Птица-лира - Сесилия Ахерн

Бо помедлила у двери, заговорила очень тихо:

– Ты все делал правильно. И у нас было много хорошего. Но когда в нашу жизнь вошла она – что-то с нами произошло. Ты сказал однажды: она каждому подносит зеркало. Мне не понравилось то, что я увидела в этом зеркале – какими я нас увидела, – тем более что я увидела и другое: каким ты можешь быть на самом деле.

Он почувствовал, как вспыхнули щеки.

– Она спасла нас, мне кажется, – продолжала Бо, изо всех сил борясь со слезами. – Слыханное ли дело: спасти парочку, разбив ее? Видимо, совсем мы никуда не годились.

– Неправда! – вступился он. Да, их отношения идеальными не назовешь, но и хорошего у них было немало. Не были они неудачной парой – вполне друг другу подходили, просто не навсегда. Но зачем же задним числом обесценивать то, что было? – Куда ты пойдешь?

– Только не к родителям. – Она скорчила гримасу.

– К Джеку? – повторил он свой вопрос.

– Пора бы тебе забыть о нем, – рассердилась Бо.

– Это тебе пора, – завелся он, и Бо с еще более выразительной гримасой отвернулась.

Разуму вопреки в эту минуту Соломон пуще прежнего возненавидел Джека и мечтал врезать ему покрепче.

– Я помогу «Поиску звезд» подготовить выступление Лоры в финале, ты, главное, привези ее завтра в студию. На неделе я заберу свои вещи. Не трогай мое белье.

– Постараюсь удержаться, – пообещал он, скрестив руки на груди. – Беда в том, что от кружева я завожусь.

Пряча улыбку, она толкнула дверь.

– Чудно́е у нас вышло расставание.

– Да и парочка была чудная.

– Могу себе и почуднее представить, – заметила она, глянув через его плечо.

Он обернулся, решив, что там стоит Лора, но дверь соседней спальни была закрыта. Когда же он снова повернул голову к Бо, за ней уже захлопнулась дверь. Только тут он заметил, что слегка дрожит – от потрясения, от потери. Он уставился на закрытую дверь в комнату Лоры, перебирая сказанное Бо.

Влюблен в нее.

Вот и ответ на мучившую его проблему: что правильнее – беречь нечто ценное и редкое или делиться им? Его любовь к Лоре была драгоценной, любовь такой силы нечасто настигает человека. Но этой любви лучше оставаться неразделенной. Лоре будет без него лучше, он завел ее в эти дебри, и ничего хорошего она от него не видела. Для такой девушки он – вовсе не подходящая пара. Драгоценный дар нужно беречь, не присваивая.

Теперь его задача – вытащить Лору из трясины, куда он ее завел, из хаоса, в который превратилась ее жизнь. Он выдернул эту птицу из ее гнезда, переломил ее жизнь – и с тем ее оставил. Он все сделает, чтобы помочь ей, исцелить и восстановить. Закрывая за собой дверь спальни, Соломон прислушался к тому звуку из комнаты Лоры, который более всего его пугал. К тишине.

В пять утра Соломона разбудил телевизор в гостиной. Лора, значит, так и не уснула. Особых надежд, что она сможет сегодня выступить – день уже наступил, солнце взошло, – не оставалось, да и не очень-то это Соломона беспокоило. Он прикинул, велик ли будет ущерб, если она вовсе не появится в финале. Студии Лора ничего не должна, но у нее есть обязательства перед самой собой. Публике внушили ложное представление о ней, и хотя, казалось бы, с какой стати переживать, если о тебе плохо думают те, кого ты и знать не знаешь, все-таки, когда у человека есть такой дар, когда он может поделиться с миром чем-то настолько прекрасным, нужно добиваться, чтобы этого человека увидели и поняли. Лора не должна никому, но самой себе должна – выступить в последний раз, от своего имени, предстать такой, какой она хочет быть. Он не знал, что задумала Бо, но доверял ей. То, что она сказала и сделала в эту ночь, убедило Соломона: в Бо есть подлинное величие и все полученные за этот год награды не случайны. В своем деле она лучшая, она умеет рассказать историю так, чтобы покорить умы и сердца.

Он не мог уснуть и, хотя старался держаться от Лоры подальше, особенно в тесной квартире, не мог оставаться в постели, зная, что она сидит в гостиной. Разумеется, он не набросится на нее без приглашения, но, черт, он бы, пожалуй, хотел. Лучше и близко не подходить. И – все это понимая – он снова поднялся и, не удосужившись надеть футболку, выглянул из спальни. Лора сидела на диване спиной к нему и смотрела фильм о близнецах Тулин.

Соломон молча наблюдал за ней. Она натянула на себя его футболку, устроилась на диване, поджав ноги, волосы спутались, свалялись от беспокойного метания в постели. У него сжалось сердце. Он хотел сказать ей что-то – теплое, утешительное – о ее отце, о дяде, – но тут Лора перемотала запись на несколько секунд назад и снова прослушала то же место. Нельзя было вмешиваться, пусть смотрит или слушает то, что ей так важно. А он ждал, глядя на нее. Минуту спустя она снова отмотала запись назад и снова включила, напряженно выпрямившись. Соломон перевел взгляд на экран. Братья на горе, со стадом овец. Снова Лора включила с того же места.

Не время было заговаривать с ней. И может быть, такое время никогда не наступит. Он тихо прикрыл дверь, лег и уснул. А за стеной Лора снова перемотала запись и снова ее включила.

Когда дверь у нее за спиной приоткрылась, Лора не решилась отвести глаза от экрана. Мурашки побежали по коже, пробил озноб. Она сидела оцепенев. В квартире они остались вдвоем, она слышала, как уходила Бо, слышала обрывки их разговора, запрещала себе вслушиваться – из уважения. Она разрушила их отношения, так хотя бы не мешать им попрощаться по-человечески, разобраться в том, что произошло. Пока все это происходило, она лежала в постели с широко раскрытыми глазами, не чувствуя, вопреки позднему часу, усталости. В комнате пахло Соломоном – тот самый запах, что она учуяла в первый день в лесу.

Она почувствовала его прежде, чем учуяла его запах.

Она учуяла в дыхании ветра его запах прежде, чем его увидела.

Она наблюдала за ним, прежде чем он ощутил ее присутствие.

Глядя на него из-за дерева, она поддалась необоримому желанию – чтобы и он увидел ее. Не так, как было в детстве. Тогда она следила за детьми, играющими в лесу, и хотела бы поиграть с ними, но знала, что нельзя, и по большей части ее вполне устраивала роль наблюдательницы. Этого было достаточно. Но когда в тот день она встретила в лесу Соломона, она словно утратила разум – эгоистически хотела привлечь его взгляд. Намеренно стала издавать звуки, чтобы он обернулся. Этот момент навсегда изменил ее жизнь. Не смерть матери, не решение Гаги поселить ее в коттедже, не смерть отца. Самый рискованный шаг, на который Лора отважилась за всю свою жизнь, – звук, которым она привлекла внимание Соломона. Она хотела, чтобы этот мужчина ее увидел.

И на миг там, в лесу, он принадлежал ей.

Тогда все изменилось, жизнь распалась на две части: до встречи с Соломоном и после.

Жесткий ком встал в горле: Лора вспоминала, как мечтала о прикосновении его рук, о его поцелуях, как пыталась себе это представить, напрягая воображение. Сила или нежность? Каким будет его поцелуй? Краем глаза она следила за ним и Бо, видела, что в нем есть доброта и мягкость, гадала, будет ли он и с ней таким – или совсем другим? Не могла отделаться от мыслей о вкусе его кожи, его языка. С той самой минуты, как увидела его, – все время об этом думала.