Правила ведения боя. #победитьрак - Катерина Гордеева

Правда о том, как в ежедневном режиме – спокойно или с повышенным вниманием – относиться к вероятности того, что однажды в жизни вам придется встретиться с онкологическим заболеванием, находится где-то посередине.

Вначале успокоим тревожных читателей: если в последнее время вы резко, против своей воли, не худели; у вас нет постоянных, становящихся интенсивными болей; на вашем теле не возникали шишки; не увеличивались лимфоузлы; вы не обнаруживали в груди растущих уплотнений; ваша температура не была постоянно повышенной – стойко выше 38С; вы не чувствовали резко возросшей утомляемости и слабости; не теряли несколько раз подряд сознание; если в вашей моче не было крови; у вас не было затруднено глотание; скорее всего, никакого смысла сломя голову бежать к онкологу у вас нет. Исключения составляют люди, в чьей семейной истории были случаи повторяющихся онкологических заболеваний, например рака яичников, рака матки, рака простаты, рака кишечника, некоторых типов рака легкого. Как правило, график регулярных осмотров для таких людей составляет семейный врач (терапевт или онколог) в индивидуальном порядке.

Ко всем остальным применим универсальный совет: «Живи как жил, но регулярно обследуйся».

Теперь важный вопрос: «А когда все-таки надо бежать к онкологу?»

Чтобы ответить подробно, напомню: онколог – это врач, выполняющий диагностику и лечение опухолевых образований доброкачественного и злокачественного характера. В компетенции врача-онколога – диагностика и лечение опухолей, а также изучение возможностей преобразования доброкачественных опухолей в злокачественные.

К врачу-онкологу следует, не откладывая, записаться, если:

Если у человека что-то долго, непривычно и нестерпимо болит, не надо бояться и откладывать поход к врачу и необходимые исследования, потому что в большинстве случаев на ранних стадиях рак прекрасно оперируется и лечится. А перенесший его человек будет в будущем жить совершенно полноценной жизнью.

В мире, где рак, в конечном итоге, ожидает каждого третьего жителя планеты, заранее знать о надвигающейся болезни полезно и нам самим, и врачам, которые нас, вероятнее всего, будут лечить. За первые десять лет XXI века развитые страны потратили на разработку и пропаганду массовых скрининговых программ больше двух триллионов долларов, ожидается, что траты во втором десятилетии вырастут как минимум втрое. Ранняя диагностика и умение использовать ее результаты – ноу-хау тысячелетия. Работает это следующим образом: научно-исследовательские центры, где были разработаны методы, касающиеся сверхранней диагностики определенного вида рака, объявляют о бесплатных программах обследования пациентов из потенциальных групп риска: имеется в виду пол, возраст, наследственность, среда, пищевая культура, экология и, наконец, профессия. Деньгами на обеспечение высокого качества этой процедуры, как правило, помогают большие профильные корпорации: например, национальный американский Институт рака или Международное агентство по изучению рака (Лион); бизнес-гигант AVON, поддерживающий борьбу против рака груди и все исследования, с этим связанные; корпорация PHILLIPS, крупнейший производитель маммографов; фармкомпания NOVARTIS, выпускающая химиопрепараты для терапии рака молочной железы; пациентская организация «Женское здоровье», помогающая как предупредить развитие рака, так и маршрутизировать лечение в случае возникновения болезни. Это неполный список. Для всех участников исследования всесторонне полезны: профилактика и приведение в соответствие с действительностью статистической базы, движение вперед с точки зрения науки и, конечно, нормализация отношения общества к болезни и к тем, кто болеет.

В одной из самых прогрессивных современных исследовательских скрининговых лабораторий – лаборатории профессора Фарелла из Калифорнии – наша встреча с врачами и учеными начинается парадоксальным образом. Профессор зачитывает мне фрагмент из открытого письма руководителя корпорации Apple Стива Джобса. Джобс написал его 9 января 2009 года: «На прошлой неделе я узнал, что проблемы со здоровьем куда серьезнее, чем предполагалось. И гораздо серьезнее, чем я их воспринимал. Не скрою, я сожалею о том, что по неверию или самонадеянности не положился на современный и, как оказалось, довольно высокий уровень развития диагностики и превентивных методик, которые могу оценить лишь задним числом и, увы, теперь уже бесполезно для себя».

Я молча слушаю, киваю, еще не до конца понимая, к чему клонит профессор. Дочитав, мистер Фарелл аккуратно складывает листок вчетверо и кладет в карман халата: «Если бы подобный скрининг был придуман всего на десять лет раньше, жизнь Стива Джобса могла бы и быть подлиннее, и сложиться совершенно иначе. Разумеется, при условии, что мистер Джобс был бы посговорчивее и больше бы верил в медицину. (Известно, что в первые несколько лет своей болезни, рака поджелудочной железы, Стив Джобс действительно предпочитал тибетских целителей представителям официальной медицины. – К. Г.)

Мы разработали диагностическую панель макробиомаркеров в слюне, которые различаются у здоровых людей и пациентов с болезнями поджелудочной железы. Мы уже умеем в 95 % случаев предсказывать риск развития рака поджелудочной железы. И я могу сказать, что даже такой агрессивный и нетипичный рак, как у Стива Джобса, мы могли бы если не остановить, то приостановить и продлить тем самым мистеру Джобсу жизнь. Жаль, время и наше отношение к себе нельзя анализировать задним числом».

Профессор вздыхает и, заявив, что больше времени на интервью у него нет, предлагает просто проследовать за ним в его рабочий кабинет. Вдоль коридора, ведущего к двери профессора, сидит очередь из людей, пришедших на придуманный доктором Фареллом скрининг. Никто не выглядит напуганным, наоборот, каждый уверен: он вытащил счастливый билет, вовремя узнав о том, что во всемирно известной лаборатории в течение этой недели будут проводить бесплатные скрининги для всех желающих.

К людям в очереди подходит ассистент Фарелла, доктор Дэвид, представляется: «Здравствуйте, меня зовут Дэвид, я врач, ведущий исследование биомаркеров, определяющих рак поджелудочной железы. Нам нужно ваше письменное согласие на то, что вы разрешаете нам брать у вас образец слюны, хранить его и уничтожать по своему усмотрению в пределах нашего университета. Пожалуйста, прочтите (достает документы) и подпишите. Я буду рад ответить на ваши вопросы».