Алхимия желаний - Дара Мелова

из-за меня сердиться! — То, что открылось тебе сегодня… Ты можешь злиться, Салдарина. Твоя жизнь поменялась в одночасье. Никто не ждёт, что ты примешь открывшееся с улыбкой и радостью.

— Ты откуда такой… Вылез… — выпалила я.

И тут он улыбнулся и рассмеялся. Я прикрыла ладошкой рот, скрывая улыбку, которая тут же появилась. Заразная улыбка. С ним всё было так странно.

— Нет, серьёзно! Почему ты…

— У меня был хороший наставник, — ответил Хранитель. — У меня тоже были разные периоды в жизни. Я едва справлялся с доставшейся мне силой, с той ответственностью, что взвалилась на мои плечи, когда я стал Хранителем. Он был моей поддержкой.

— Первый Хранитель Ветра? Озран?

— Верно.

— То есть я должна благодарить твоего предшественника за то, каким ты стал?

— Вряд ли он тебя услышит. Но мысленно я воздаю ему до сих пор. Ты тоже можешь.

— Так и сделаю, — кивнула я. И потянулась ещё раз обняться.

Арриан принял мои объятия. Он поднял меня на руки, сам упал на диван и утащил на него меня, усадив на колени. Так мы и сидели: я дышала, искала точку умиротворения внутри себя, думала о тепле, которое рождалось внутри меня рядом с Аррианом. Слушала свое сердце, слушала своё нутро, так мурчаще отзывающееся на близость к мужчине. Что-то внутри вибрировало и посылало волны по всему телу, заставляющие разомлеть в объятиях мужчины — наверное, мой источник.

— Думаю, я готова ехать домой.

Когда мы подъехали к моему дому, я не спешила выпрыгивать и бежать к подъезду. Мне хотелось домой, но еще больше я хотела остаться здесь, рядом с ним.

Я повернула голову и посмотрела на него.

Ну же! Ты же не глупый…

Мы потянулись друг к другу одновременно, но Арриан был быстрее. Его губы накрыли мои.

— Доброй ночи, Хранительница Грёз.

Я вздрогнула и замерла.

Его обращение всё ещё резало мне слух, но уже не так как раньше. Больше не было страха, связанного с предрассудками. Теперь это значило куда больше — мою принадлежность к высшим. Теперь это было моим настоящим, моим именем. Это была ниточка, связывающая меня с Хранителями, то, что у меня отобрать никто не в праве.

— Думаешь, моя мать сделала это специально? — мой голос звучал глухо и тихо. Воздух в салоне стал плотным, вязким.

— Что?

— Дала мне такое имя. Думаешь, она хотела подчеркнуть значимость моего происхождения? Ты вот понял всё сразу! Ещё в первую нашу встречу…

Я сразу вспомнила, как он ухмыльнулся, когда я представилась. Арриан в то утро сидел на заднем сиденье машины, рядом со мной, вот как сейчас. Знала бы я тогда, что наша с ним встреча была судьбоносной!

— Салдарина…

— Мама просила держаться от Хранителей подальше. Зачем ей это нужно было? — Я ощутила, как обида скрутила нутро. И злость снова взяла главенствующую роль. — Зачем она просила меня дать ей обещание, когда сама… Это так… Лживо!

Мне казалось, я сломаю ручку двери, так сильно я её сжала.

— Салдарина, — позвал меня встревоженный мужской голос. — Посмотри на меня.

Я неохотно повернулась к нему. Внутри всё кипело от несправедливости происходящего.

— Тебе открылась правда, и теперь тебя будет разматывать все сильнее. Эмоции будут брать верх всё чаще. Ты должна быть сильнее. Ты выше этого!

Я поняла, что Арриан пристально смотрит в мои глаза. Прямо как в клубе, когда он нес меня на руках и попросил посмотреть на него, но так и не ответил, что его во мне заинтересовало.

— Глаза? Они опять светятся? — догадалась я.

— К сожалению, да. Тебе нужно успокоиться.

Я три раза глубоко вдохнула и выдохнула.

— Я просто не понимаю, что мне делать дальше. Я теперь знаю что — то настолько важное, что поменяет всё. Меня! Моя жизнь… Я знаю, что я рождена от Хранителя. Ты понимаешь? Как те дети из книжек. Я одна из них. Я не… Недоделок. Только всё ещё из себя мало что представляю. Я ведь даже своими силами пользоваться не умею. Да их у меня даже нет! Я только притягиваю проблемы. А что будет, когда сила наконец будет моей? Остальные ещё подростками учились использовать свой дар, а я? Я перебирала склянки и училась различать Расторопшу от цветов Ноготка, один яд от другого. А сейчас выясняется, что я маг! Да ещё какой? А если я кого-то убью?

— Мы что-нибудь придумаем, — прошептал Арриан.

— Не бросай меня, — выдохнула я ему в плечо. — Прошу, не уходи.

— Я здесь, — успокаивал меня Арриан. Гладил по голове и спине.

— Нет, я… Я боюсь, что проснусь, и все это перестанет быть. Боюсь, что я просто сплю. Что на самом деле завтра ты покинешь наш мир, ничего мне не скажешь, а я останусь с разбитым сердцем. Со всеми этими проблемами наедине.

Мне было страшно представить масштаб боли, который мог меня ждать при таком сценарии.

Меня так часто бросали одну, что я боялась отпускать его. Я так долго жила одна с этой тоской и одиночеством, что уйди он сейчас, я бы разбилась на сотню осколков. Обретя крупицу тепла, я не желала её терять. Я слишком многих отталкиваю от себя, не хочу, поддавшись этой влюблённости, всё разом потерять.

— И завтра я никуда не уйду. Я от тебя никуда не уйду.

Мне стало легче. Невероятно легче. У нас будет ещё один день. Целое завтра. А там может и ещё один день. А может, целая неделя!

— Но уйдешь. Потом всё равно уйдешь.

— Это случится не скоро.

— Я хотела бы знать заранее, — попросила я, отстранившись. Внутренняя буря улеглась, позволив мне вдохнуть с облегчением. Однако мои страхи за будущее хотят подкреплений. Если я ничего не могу изменить, не могу заставить его остаться, я хочу подготовиться к неизбежному. — Я серьезно. Я надеюсь, что ты скажешь мне.

— У нас достаточно времени, Салдарина. Но я обещаю, что скажу тебе, когда наступит время прощаться.

— Ты скажешь мне заранее! — потребовала я. — Только так.

— Я скажу, — заверил меня Арриан и поцеловал в уголок рта.

Он поцеловал меня, стирая мои страхи. Забирая тревоги в это мгновение, даря свою любовь. Внутри разжигалось тепло и свет, растворяющие в себе тьму. Его поцелуи не были чем-то крышесносным или безумным, но такое я бы никогда не смогла забыть. Трепетное касание. Наслаждение.

— Мне остаться? — спросил он на всякий случай, сомневаясь в том, готова ли я вернуться в пустой дом и окунуться в царившее там одиночество.

— Нет, — помотала головой я. — Не нужно. Я должна побыть одна.