В плену теней - Мари Кирэйли

С минуту я наблюдал за ним, польщенный тем, что он делает это из ревности. Потом сказал наконец: «Отдай мне нож», – забрал его, и в этот момент появилась Селеста.

Коридор освещается ночником, который включается автоматически, но все же там было довольно темно, я смог рассмотреть лишь, что это была не Хейли. На какой-то миг мне показалось, что это мужчина, и я запаниковал. Один удар – и Селеста была мертва…

Вероятно, Фрэнк не помнил, что нанес ей еще три удара. Эд знал: такое часто случается в состоянии аффекта.

– Я бы признался, но тогда начали бы копать дальше и узнали бы остальное. Я не мог так поступить по отношению к Луи.

С этими словами Фрэнк взялся за ручку пистолета и стал поглаживать пальцем дуло.

– Мне нужно было кому-то все рассказать, – продолжил он после паузы и добавил с искренней мукой: – Впрочем, все это чудовищная ложь. Все, что я рассказал об убийстве Линны, – ложь. – Он поднял пистолет и снова взвел курок. – Все – ложь. С тех пор я узнал слишком много, чтобы понять: в ее смерти повинен я сам.

Эд закрыл глаза и забормотал молитву, которая, как он полагал, откроет ему дорогу в рай. А потом стал молиться о другом: «Только бы он промахнулся! Только бы промахнулся…»

– Забавно, – сказал Фрэнк. – Я думал, дуло пахнет порохом.

Какого черта?! Эд открыл глаза в тот самый миг, когда Фрэнк спустил курок.

Пуля прошла сквозь голову Фрэнка, пробила окно и балконную дверь в доме напротив, где жил старик. Звук выстрела всполошил поваров, официантов и нескольких посетителей, находившихся в зале. Все бросились наверх и столпились в коридоре. Увидев, что случилось, они от ужаса не в состоянии были сдвинуться с места, пока Эд не велел им вызвать полицию.

Кто-то побежал вниз, к телефону. Официант хотел было развязать Эда, но тот остановил его:

– Ждите в коридоре. Предоставьте все полиции.

– Вы хотите сидеть связанным? – удивился официант.

Разумеется, Эд не хотел сидеть связанным, но еще меньше он хотел, чтобы у кого-либо возникли сомнения в крепости узлов и искусстве того, кто их вязал. Не желал он также, чтобы зеваки затоптали следы на месте самоубийства, поэтому и продолжал сидеть, глядя на труп Фрэнка, прислушиваясь к сиренам полицейских машин, осторожно продвигающихся по узким улочкам квартала, и стараясь сообразить, что именно можно рассказать полиции.

Как Эд и ожидал, приехав на место преступления, полицейские тут же вызвали детективов из отдела убийств, потом развязали Эда, чертыхаясь, что узлы чудовищно туги. Эд поднял рубашку и показал им следы впившейся в грудь веревки.

– Господи Иисусе, как же вы дышали? – удивился один из копов.

– Я не дышал, а задыхался, – ответил Эд.

– И долго вы так просидели?

– Около часа. Ему хотелось выговориться.

– Он сделал признание? – с естественным любопытством встрепенулся коп. В полиции всем была известна печальная история этого дома.

– Простите, но я ничего не скажу, пока не сделаю заявление.

Внизу послышались стук входной двери и знакомый гундосый голос. Полисмен, разговаривавший с Эдом, закатил глаза и повернул голову к двери.

– Господи, помоги нам! – вырвалось у него.

Этан Коллинз провел пятерней по лысине, поскреб крючковатый нос и с обреченным видом стал осматривать место происшествия.

– Мать вашу, кто-нибудь в конце концов очистит это помещение? – прорычал он и тут увидел Эда. Выражение его лица стало еще более свирепым. – Чертова черная дыра: как только случается убийство, вы тут как тут. Объясните мне, провались вы пропадом, почему? – Он гневно сверкнул глазами на Эда.

– Это не убийство, а самоубийство, – поправил его Эд.

– Вот так просто – как дважды два? – издевательски переспросил Коллинз.

Патрульный полицейский объяснил ему, какую картину они увидели по прибытии.

– Я хочу видеть вас в полицейском участке через два часа, – сказал Эду Коллинз.

– Думаю, нам лучше поговорить немедленно, – возразил Эд.

– Он сам себя убил, так что можно и подождать, – с нескрываемым раздражением ответил Коллинз, словно это Эд, а не он оттягивал время. – А теперь убирайтесь отсюда!

Эд вспомнил, что, по общему мнению, Коллинз располагает компрометирующими снимками по крайней мере трех начальников полицейских округов и, вероятно, сводного брата самого шефа полиции штата, иначе нельзя было объяснить тот факт, что его до сих пор не вышибли из полиции.

К тому моменту когда Эд сделает заявление, радио и телевидение уже разнесут историю смерти Берлина, и у Луи де Ну будет достаточно времени, чтобы подготовить собственное заявление.

Если Луи вообще нужно будет выступать с заявлением, напомнил себе Эд. Приходилось признать, что излияния Фрэнка едва ли могут иметь законную силу, особенно учитывая тот факт, что закончил он признанием, будто все сказанное им – ложь.

Эд заехал домой и принял душ, чтобы избавиться от запаха страха, который, казалось, въелся в него. Переодевшись, он отправился в город. Коллинз ждал Эда. Выражение лица детектива вряд ли можно было назвать приятным.

Изложив свое заявление, Эд приготовился выслушать одну из знаменитых тирад Коллинза – тирада обещала быть тем более унизительной, что идиот, вероятно, прав.

– И что вы, будь вы прокляты, хотите, чтобы я сделал?! Взял чертов ордер на обыск только потому, что какой-то придурочный самоубийца рассказал вам сказку, доказывающую только то, что он был не в себе, когда спускал курок?! – Коллинз орал так, словно Эд не сидел прямо напротив него и был не его коллегой – офицером полиции, а случайным прохожим.

– Через минуту после того, как рассказал мне все, он расстался с жизнью. Зачем ему было лгать? – спокойно возразил Эд.

– Но вы же сами сказали: он признался, что соврал. Он что, врал про вранье? А может, именно в последний миг он говорил правду? После того, что он вам наболтал, это выглядит весьма правдоподобно.

– Послушайте, дело об убийстве Линны де Ну официально так и не было закрыто…

– Это можно сказать о половине убийств, совершенных в нашем городе. Дело закрыто. Благодаря вашему другу. Поймите это своей дурацкой башкой и убирайтесь!

– Не раньше, чем подпишу заявление.

– Не раньше? Вы что, мазохист? Хорошо, сидите. Можете торчать здесь весь тот чертов час, пока я найду кого-нибудь, кто напечатает вашу ахинею. А потом вы подпишетесь под тем, что Джо Морган убил свою любовницу, потому что на него подействовало вудуистское заклинание, которое произнес Луи де Ну.

Коллинз заводился все больше, и Эд счел за благо мысленно сосчитать до десяти, чтобы успокоиться.

– Треклятый Луи де Ну! Да, вы подпишете. В моем присутствии. И что дальше? Думаете, мы с вами получим ордер на обыск? Да какой судья в здравом уме подпишет его? Уверяю вас, ни один из тех, с кем мне доводилось работать, не сделает этого. Вы знаете такого? Может, вам известно какое-нибудь привидение, с которым мы свяжемся, чтобы попросить его подписать ордер? У вас в дельте есть на примете какой-нибудь судья-вудуист из глубинки?