Хаски и его учитель белый кот. Том 1 - Жоубао Бучи Жоу

На этот раз Сюэ Чжэнъюн ответил не сразу. Немного поразмыслив, он сказал:

— Мне не удалось в полной мере оценить его мастерство. Неважно, Мэн-эр, все равно скоро ты сразишься с ним на соревнованиях в Линшане.

Бровь Сюэ Мэна дернулась:

— Хм, еще неизвестно, сможет ли этот глупый поросенок бросить мне вызов.

Госпожа Ван закончила смешивать лекарство и встала. С улыбкой похлопав Сюэ Мэна по голове, она сказала:

— Мэн-эр, ты не должен быть таким высокомерным, не забывай о скромности и уважении.

Сюэ Мэн ответил:

— Какой смысл в скромности? Это утешение для слабаков, а я предпочитаю быть таким же откровенным, как мой папа.

Сюэ Чжэнъюн усмехнулся:

— Правильно. От тигра не родится щенок.

Госпожа Ван была недовольна:

— Вместо того, чтобы обучить его чему-то хорошему, вечно ты учишь его плохому.

Сюэ Чжэнъюн увидел раздражение на лице жены и понял, что она и правда немного рассержена. Быстро убрав улыбку с лица он виновата почел голову и поспешил ее умаслить:

— Женушка, я был неправ. Мы будем обучать его так, как ты скажешь. Только не сердись.

Мо Жань: — …

Сюэ Мэн: — …

В юности госпожа Ван была ученицей в Гуюэе, и ходили слухи, что Сюэ Чжэнъюн выкрал ее из ордена во времена ученичества. Правдивы эти слухи или нет, но Мо Жань точно знал, что его дядя глубоко любит тетю. Его чувства были настолько сильны, что железные кости главы Сюэ превращались в мягкие веревки, лишь бы иметь возможность обернуться вокруг ее пальца. Но госпожа Ван не пылала той же страстью в отношении своего супруга, и хотя по натуре она была мягким человеком, но часто сердилась на него из-за мелочей. За годы совместной жизни в их паре случалось всякое, но все же каждый, имеющий глаза, мог точно сказать, кто кого тут любит сильнее.

Конечно, Сюэ Мэн не собирался долго торчать здесь и смотреть, как флиртуют его родители. Немного расстроенный, он щелкнул языком и повернулся, чтобы уйти.

Госпожа Ван смущенно окликнула его:

— Мэн-эр!

Сюэ Мэн махнул рукой и быстро вышел.

Мо Жань также не хотел мешать воссоединению пары и использовал этот предлог, чтобы уклониться от расспросов дяди. В конце концов, пусть лучше госпожа Ван прояснит для дяди этот щекотливый вопрос о наказании Чу Ваньнина. Он точно не хотел быть тем, кто будет объяснять это. Забрав лекарство со стола, Мо Жань с улыбкой на лице сбежал, даже не закрыв за собой дверь.

С лекарством в руке он неторопливо направился к Павильону Алого Лотоса.

Тело Чу Ваньнина все еще было слабым из-за травм, поэтому он снял барьеры, которые обычно окружали павильон, и не мог знать, вошел ли кто-нибудь на территорию или нет.

И, войдя нежданным во владения Учителя, Мо Жань увидел эту сцену...

Чу Ваньнин купался в пруду с лотосами.

Но одно дело, если бы он просто купался в одиночестве. Сейчас, в этом лотосовом пруду, который был передан исключительно для личного использования чистейшим и добродетельнейшим старейшиной Юйхэном, виднелись силуэты еще двух людей…

Глава 32. Это же ничего, если этот достопочтенный позаботится о тебе?

Мо Жань, которого от того места отделяли тысячи листьев лотоса, застыл, как громом пораженный. Что-то внутри разлетелось вдребезги и в сердце словно разбилась бутылка с пятью вкусами[1]. Бешеная ярость исказила его лицо.

[1] 五味瓶 wǔwèipíng увэйпин «бутылочка с пятью вкусами (сладкое, кислое, горькое, острое, соленое)» — обр. смесь чувств разных чувств.

Изумление, негодование, ревность и раздражение ярким фейерверком взорвались в его голове. Он пошевелил губами, но не смог произнести ни слова. Он даже не мог понять, из-за чего так зол. Сейчас Мо Жань мог думать только об одном:

«Как смеют они трогать то, что принадлежит только этому достопочтенному?!

Чу Ваньнин, ах ты неразборчивая, развратная, двуличная шлюха! Кто мог подумать, что ты… что ты посмеешь…»

Он напрочь забыл, что Чу Ваньнин в этом времени не имел с ним никаких интимных отношений. В этот момент, что-то внутри него разом оборвалось, и все мысли вмиг покинули его разум. В конце концов, более десяти лет они были любовниками, и их отношения завершила только смерть. Находясь в ясному уме, Мо Жань мог рассуждать логично и сохранять спокойствие, но сейчас, когда его истинные чувства вырвались наружу, оказалось, что в его подсознании все еще жила уверенность в том, что Чу Ваньнин принадлежит лишь ему одному. Только сейчас Мо Вэйюй осознал, насколько отчетливо до сих пор помнит вкус губ Чу Ваньнина, не говоря уже о тех сладких моментах взаимной страсти, когда они переплетались в постели, разделяя порок, желание и экстаз, сжигавшие нутро дотла...

После того как Мо Жань переродился, он делал все возможное, чтобы не думать и не вспоминать об этих вещах. Но теперь, стоило ему увидеть обнаженную спину Чу Ваньнина, эту погруженную в прозрачную воду знакомую фигуру с широкими плечами, длинными ногами, тугими мышцами, тонкой и гибкой талией… все воспоминания и эмоции, которые он так старался подавить, вырвались на волю и захлестнули его с головой. Разум как будто онемел, а тело отреагировало без его воли.

Это была сильнейшая физиологическая реакция, настолько яростная и неукротимая, что он ничего не мог с собой поделать. Хватило одного взгляда, чтобы та самая неконтролируемая часть внизу отреагировала мгновенно, и все тело тут же вспыхнуло от возбуждения.

К тому времени, когда он осознал, что делает, охваченный гневом Мо Жань уже орал во все горло:

— Чу Ваньнин!

И он еще имеет наглость игнорировать его?

Из-за плотного белого тумана над прудом с лотосами было трудно разглядеть двух людей, которые поддерживали Чу Ваньнина за плечи. Все, что Мо Жань мог увидеть, что они стояли так близко, что буквально слились телами.

Выругавшись, Мо Жань прыгнул прямо в пруд и двинулся в направлении Чу Ваньнина и его любовников. И только, приблизившись, он понял… что эти два человека на самом деле были просто големами из металла и дерева[2]! Но самое неприятное было в том, что эти големы извлекали из воды духовную силу, чтобы передать ее Чу Ваньнину, а Мо Жань своим вторжением сломал ограничивающий духовный барьер.

[2] 楠木 nánmù наньму — феба, махил, китайский лавр (Phoebe zhennan): обобщающее название растений родов Phoebe и Machilus из семейства лавровых.

Мо Вэйюй не был уверен, какой именно энергетический контур использовал Чу Ваньнин для самолечения, но сейчас тот определенно был в бессознательном оцепенении и