Сказка со счастливым началом - Галина Маркус

– Так что там происходит – между твоими отцом и мачехой? – не выдержала она.

– А… – он сразу же посерьёзнел. – Отец ездил в Расков – оказывается, ему оттуда сигнал поступил. В общем, у них с Лариской давно не ладилось, она всё терпела, а потом… кого-то себе нашла.

– Ничего себе. И что же теперь? Они разведутся?

– Не так всё просто. Пока они женаты, весь бизнес в семье. Лариска раньше во всех делах с отцом считалась, всё делала, как он велит – ведь это его подарок на свадьбу, как говорила мама, широкий жест. А теперь она нашла в Раскове покупателя. Хочет сбагрить всё и уехать. Понимаешь, почти треть дела окажется в чужих руках! Отец рвёт и мечет.

– Наверное, ему проще всё купить самому?

– Конечно. Он даже цену назначил хорошую. Только Лариска упёрлась. Натка говорит, назло ему делает, отомстить хочет. Накопилось у неё, видишь ли. Представляю, какой для него удар.

Соня вспомнила слова Жени: «У Калюжного сейчас другие проблемы».

– Ну и что – ну треть… – она пожала плечами. – Останется же куда больше.

– Ты у меня просто ребёнок, – усмехнулся Митя. – Разве денег бывает мало? Это обычному человеку кажется, что от счастья бы прыгал от пары процентов… А для отца – катастрофа. К тому же – власть. Кто захочет её делить? У нас мэр сейчас – как швейцар личный, подай, принеси… А ещё Лариска решила отсудить себе часть… этого, как его… ну, всего, что они якобы вместе…

– Совместно нажитого?

– Да, точно.

– Ну, суд ей не выиграть. Она же должна понимать…

– Неизвестно. В Раскове свои силы. Кто-то может помочь ей, кому будет выгодно. Пойми, это Лариска была комнатной собачонкой, а чужой человек со временем может и город под себя подтянуть…

Митя поморщился.

– Сонь, знаешь, ты права была, как всегда. Со стороны виднее, не то, что там, внутри. То есть, видишь и там, но как будто во сне, словно всё так и надо, и убеждаешь самого себя… Сонь, ты ведь спасла меня от всего этого.

– А твоя мама уверена, что погубила.

– Соня!

– Так вот почему твоя «сестрёнка» тебя пригласила… – задумчиво произнесла она.

– Что значит – почему? Она бы и так пригласила.

– Это-то конечно. Но заодно попыталась втянуть тебя в разборки. Она-то сама чего хочет, кстати?

– Чтобы они помирились. Она мать не одобряет. Отец к Натке хорошо относится, растил её с детства. У неё всё в ажуре было – а тут эта фигня. – А может, хочет привлечь тебя на сторону мачехи – она же знает, что вы с отцом теперь в контрах.

– Нет, Сонь, не знает… Ну, то есть знает, что мы не общаемся, но думает, что это временно.

Соня медленно подняла на него глаза.

– А, ну да… разумеется.

– Сонь, да ты не так поняла! – испугался Митя.

– Нет, так. Все вокруг думают, что это временно.

– Я так не думаю! – от всего сердца произнёс он. – И ты, я надеюсь, тоже! Пойми, Натка не злая, она просто ещё глупая!

Соню передёрнуло.

– Митя… – скривилась она. – У меня к тебе одна просьба. Это очень важно.

– Конечно… Я всё, всё для тебя сделаю! Сонь, я из кожи вылезу, я… Знаешь, я ещё заработаю, всё заработаю сам. И у нас с тобой всё будет!

– Подожди.

Он тревожно уставился на неё. Соня собралась с силами и решительно произнесла:

– Если ты меня любишь… не называй её, пожалуйста, Наткой.

Рабочий день прошёл тихо. Вторая смена стала теперь ещё более любимой – ведь вечером встречал муж. Дождя не было, и они медленно шли, взявшись за руки, вдоль железной дороги, не переходя на свою сторону – Соня предложила зайти в магазин на станции. Митя всё-таки занял на работе денег под зарплату, и теперь Соня собиралась затащить его в обувной, купить ему ботинки на меху – скоро зима. Идея ехать за тёплыми вещами на Озёрную даже не обсуждалась.

По дороге у них вышел спор, кому что нужнее – Митя порывался приобрести что-нибудь для неё.

– А у тебя сапоги зимние есть? – требовал отчета он.

– Есть, Мить, отстань… Я же не убегала из дома, как ты.

– Какие? Наверно, старьё?

– Старьё – не старьё, а хотя бы имеются. А ты разут! И тебе ещё зимняя куртка нужна…

– А у тебя что вместо этой куртки будет?

– Во-первых, эта на синтепоне, во-вторых, ещё одна висит, потеплее. Мить, я неплохо зарабатываю! Это мы просто с тобой поистратились. Ничего, войдём в режим, и…

– Куртка? Фигня на постном масле. Тебе нужна шуба!

– Шуба у меня уже есть, – усмехнулась Соня своим мыслям.

– Хорошая?

– Не то слово!

Митя понял её иронию по-своему.

– Ничего… купим тебе нормальную, обязательно… А то всякие там в норке ходят, а ты у меня хуже, что ли?

Он хмуро уставился перед собой – комплекс, что он не может одеть жену так, как она заслуживает, продолжал его мучить. Соня постоянно внушала ему – и он даже соглашался, что всё это надуманное, но в душе всё равно страдал.

Опасаясь, что Митя передумает покупать ботинки, она начала говорить про работу. На той стороне показался дом Вадика, и сердце у Сони сжалось. Накануне она почти забыла о мальчике, но сегодня, в группе, только и думала, что о нём и его дедушке. И сейчас начала рассказывать о них Мите.

Они с мужем каждый вечер делились друг с другом дневными впечатлениями. Он любил слушать, как Соня говорит про детей – они даже вели долгие споры о каком-нибудь случае в садике. Ему всё было интересно – и поступки ребят, и характеры воспитателей, он смеялся и переживал вместе с ней, вспоминал примеры из своего детства. История Вадика сильно взволновала Митю – он не понаслышке знал, что такое жить без родителей, пускай и недолго.

– Нет, ну почему так, а, Сонь? – сетовал он. – Когда были бабки, тратил их на всякую хрень. А теперь знал бы, на что потратить, а нету…

Он вдруг остановился.

– Слушай. Пока ещё не так холодно… Чего сейчас на меху покупать?

– Здрасьте, приехали! Мить, завтра снова снег обещают!

Соня расстроенно смотрела на него. Она знала – он и так вынужден покупать себе вещи, которые вряд ли надел бы, живя с отцом.

– Подожди. Давай лучше деду этому… отнесём хоть немного, а?

Она растерянно молчала.

– Я ещё премию получу на днях, – убеждал он. – Успеем купить! Представь, а может у них вообще жрать нечего?

Соня обречённо кивнула – что тут возразишь?

Они повернули обратно; Соня привела Митю к знакомому подъезду. Поднялись на этаж, позвонили – раз, другой. Некоторое время стояла полная тишина. Потом кто-то изнутри начал ковырять обшивку, дёргать ручку, царапаться.