Гитлер_директория - Елена Съянова

БЕРИЯ (раздраженно перебивая). А что вам известно… доподлинно?

ИЛЬИЧЕВ. По последним донесениям, готовятся испытания в районе Ордруфа. Мы также располагаем информацией о немецких планах ядерной (террористической) «минивойны» со взрывами в Лондоне и Париже…

БЕРИЯ. С поражением в радиусе 500 метров?! И что это даст? Это, по-вашему, решит ход войны?! Это, черт вас подери?! Гитлер что-то подготовил, он на что-то рассчитывает — на что ? А вы меня кормите устаревшими баснями! Еще в 42-м мне передавали высказывание Гейзенберга о том, что заряд, способный разрушить целый город, будет не больше ананаса! А вот это сказано Шпеером, сказано только что, в январе (читает): «Нам нужно продержаться еще год, и тогда мы выиграем войну. Существует взрывчатка размером всего со спичечный коробок, количества которой достаточно для уничтожения целого Нью-Йорка». (Сердито фыркает.) Еще год! Ишь чего захотел, сукин сын!

ИЛЬИЧЕВ. К ядерным снарядам с радиусом поражения в 500 метров в самих СС не относятся всерьез. Немцы, безусловно, близки к созданию бомбы, настолько близки, что Гиммлер уже видит ее у себя в кармане…

БЕРИЯ. Как бы она в ближайшее время действительно там не оказалась! Активизируйте работу! И тщательней отслеживайте гиммлеровских эмиссаров! Что-то они зачастили в Европу.

На острове Рюген велась эвакуация.

По дороге, ведущей к морю, постоянно курсировали крытые грузовики. Вывозили «изделия», маркированные ящики разных размеров…

На погрузке вместе с немецкими солдатами трудилась группа рыбаков. В этой группе таскал ящики Уилберт в рыбацком плаще.

Одновременно Уилби, в форме оберштурмфюрера СС, распоряжался погрузкой очередной партии. Несколько отставленных в сторону ящиков он приказал нести в грузовик. У него вспыхнул скандал с одним из сотрудников в штатском — тот не давал нести ящик в грузовик. Оба так кричали, что привлекли к себе общее внимание. Уилберт, работающий в группе рыбаков, поймал быстрый взгляд Уилби, говорящий: «Вот этот! Это тот, кто нам нужен — это он, «доктор N». Поторопимся: эвакуация, неразбериха… время для операции удобно».

Крым. То же утро.

Черчилль на открытой веранде усиленно крутил педали импровизированного велотренажера — разогревался перед заседанием. По дорожке к веранде подкатила на велосипеде Сара Черчилль. За ней, тоже на велосипедах, на некотором отдалении двигались охранники. Сара помахала отцу.

— Чудесное утро, не правда ли! — восторженно произнесла Сара Черчилль — И какие красивые тут места! Нужно непременно уговорить маму посетить Ялту, папа!

(Справка: Клементина Черчилль посетит Ялту в том же мае.)

Черчилль молча кивнул, стараясь не потерять дыхательный ритм. Сара поднялась на веранду, села в кресло.

— В этом дворце есть что-то подлинно британское. Мне здесь так нравится! А нельзя ли… нельзя ли купить его у господина у Сталина? — спросила Сара. — И маме бы понравилось. Пожалуйста!

Черчилль как-то неопределенно дернул головой, усиливая ритм вращения педалей.

— Ты сегодня что-то очень уж по-боевому настроен, папа! А когда мы сюда ехали, говорил, что собираешься попробовать роль миротворца, — напомнила ему дочь.

— Миротворец кормит крокодила в надежде, что тот сожрет его последним, — был ответ.

Сара усмехнулась:

— Очередной афоризм? Непременно запишу для истории.

Черчилль понимал, что на этой конференции ему часто предстоит отбиваться в одиночестве. Если Соединенные Штаты и Англия были и остаются безусловными стратегическими партнерами, то по тактическим вопросам Рузвельт был склонен к большему сотрудничеству со Сталиным, нежели того желала бы Британия в лице ее премьер-министра.

Обстановка менее торжественная, более деловая.

Рузвельт, Сталин, Черчилль за столом переговоров. Секретари раскладывают папки с документами, карты; каждый из лидеров формально углублен в изучение чего-то своего, подчеркивая деловой характер происходящего.

Открывая заседание, Рузвельт предложил обсудить вопрос о зонах оккупации Германии. Он подчеркнул, что речь должна идти не о постоянной, а о временной оккупации. Сталин никак не отреагировал на этот акцент. Зато поставил другой — нужно ли оставлять правительство Гитлера, если оно безоговорочно капитулирует, или не оставлять Гитлера ни при каких условиях! Сталин подыграл Черчиллю, дав ему возможность сразу, открыто и однозначно заявить на весь мир: никаких переговоров с военными преступниками!

Учитывая уже ставшие известными Москве секретные переговоры англичан с бывшим заместителем фюрера Рудольфом Гессом, Сталину было важно, чтобы это прозвучало именно с английской стороны.

СТАЛИН. Вопрос о расчленении Германии уже обсуждался между премьер-министром и мной в Москве в октябре прошлого года. Но решение не было принято, и невозможно было его принять, так как в Москве не было президента.

ЧЕРЧИЛЛЬ. Имея в виду мощь Пруссии — главную причину всех зол, я думаю, что возможно создание еще одного большого германского государства, со столицей в Вене. Это обеспечило бы линию водораздела между Пруссией и остальной Германией. Население Германии было бы поровну поделено между этими двумя государствами. Далее встанет вопрос — будет ли Пруссия подвергнута внутреннему раздроблению. Вопрос требует изучения. На мой взгляд, это вопрос о расчленении больше подходит для рассмотрения уже на мирной конференции.

РУЗВЕЛЬТ. Вопрос, безусловно, требует изучения. Но сейчас нужно решить дело в принципе: расчленять Германию или нет.

СТАЛИН. Это правильно.

РУЗВЕЛЬТ. Я не вижу иного выхода, кроме расчленения. (Черчиллю.) Так вы согласны добавить в статье 12 слова о расчленении Германии или не согласны?

ЧЕРЧИЛЛЬ (с трудом сдержав крайнее недовольство). Я готов только к тому, чтобы три министра иностранных дел рассмотрели статью 12 в целях выяснения возможности включить слова «расчленение Германии» или другую формулировку в эту статью.

На этом пока и порешили. Сталин и Черчилль словно прощупывали силу и податливость друг друга. Когда Черчилль предложил перейти к вопросу о правительстве Германии, Сталин заявил, что предпочитает обсудить вопрос о репарациях.

Рузвельт тут же согласился со Сталиным и сразу перешел к этому вопросу. Обсудили восемь положений, на которых должен быть построен план материальных репараций. Доклад по этим пунктам сделал Майский.

Черчилль слушал внешне рассеянно. Его взгляд порхал, как бабочка, по стенам и потолку зала заседаний. На самом деле Черчилль еще раз продумывал и выстраивал свою речь.

Он начал говорить сразу, едва Майский закрыл лежащую перед ним папку.

Речь премьер-министра звучала весомо, несколько патетически, в противовес прежнему скучновато-деловому тону: