Я стану твоим зеркалом. Избранные интервью Энди Уорхола. 1962-1987 - Энди Уорхол

Э.У. Знаю. Просто самому не верится, что я это сделал. Но на сей раз было сложнее. Нам пришлось договариваться насчет авторских прав и всякое такое.

Б.Б. Теперь, когда за Суперменом и Микки-Маусом стоит история поп-арта, значат ли эти персонажи для вас что-то другое, если сравнивать с периодом, когда вы впервые написали Супермена?

Э.У. Нет, это просто значит, что он нравился мне тогда и продолжает нравиться до сих пор.

Б.Б. «Мифы» воистину отображают дух Америки в самых разных ракурсах.

Э.У. Мне только один из них непонятен – «Тень», но поскольку это я сам, так что…

Б.Б. Образ Ведьмы просто потрясающий. Это же Маргарет Гамильтон, та самая женщина, которая сыграла злую ведьму в «Волшебнике из страны Оз»?

Э.У. Да, она просто замечательная. Она живет здесь, в этом же квартале. Она выглядит и ведет себя совсем как в те времена.

Б.Б. Наверно, в нашей стране нет ни одного взрослого и ни одного ребенка, который не видел «Оз». Этот фильм, безусловно, ничуть не меньше американский, чем Микки-Маус.

Э.У. Интересно, когда дети смотрят этот фильм, он им кажется новым или старым? Некоторые дети знают, что были старые фильмы, а другие даже не слыхали про некоторых звезд, которых когда-то знали все.

Б.Б. В «Ведьме» меня больше всего потряс колорит. Взаимодействие формы и цвета напоминает мне о том, что делал Эллсворт Келли. Мне всегда хотелось узнать, соотносили ли вы свои картины шестидесятых годов с творчеством Келли и Ноланда, ваших современников, работавших в стиле абстракционизма.

Э.У. Мне всегда нравилось творчество Эллсворта, вот почему я всегда писал пустые холсты. Мне нравилась эта фишка с пустым холстом, и я жалею, что не сосредоточился на идее, что надо всегда писать одну и ту же картину, например банку супа, а никаких других картин не писать никогда. Если кому-то захочется заполучить твою картину, просто нарисуй еще одну. Интересно, сейчас так кто-нибудь делает? В любом случае, всегда пишешь одну и ту же картину, даже если она выглядит непохоже на другие.

Б.Б. Да, например, «Дракула» выглядит похоже на то, как вы изобразили Кафку в предыдущей серии. Оба возникают из мрака, точно призраки. И «Мамми» тоже. С самого начала для вас главное – образ, который оказывает мощное воздействие, и колорит. А образ вашего «Супермена» взят из комиксов DC?

Э.У. Да. Я еще хотел написать Чудо-Женщину.

Б.Б. Вам не приходило в голову написать «Супермена» с какого-нибудь артиста кино или телевидения?

Э.У. Ну-у, мне приходило в голову, что человек, который играл в телесериале [Джордж Ривз], – вылитый герой комикса.

Б.Б. Более половины «Мифов» вдохновлены персонажами телепередач или фильмов. Значит ли это, что современные мифы создаются преимущественно на экране?

Э.У. Да, наверно… Поздние – да. Но телевидение намного современнее.

Б.Б. Вы с самого начала делали оттиски в той или иной форме: работа с промокательной бумагой, резиновые штампы, а затем вы пришли к шелкографии, которую используете доныне.

Э.У. Вообще-то шелкографии появились случайно. Первой из них была картина «Деньги», но она представляла собой шелкографию с рисунка. Потом мне кто-то сказал, что можно использовать фотографическое изображение. Так все и началось. Метод фотошелкографии впервые был использован в картине «Бейсбол».

Б.Б. Когда вы начали использовать шелкографию, вы прежде всего стремились к тому, чтобы изгнать из творчества любые следы вашей личности. А теперь в ваших картинах играют большую роль рисунок и живопись, по сравнению с тем периодом ваши работы сделались в некотором роде экспрессионистскими.

Э.У. Вообще-то я все равно бы предпочел делать шелкографию с изображением лиц, а всем остальным пренебречь, но люди ждут от меня чуть больше, капельку больше. Вот почему я использую все эти рисунки.

Б.Б. На ваш взгляд как портретиста, что всего важнее выразить?

Э.У. Я всегда стараюсь, чтобы на портрете человек хорошо выглядел. Если вручаешь кому-то картину, которая на него похожа, это как-то проще. Иначе, если бы я вкладывал больше фантазии, портрет получался бы непохожим.

Б.Б. Сколько фотоснимков вы делаете для каждого портрета? Вы делаете все снимки самолично?

Э.У. Да, все снимки делаю я. Обычно примерно десять рулонов, примерно сто кадров.

Б.Б. Вы по-прежнему снимаете камерой SX-70?

Э.У. Нет, теперь я снимаю камерой Big Shot.

Б.Б. Какова обычная реакция заказчика на портрет?

Э.У. «Полароиды» – это просто здорово, потому что люди могут выбрать фото на свой вкус. Так проще. Кроме того, эта камера смазывает морщины и скрадывает недостатки внешности.

Б.Б. «Полароид» в чем-то похож на цветное телевидение. У него своеобразные представления о синем и красном цветах. Его крайне субъективный колорит словно бы создан для вашего творчества – как по заказу.

Э.У. Да, такое ощущение, что его создали по моему заказу. Но «Полароидом» трудно снимать человека в полный рост. Я пока не научился снимать им людей в полный рост. Но у меня есть камера, которая может снимать людей в полный рост.

Б.Б. Фотокамера давным-давно стала одним из неотъемлемых элементов вашего творчества. На выставке рисунка в музее Гуггенхайма я видел несколько ранних рисунков банки супа Campbell’s. Как вы делали эти рисунки? Они проецировались на бумагу?

Э.У. Да. Это были фотографии, которые я проецировал на бумагу и обводил. В те времена я использовал как слайды, так и эпископ. Я также использовал диаскоп с подсветкой.

Б.Б. В то время ваша манера использовать фотографии как непосредственный источник изображений была, в сущности, уникальной. Интересно изучить ее с учетом того, что спустя несколько лет за использование фотографий взялись фотореалисты. Как вы отнеслись к фотореализму, когда впервые увидели работы этой школы?

Э.У. Я обожал все их работы.

Б.Б. По-моему, ваша недавняя книга «ПОПизм» выразила подлинный дух шестидесятых, как в позитивном, так и в негативном смысле. Вы делаете упор на восторженном настроении, которое царило в то десятилетие. В одной из глав книги вы пишете: тогда у вас было ощущение, что вы можете сделать все что угодно. Вы выставлялись в галереях, снимали кино и продюсировали The Velvet Underground.

Э.У. Да, но теперь есть масса молодых ребят, которые делают то же самое. Наверно, все это вернется снова.

Б.Б. Я знаю одного молодого художника, который рисует, делает рельефы, играет в группе, а также снимает кино и видео. Не знаю, как ему на все хватает времени.