С привкусом пепла - Иван Александрович Белов

краю лужи, в грязи, остался четкий, незаветренный отпечаток колес.

– Не нравится мне это, – обронил лейтенант.

– Все в порядке. Наверное, – успокоил Зотов. – Нас должна ждать Ерохина с друзьями и телегой.

– Все темнишь? – сощурился Карпин.

– Хотел сделать сюрприз, – Зотов пошел по дороге. – План прост, как все гениальное: мы с тобой залезаем в телегу и строим из себя мертвецов. Нас привозят обратно в отряд, и там, в санчасти, мы благополучно оживаем.

– А что за друзья?

– Самому интересно.

– Люди, – сообщил, резко останавливаясь, Степан.

Зотов сравнялся с проводником. Метрах в пятидесяти впереди из туманной дымки проявилась телега, запряженная лошадью. Рядом кучковались несколько вооруженных человек. Анька Ерохина, сидящая на телеге и болтающая ногами, приветливо помахала.

Разведчица привела троих хмурых, бородатых мужиков и такую же хмурую лошадь. Задача перед Ерохиной стояла простая: отыскать надежных людей из другого отряда, умеющих держать языки за зубами и не задающих вопросов. Справилась на отлично.

Ерохина дождалась, пока они подойдут и дурашливо бросила ладонь к виску.

– Товарищ командир, задание выполнено. Вот товарищи из отряда «Пламя», главным Семен Башлаков.

– Зотов, – Зотов пожал руку Башлакову, крупному мужику лет сорока, в ватнике, перетянутом кожаными ремнями крест на крест, и кепке, надвинутой на глаза. – В курс дела вас ввели?

– Поверхностно, – откликнулся Башлаков. – Наша задача?

– Требуются услуги похоронной команды. Доставить в отряд «За Родину» двоих под видом убитых.

– Постоянно так делаем, – хмыкнул Башлаков.

– Ну вот. Марков в курсе и поможет в нашем маленьком представлении.

– Легенда?

Этот человек Зотову определенно понравилсяспокойствием, рассудительностью, короткими и точными репликами.

– В бою вы потеряли двоих, вынесли и везете к родственникам. Попроситесь переночевать, вам предложат перенести тела в сарай, примыкающий к санчасти, там яма и холодок.

– Дальше?

– Дальше отдыхаете, наслаждаясь гостеприимством. Мне нужно скрытно пробраться в отряд. Больше ничего.

– Хорошо, – кивнул Башлаков и стрельнул глазами на Аньку. – Сюрпризов не будет? От этой егозы всего ждать можно, научен.

– Скажешь тоже, Семен, – притворно надула губки Ерохина. – Я тебя подводила?

– Последние три раза считаются? Ну то-то. Кто с нами?

– Я и Миша, – Зотов кивнул на Карпина. Лейтенант не удивился. Удивился Шестаков.

– А мы куда? – изумился Степан.

– А вы пешком прогуляетесь. Хочешь, Кольке остров старообрядческий покажи, он обрадуется. Раньше завтрашнего утра я вас в отряде не жду.

– Лады, – кивнул Шестаков, явно обрадовавшийся такому развитию событий. В Кокоревку героически сопротивляться оккупантам не надо идти, в лагерь, где случайно рвутся гранаты и убивец орудует, возращатся не надо. Форменный выходной.

Колька Воробьев застыл, изумленно хлопая глазами, еще не до конца понимая, что такое произошло. Губы дрогнули, голос был тихий, растерянный:

– Виктор Палыч… А я?

– Ты со Степаном, – пояснил Зотов. – Может подружитесь, по крайней мере я этого искренне жду.

– Со Степаном? – Колька приготовился расплакаться. – А вы? А я? Без меня значит? Без меня?

– Без тебя, Коль, – миролюбиво сказал Зотов.

– Убийцу ловить? – Колька размазал слезы по грязному лицу. – Он Вальку зарезал, а вы меня туркаете? Вы чего? Вы зачем?

– Прекратить истерику, Воробьев, – посуровел Зотов. Брать с собой Кольку он не мог и не хотел, пускай даже ценой ненависти со стороны пацана. Приглядывать за ним будет некогда.

– Так значит, да? Так? – Колька упрямо сжал кулаки.

Помощь пришла со стороны Анны, разведчица подошла к закипающему парнишке, ласково обняла за плечи и шепнула:

– Ты погоди, Коленька, погоди. Надо так милый. Понимаешь? Надо.

Она притянула голову Кольки к себе. Подросток уткнулся в фуфайку, худющие плечи затряслись в беззвучном рыдании.

– Ты поплачь миленький, поплачь, оно полегчает, – Анна, нежно воркуя, увела парнишку в сторонку, подальше от злых и безжалостных, ничего непонимающих взрослых. Зотов проводил ее окаменевшим взглядом. Вся такая хорошая, добрая, искренняя. Поди таким же голоском завлекала партизан к Трофиму на верную смерть.

Анна, словно почувствовав, обернулась и непонимающе спросила:

– Вить, ты чего?

– Так, подумалось, – он пожал плечами.

– Странный ты, – Анна улыбнулась и повела Кольку по тропе, шепча на ухо.

Зотов перехватил Шестакова за рукав, притянул к себе и тихонько сказал:

– Отвечаешь за парня головой. Делай что хочешь: обманывай, изворачивайся, байки трави, но чтобы в отряде духу его не было ближайшие восемнадцать часов. Понял?

– Как не понять, когда чуть не стволом под ребрами тычут, – умилился Степан. – Нет, ну что я, нянька ему? Своих забот полон рот.

– Не нянька, но парня удержишь.

– Ноги ему может сломать?

– Сломай, если потребуется, – серьезно парировал Зотов. – С мальчишкой не справишься? Справишься. Я тебе Ерохину в помощь могу отрядить.

– Так-то складнее будет, – сдался Шестаков и сплюнул в траву.

– Только приглядывай и за ней.

– Это с чего? – удивился Степан.

– Надо так. Не доверяю я ей.

– Это с каких пор?

– С таких.

– Значит отшила она тебя? Ух, Анька, во дает, – Степан ушел, посмеиваясь в бороду.

Зотов направился к телеге и заглянул под просвечивающий на свет, грязный, местами прогнивший брезент. Ничего так, уютненько. Дно застелено свежей соломой, для дальней дороги самое то.

– Когда должны прибыть в отряд? – спросил Башлаков.

Зотов мельком посмотрел на часы.

– Давай к закату, темные дела любят темноту.

– Хм, изрядно покружим, – Башлаков задумчиво посмотрел на больное, мутное солнце. – Мертвецов, то есть вас, сразу упаковывать будем? Я и саваны приготовил, все честь по чести.

– Ты как, Миш? – повернулся Зотов к Карпину.

Тот пожал плечами и отозвался:

– Давай сразу, я не суеверный. Отлить только надо, чтобы дальше не мучится.

– А если приспичит?

– Под себя прудить будете, – усмехнулся Башлаков. – Не дай Бог, кто увидит, как из телеги мертвецы в саванах лезут и до ветру по лесочку бегут. Не отбрехаемся. Полезайте.

Зотов и Карпин сбегали в кусты и нырнули в телегу, на мягкую, пахнущую сыростью и мышами солому. Зотов переложил автомат на грудь. Партизаны сноровисто запеленали обоих в обрывки тряпья, парусом хлопнул брезент, свет мигнул и померк. Предстояла дорога назад.

– Н-но, милая.

Телега