутом положении.

Молодая пара приблизилась к нам.

— Здравствуй, Костик, — измученным голосом поздоровалась девушка.

— Добрый день, пани, — поздоровался парень, подойдя ко мне. И добавил, видя, что я не узнаю его:

— Я вас запомнил, вы были у нас в квартире на Хожей десять лет назад. Нет, двенадцать.

— Здравствуй, Марыська! — как-то растерянно отозвался Костик. — Что ты здесь делаешь?

И тут у меня совершенно непроизвольно вырвалось:

— Вас уже успели перехватить и расспросить о Гражине Мисяк?

Девушка в диком страхе рванулась в сторону и налетела на тележку с рыбой, которую с трудом толкал по дороге рыбак. Тележку занесло поперек дороги, и в нее с другой стороны врезался мальчик на велосипеде. Угри и лещи волной хлынули под колеса моей машины, к мальчику со страшным криком бросилась его мама, девушку перехватил ее парень, тот самый муж с улицы Хожей, теперь я вспомнила, и удерживал силой, а она все порывалась куда-то бежать. Костик пытался деликатно упрекнуть меня за бестактный вопрос, рыбак так же безуспешно пытался выудить свою рыбу из-под машины. Все одновременно что-то кричали или говорили, — в общем, Содом и Гоморра.

Девушка вдруг залилась слезами и, всхлипывая, твердила одно: «У меня нет больше сил, нет больше сил!» Рыбак попросил меня немного отъехать в сторону, а то никак не подобраться к проклятым угрям, расползлись, окаянные, не даются в руки. Я изо всех сил сопротивлялась — а вдруг перееду, никогда себе не прощу. Рыбак говорил — на его ответственность, а иначе он ни одного не поймает. Мамуся забрала целого и невредимого сыночка и ушла, еще долго ругая рыбака на чем свет стоит и обещая жаловаться, а мальчишка вырывался из рук родительницы, ему страшно хотелось увидеть, как рыбак станет ловить рыбку на шоссе. Муж с улицы Хожей продолжал терпеливо успокаивать жену и лишь после того, как мы с рыбаком пособирали угрей и тот удалился, подвел ко мне свою упирающуюся половину и сказал:

— В самую точку пани попала. Надо же когда-то положить этому конец. Пани понравилась мне еще тогда, на Хожей, и вообще мы хорошо знаем Константина. Можно считать, знакомы, не так ли?

— Конечно, знакомы! — подхватил Костик. И вопросительно глянул на Марысю. Та высморкалась и кивнула.

— Я им доверяю, — сказала она куда-то в пространство. — Костик, сколько его знаю, ни одной гадости никогда... А пани... пани... Я вас узнала еще в тот раз, когда вы меня от кабана спасли. Как же я тогда напугалась! Да и всю жизнь боюсь. Ну, не совсем всю. Восемнадцать лет.

— И самое время с этим покончить, — решительно заявил ее муж. — Расскажи наконец все, а то и я с тобой спячу. Можете ли поверить, — обратился он ко мне, — что я тоже ничего не знаю, она ведь и от меня все скрывает, и от меня тоже пытается сбежать, и до сих пор не хочет ребенка. Мы уже три раза расходились и опять сходились, а все потому, что люблю ее. И мне не стыдно в этом признаться.

— И я тебя тоже, — чуть слышно произнесла жена.

— Ну вот и хорошо, — примирительно заключил Костик.

Фантастика какая-то. Ни с того ни с сего супруги перехватывают нас на дороге и начинают объясняться друг другу в любви, почему-то привлекая нас с Костиком к этому спектаклю. В чем дело?

— В чем дело? — произнесла я вслух.

— Пани спросила о Мисякувне, Гражине, — вздохнула Марыся. — Будь что будет, может, судьба нас свела. Все расскажу...

С гоготом и хохотом из дома Ядвиги высыпала целая толпа жильцов, столкнула нас с проезжей части дороги, дети с визгом гонялись, друг за дружкой, налетая на нас. Две встречные машины затормозили, не имея возможности разъехаться, потом одна осторожно принялась продираться, тихонько подталкивая бампером сзади какую-то толстуху. За ними ждал своей очереди проехать мотоцикл с пустым прицепом для рыбы, а издали надвигалась следующая волна отдыхающей молодежи, горланя какой-то шлягер.

— Ну не здесь же! — в отчаянии огляделась я. — Поищем поспокойнее место.

— Пошли к нам! — предложил муж Марыси. — У нас совсем спокойно. Мы здесь живем, — махнул он на знакомую уже виллу рядом с домом Вальдемара и, помолчав, с горечью добавил:

— А машину жена мне велит оставлять у пляжа, и сколько же приходится мучиться, пока ее в порядок не приведу! А все для того, чтобы люди не увидели, что мы здесь живем. Говорю вам, сам с ней спячу!

Мы, ни слова не говоря, направились к их дому. Дануся, видя такое дело, тихо вылезла из машины и, ни о чем не расспрашивая, пошла следом. На всякий случай у калитки прибавила шагу, чтобы ненароком не захлопнули двери у нее перед носом. В дом вошли все вместе.

— Вот что! — с какой-то отчаянной решимостью крикнула вдруг Марыся. — Пусть это будет начало с конца, но зато все сразу поймете!

Подбежав к шкафу в прихожей, Марыся распахнула дверцу, пошарила на нижней полке в куче резиновых сапог, плащей, зонтиков и извлекла перевязанный бечевкой пакет. Бечевка не развязывалась, девушка дрожащими руками разорвала бумагу и высыпала на стол содержимое пакета. — Вот!

У меня перехватило дыхание. На столе лежали три крупных янтаря. В одном из них победно сверкала золотая муха.

Верхняя часть — а наверное, можно назвать ее верхней, потому что приходилась над спинкой ископаемого насекомого, — была отлично отшлифована, и хватало просто обычного дневного света, чтобы разглядеть середку. Зрелище потрясающее! Муха и в самом деле была золотой. И огромной, а чем больше на нее смотрели, тем больше становилась, словно росла на глазах.

Дымка же... Какая там дымка, не дымка, а целое облако во втором янтаре мерцало и переливалось, как опал. Не столь густое, почти прозрачное по краям, с двух сторон облако оказалось в обрамлении естественной рамки медово-золотистого цвета, а с двух других — намного темнее, почти красного. Ну и потрясающая рыбка с вечной икринкой на кончике хвостика...

— Кретин, шарика ему захотелось! — гневно бросила я Костику, имея в виду индуса. — Всю бы рамку стесали к чертовой матери, должно оставаться в таком виде, как есть!

Справедливый Костик вступился за индуса.

— Он не настаивал на идеально круглой форме, как японцы, был согласен и на глыбу не правильной формы. Боже, и в самом деле это музейные экспонаты! Да чтобы одним глазком поглядеть на них, люди приедут с другого конца света!

— Как бы это выставить в музейной витрине, чтобы предстали во всей красе? Просто подсветка, даже без увеличения?

Янтарь кардинальным образом выбил из головы все остальное. Дануся вертела в руках кусок с перламутром, охая и ахая как заведенная. Мы забыли про молодых супругов, мы совершенно не прореагировали на приход капитана, который, не дожидаясь разрешения, вошел в комнату и тоже уставился на янтарь. Правда, Костик инстинктивно загородил стол собственным телом, краем глаза и краешком сознания почувствовав появление постороннего, но, обернувшись и узнав капитана Бежана, дозволил и ему поглядеть.