Рыцарь с буйной фантазией - Дарья Калинина

– Экий ты шустрый! – развеселился Бритый. – Нет, отпустить мы тебя, конечно, не отпустим. Но и убить, может быть, не убьем. Так что решай быстрей. Либо ты немедленно сдаешь нам заказчика, либо мы тебя кончаем. Потому что ты, если честно, все равно на этой земле уже не жилец.

– Почему это?

– А потому, если не мы, так твой работодатель тебя самолично и прикончит.

– Почему это? – обиделся Пашка.

– Он тебе сколько за нее заплатить собирался?

– На пятьсот договаривались.

– Надеюсь, не рублей?

– Долларов.

– Тоже негусто.

– Кому как, – хмуро шмыгнул носом Павел. – А мне в самый раз. Мне мотоцикл охота. Я уже у парня присмотрел. Тот как раз полштуки просит.

– И сколько он тебе авансом дал?

– Сотню.

Бритый нахмурился.

– И где остальное собирался передать?

– Не знаю, он сказал, что если я чисто все сделаю, то он меня в настоящее дело возьмет. И там я много тысяч огрести смогу.

– И что за дело?

– Откуда я знаю? Алексей Георгиевич не из тех, кто языком направо и налево метет. Из него лишнее слово, даже если и по делу, то фигли вытянешь.

– Да кто он хоть такой? Где ты с ним познакомился?

Пашка снова шмыгнул носом и начал говорить. Оказалось, что подруги были даже слишком добры к нему, когда обсуждали его интеллектуальные способности. Пашка был настолько туп в учебе, что к четырнадцати годам с трудом одолел первые пять классов. Учиться дальше на токаря или газосварщика, как предлагал отец, или на автомеханика, как предлагала мать, он не пошел. Ему было лень. Голова Пашки упорно отказывалась воспринимать какие-либо сведения, изложенные в учебниках.

Нет, грамоту он знал. И читать мог, но не хотел. В начальных классах его несколько раз обследовали врачи, надеясь обнаружить, что он страдает аутизмом или чем-то в этом роде. Но никаких психических отклонений в нем не было.

– На редкость здоровый ребенок, – вынесли свой вердикт врачи. – Просто невероятно ленив к учебе.

Не владел Пашка и долгой памятью. Способ умножения десятичных дробей, стихи Лермонтова и правила написания безударных гласных выветривались из его башки с одинаковой скоростью. Уже через час, а то и быстрей, приходилось все зубрить заново. И с тем же результатом.

А вот простой физический труд давался ему легко. Парень он был физически крепкий. И после мучительных школьных лет пошел работать. И вполне сносно подрабатывал грузчиком на рынке. Работа требовала от него минимальной умственной работы, и потому Пашка был доволен.

Одно было плохо – за такую работу денег платили сущие крохи. Сначала-то по малолетству ему хватало. Но потом он призадумался. Да еще Пашка, как и все его сверстники односельчане, любил залить за воротник. Обычно он начинал в пятницу и не просыхал до понедельника. Таким образом, понедельник был днем действительно тяжелым. Вторник чуть лучше. В среду Пашка оживлялся и начинал ждать пятницу.

– Этот Алексей Георгиевич ко мне в пятницу и подошел, – делился Пашка. – Я как раз работу закончил, деньги мне Зураб заплатил, стоял я и их пересчитывал.

Денег, как обычно, ему показалось, было мало. И парень приуныл.

– Да еще тут Колька ко мне подвалил, мотик купить предложил. А я же знаю, у него «Харлей». Он его на свалке нашел весь битый, своими руками перебрал, тот как новый стал. Он его и в два раза дороже продать мог. А мне за пятьсот отдавал. Да только у меня и пятисот баксов никогда зараз не водилось.

Пашка мог не преувеличивать. Он и сотню гринов впервые подержал в ту же пятницу, когда познакомился с Алексеем Георгиевичем.

– Прямо так к тебе и подошел? – спросила Мариша у парня.

– Ага! Он со мной поговорил сначала. А потом сказал, что хочет предложить мне работу.

– И что?

– И предложил. Я подумал да и согласился.

– Прямо сразу?

– А чего думать? Дело нехитрое. Дома я кабанчика каждую осень сам колю. Как отец помер, так на мне эта обязанность.

– Ой! – основательно посерела впечатлительная Ленка, видимо представив себя на месте этого кабанчика.

– Но Алексей Георгиевич меня строго-настрого предупредил, что я должен держать язык за зубами. И сказал, чтобы в субботу вечером, когда предстоит идти на дело, я был трезв.

– В субботу? Но сегодня же воскресенье!

– Знаю я! – с какой-то обидой воскликнул Пашка. – Как дурак всю субботу трезвый просидел. Ну, поверите, ни в одном глазу. Только в первом часу этот козел позвонил и сказал, что все на сегодня переносится.

– Не понимаю, – помотала головой Мариша. – Почему суббота? Ты в субботу должен был в Питер ехать?

– Почему? Нет! Тут все нужно было сделать. Я сам этот дом давно на примете держу! Тут летом только живут. И про колодец давно знаю. Местечко словно на заказ. Лучше и не придумаешь!

Ленка окончательно побледнела и снова опасно зашаталась. Мариша уже сбилась со счета считать ее полуобмороки. Но Ленка неожиданно сама пришла в себя и заговорила:

– Значит, вот почему он вчера так настаивал, чтобы я приехала к нему!

– Кто настаивал?

– Алексей Георгиевич! Сказал, что мы должны увидеться вечером. И просил меня приехать сюда.

– Но ты не приехала?

– Нет, у меня возникли проблемы в институте. И я задержалась допоздна. Позвонила ему и предупредила, что не могу. Тогда он сказал, что сам приедет ко мне. И потом назначил встречу в казино.

– Ясно, отложил твою казнь почти на сутки.

– И совершил большую ошибку!

– Но он же не знал, что в дело вмешаетесь вы с девчонками, – неожиданно заступился Бритый за неизвестного ему Алексея Георгиевича, из чисто мужской солидарности, надо полагать.

После этого беседа потекла быстро и непринужденно. Признавшись в собственных грехах, Пашка с удовольствием принялся закладывать своего сообщника. Но при всем желании не смог сказать про него ничего внятного. Алексей Георгиевич не оставлял ему даже номера своего мобильника.

– Когда ему было нужно, сам звонил. Но номер все три раза был засекречен.

– Так, – задумчиво затеребила себя за длинный локон Мариша. – А на каком рынке вы с ним познакомились?

– Я тут неподалеку работаю, в Кировске.

– Отлично. А на чем он туда приехал?

– На автобусе, наверное. Или на маршрутке.

– То есть его машины ты не видел?

Пашка отрицательно помотал головой и пригорюнился.

– Я видела! – неожиданно произнесла Лена.