Сказка со счастливым началом - Галина Маркус

Возможно, у неё попросту мания преследования, убеждала себя она. Люди часто бывают бестактными, не думая, что и при ком говорят. Да и что они могли знать про Соню? В конце концов, она работает в элитном детском саду! Никто же не знает, сколько она получает и где одевается… И морщин у неё пока не заметно, и ноги совсем не кривые…

Внезапно Соня очнулась. О ком бы ни был этот рассказ, как она могла втянуться в чужую игру – да так, что готова уже доказывать, хотя бы самой себе, что не принадлежит к классу быдла с лохушками?

Разговор тем временем давно перешёл на автомобили. Наталья описывала, какой замечательный «Порше Кайен» подарила ей мать, Митя с интересом слушал. А Соне становилось всё хуже и хуже. У неё словно открылись глаза – как тогда, после сцены в «Парусе». Она всегда будет чужда этому миру, более того, она ни за что на свете не хотела бы стать здесь своей. А Митя… он полностью принадлежит им. И, наверное, даже не заметит, если она встанет сейчас и уйдёт. Не заметит и не поймёт.

Последнее было несправедливо. Митя весь вечер смотрел на неё – с нежностью и довольством, даже с кем-нибудь разговаривая, постоянно поглядывал. Радовался, что пришёл сюда с женой, и её приняли. Вот и сейчас бросил на неё взгляд, и на лице его сразу появилась тревога.

– Сонечка… Тебе нехорошо?

– Зато тебе хорошо… – одними губами ответила Соня.

Она постаралась встать, но не смогла – почувствовала слабость в ногах. Не надо ей было пить сегодня шампанское, оно всегда отвратительно действовало на неё. Не смогла отказать имениннице…

– Что… что ты? Родная, девочка моя, ты что?

На них смотрели, но он не обращал ни на кого внимания. Соня понимала, что следует отвлечь его, успокоить, чтобы не доставлять удовольствия этим молокососам. Разве не ясно – Митя привык к таким разговорам, вот ничего и не заметил. Он немного выпил, и, если поймёт, что она оскорблена, примется её защищать и сделает только хуже. Надо продержаться до конца, а потом тихо уйти, улыбаясь и раскланиваясь, как ни в чём не бывало.

– Вы плохо себя чувствуете? – в Наташином голосе звучали заботливость и беспокойство.

В её искренность можно было бы поверить, если бы не откровенная насмешка в глазах – похоже, надоело притворяться.

– Всё в порядке, – сказала Соня. – Но мне, к сожалению, пора. Спасибо за вечер.

– Да, мы пойдём, – решительно заявил Митя, глядя на неё с беспокойством.

– Ты можешь ещё посидеть, – ровно сказала она. – Ещё не поздно, я отлично доберусь.

– Соня… – тихо, напряжённо произнёс Митя, но она даже не повернулась в его сторону.

– Ой, как жалко… – просюсюкала Наташа.

Соня встала, хотя ноги у неё тряслись.

– Тогда за вами прощальный тост! – выкрикнул кто-то.

Конечно, просто так отпустить свою жертву было бы скучно. За одну секунду в голове у Сони промелькнула вся ситуация – как она отнекивается, потом сбегает, как все сразу принимаются над ней потешаться. И поняла, что не выдержит. Она уже не думала о том, что разумно, её понесло.

Соня уставилась на Наташу, выдерживая длинную паузу. В ожидании её ответа становилось всё тише, но Соня дождалась, пока наступит полная, мёртвая тишина. Наташа занервничала – она с трудом выдерживала взгляд соперницы. Митя замер рядом, но Соня на него не смотрела.

– Обязательно. Без этого не уйду! – произнесла она. – Я весь вечер готовилась.

Кажется, никто не ожидал, что пришлая заговорит так открыто и смело. Соня и сама не ожидала. Она обвела глазами стол – крашеные лица, ряженые куклы, совсем ещё юные, ничего из себя не представляющие, но уже позволяющие себе унижать других – за что? За то, что у них дешёвая машина и плохой парикмахер? В душе закипали гнев и какое-то нехорошее веселье.

– Ну, во-первых, ещё раз вас поздравляю. И…

– Ой, ну что же мы всё – на «вы», да на «вы»! – перебила Наташа. – Хоть вы и старше… лет на пятнадцать, да? Но мы же теперь практически сёстры.

Соня видела, что такая сестра нужна ей, как собаке пятая нога. Наташа излучала приветливость и обаяние, но никого этим не обманула, разве что только Митю. Остальные слушали с настороженностью и любопытством – в предвкушении развлечения.

– На одиннадцать, – жёстко сказала Соня. – Но, если ты хочешь… пусть будет на «ты». Так вот. У меня есть для тебя несколько пожеланий. Во-первых. Всегда оставаться такой же красивой, молодой и здоровой. Это ведь только быдло старится, болеет, покрывается прыщами… Тебе это, видимо, не грозит, как и всем здесь присутствующим. Но и это, конечно, не всё. Какой смысл быть красивой, молодой и здоровой, если ездишь на дешёвой машине и одета, как лохушка? Это ужасно, правда? Но надеюсь, что и такая беда тебя не постигнет. Желаю тебе, чтобы ты всегда оставалась богатой. Точнее, чтобы богатыми были твои мама и папа – не купишь же ты сама себе «Порше Кайен»?

Теперь за столом боялись даже пошевелиться. Все замерли – словно в благоговейном ужасе. Митя вдруг встал и крепко сжал Сонину руку – то ли в поддержку, то ли пытаясь остановить, ей было всё равно. Она по-прежнему смотрела Наташе в глаза, и та не выдержала, опустила взгляд. Соне сразу стало её жалко – она ведь всего лишь девчонка, глупая и избалованная. И ещё – она тоже ревнует.

– Но главное… – тихо сказала Соня и помедлила. – Главное… Говорю это тебе от всего сердца. Подольше оставайся в неведении, что такое настоящие беды, настоящая жизнь, и какие случаются в ней повороты. А то бывает, что и прыщавой лохушке позавидуешь, лишь бы быть счастливой, как она. Прости, скажу сейчас банальную вещь. Для меня – банальную. Ты ещё не знаешь, Наташ, но счастье – не в марке машины и даже не в отдыхе на каких-то там островах. Счастье – это когда все твои близкие живы, здоровы и рядом. И ещё – это очень важно… когда у тебя чиста совесть. Не обижайся на меня. Я тебе – честное слово, вот этого желаю как самой себе.

Соня, действительно, произнесла последние слова абсолютно искренне. При гробовом молчании она вышла из-за стола, выдернув руку из Митиной ладони, но он тотчас же бросился следом, не оглядываясь на гостей. В холле Соня остановилась в надежде отдышаться – проклятая тахикардия! Митя обнял её, пытаясь поймать её взгляд, смотрел просительно и тревожно.

– Сонечка… прости меня… Я просто урод! И все они здесь – уроды… Натка – дура! Не обращай на неё… Нет, зачем я тебя повёл сюда, свою девочку, в этот гадюшник…

– Нет, Мить… – так и не сумев сделать полноценный вдох, выдавила она. – Это ты меня прости. Ты останься лучше. Мне здесь не место, правда. Не потому, что я хорошая, а они плохие. Просто не место, и всё. Ты не обращай внимания… это всё моя гордыня, потерпеть не могла… Я всё тебе порчу… прости.

– Пойдём… пойдём отсюда… – бормотал он. – Я как слепой… Какая пошлость и гадость… Мне тошно, Сонь. От самого себя.

– Ты не виноват. Это просто привычка…

Соня, наконец, вдохнула каплю воздуха из приоткрытой двери. И тут в вестибюле появилась Наташа.