Я стану твоим зеркалом. Избранные интервью Энди Уорхола. 1962-1987 - Энди Уорхол

Б.Б. Вижу, вы здесь в мастерской пишете пейзажи. Необычный для вас жанр, верно?

Э.У. Да, мне заказали написать Трамп-Тауэр. Я также сделал серию из десяти достопримечательностей Германии: дома, церкви и другие здания.

Б.Б. Хорошая идея, если учесть, что большая часть ваших недавних картин – это портреты.

Э.У. Ну, а это портреты зданий.

Б.Б. Кроме того, вы теперь пишете обувь. Помню, я видел иллюстрированную книгу об обуви, которую вы сделали до того, как прославились в качестве художника.

Э.У. Это было очень давно. Недавно кто-то заказал мне картину с обувью. Мне понравилось, и я стал писать больше картин в этом духе.

Б.Б. Есть ли еще какие-то новые темы для картин?

Э.У. Я пишу ножи и огнестрельное оружие. Просто превращаю их в абстрактные формы.

Б.Б. Вроде серии «Серп и молот»?

Э.У. Ага.

Б.Б. Над чем еще вы сейчас работаете?

Э.У. Теперь я модель Zoli. А еще делаю рекламу Barney’s для Times. Вообще-то я пытаюсь получить заказ на рекламный ролик «Полароид», но его заполучить очень трудно. А еще мы делаем еженедельное телешоу о моде.

Б.Б. Как вы думаете, вы когда-нибудь сделаете передачу, о которой раньше говорили? Вы собирались назвать ее «Ничего особенного».

Э.У. Только мэр может дать тебе кабельную телекомпанию. Но я до сих пор хочу сделать эту передачу. Мы просто поставили бы камеру на перекрестке. В наше время люди смотрят все что угодно.

Б.Б. Кем из американских художников вы восхищаетесь?

Э.У. Я всегда говорю, что Уолтом Диснеем. Это способ выкрутиться.

Б.Б. Кажется, вы однажды сказали, что вам нравится Грант Вуд?

Э.У. Мне раньше нравилось его творчество. Но теперь мой любимый художник – Пол Кадмус[167]. А еще мне нравится Джордж Тукер[168].

Б.Б. Расскажите историю о том, как вы фотографировали Худи-Дуди.

Э.У. Ну-у, с тех пор я выяснил, что существует три Худи-Дуди. Человек, которому принадлежал оригинал куклы, принес его к нам. Вообще-то недавно я нашел одного человека, который похож на Худи-Дуди, и лучше было бы изобразить его, точно так же, как мы изобразили Маргарет Гамильтон в качестве «Ведьмы» или Санту и Дядю Сэма, которых всегда изображают в рекламе. Принт с Худи всем нравится. Но как вы думаете, захочется ли людям повесить его на стену своей гостиной?

Трейси Бробстон

Dallas Morning News. 25 ноября 1981 года

Энди Уорхол был, считай, чемпионом мира по шопингу. Когда в 1973-м его спросили: «Как вы думаете, вашему искусству место в музее?» – он ответил: «Ну-у, а я думал, что универмаги – это новые музеи… и в итоге они могли бы распродавать картины со стен».

В районе между его домом на Восточной 66-й улице и Фабрикой у Уорхола было несколько устоявшихся шопинг-маршрутов. Каждый день, когда он шел на работу, а потом с работы, он попутно посещал магазины и скупал все, что со временем должно было подняться в цене, будь то подлинные целлулоиды Уолта Диснея с фазами движения или ювелирные украшения от Элсы Перетти, которые продавались в Tiffany’s. Этот шопинг был для Уорхола частью его работы. Частенько он делал остановку в «бриллиантовом квартале» на 47-й улице, где освоил ремесло оценщика драгоценных камней на вполне профессиональном уровне.

Ко времени его смерти то, что он ежедневно скупал в магазинах, доверху заполнило все комнаты в таунхаусе Уорхола, кроме спальни и кухни; в столовую, загроможденную нераспакованными коробками и пакетами, было невозможно даже войти. Весной 1988 года, спустя год после смерти Уорхола, аукционный дом Sotheby’s выставил его имущество на торги. Каталог составлялся несколько месяцев силами более чем двадцати человек. В опись вошли без малого десять тысяч предметов, от ценных произведений искусства до находок с блошиных рынков. Закрома Уорхола оказались крупнейшим по величине единым собранием, которое Sotheby’s продал со времен своего основания в 1744 году. Внимание к аукциону было колоссальное: за десять дней, начиная с 23 апреля 1988 года, коллекцию посмотрело примерно шестьдесят тысяч человек. В общей сложности от продажи было выручено 25 313 238 долларов.

Нижеприведенное интервью – редкостный шанс наблюдать Энди Уорхола за его любимейшим занятием.

КГ

Нью-Йорк. Энди Уорхол, художник, величайший потребитель и поставщик массовой культуры, говорит, что универмаг Bloomingdale’s – не что иное, как «музей нового типа для восьмидесятых годов». Чтобы выяснить, почему он так считает, мы попросили его провести с нами часок на Манхэттене в флагманском магазине сети Bloomingdale’s. Энди счел, что идея просто замечательная.

В лифте.

Энди Уорхол А можно, мы просто пойдем и что-нибудь купим?

Трейси Бробстон Я с удовольствием. Как вам будет угодно.

Э.У. Больше всего мне здесь нравятся вечеринки, которые они устраивают в разных отделах. Последняя вечеринка была в отделе ковров. Ее устроили в честь Марты Грэм и Хальстона. Это было дефиле, а я был в числе моделей. Это был самый долгий сеанс работы моделью в моей жизни – восемь часов. В отделе хозтоваров тоже состоялась превосходная вечеринка.

Т.Б. В честь кого она была устроена?

Э.У. Гм… (Обращается к Джилл Гловер, координатору Bloomingdale’s по вопросам моды.) Гм… в честь кого была вечеринка в хозтоварах?

Джилл Гловер Это на Главном кругу?

Э.У. Нет… э-э… она была, наверно, полгода назад. В общем, тут все время проходят различные вечеринки в разных отделах.

Дж. Г. Просто необычайные. Что ж, а теперь вы просто обязаны посетить новую пекарню.

Э.У. О да. Что ж, туда мы пойдем первым делом.

Дж. Г. Вы просто умрете.

Э.У. Она на первом этаже?

Дж. Г. Да. Но теперь, чтобы в нее попасть, надо выйти из магазина на улицу.

Э.У. Серьезно?

Дж. Г. Да, как в Au Chocolat.

Э.У. Но раньше, чтобы попасть в хлебный отдел, не надо было выходить на улицу.

Дж. Г. Знаю, но теперь надо, с тех пор как построили пекарню.

Э.У. Теперь надо, серьезно?