Посланник - Геннадий Иевлев

Выдернув иглу своего поля из остатков информационного поля первого стронга, Дакк нащупал поле второго стронга и метнул иглу своего поля ему в голову. Но этот стронг или уже понял, что происходит или сработала его профессиональная реакция, игла поля Дакка ткнулась в его защиту и завибрировав, остановилась.

На мгновение Дакк замешкался. Пытаясь, определить следующий шаг своей атаки, он ослабил давление поля и этого, видимо, хватило стронгу, чтобы нанести ответный удар – в сторону краппа Дакка, метнулся огромный огненный шар.

Дакк успел среагировать. Переориентировав свое поле, он метнул его под шар и выстроив нечто, похожее на отводящий канал, увел шар в сторону. Едва шар миновал его крапп, он вновь выстроил свое поле в иглу и нащупав поле стронга, вонзил в него иглу своего поля. Летательные аппараты теперь находились гораздо ближе, чем при первой атаке, да и в удар Дакк вложил всю мощь своего поля без остатка и защиты поля стронга теперь хватило лишь на несколько мгновений – не выдержав атаки, она лопнула и перед Дакком предстало совершенно незащищенное информационное поле противника.

Перед Дакком замелькали образы, в которых он узнал местность, где сейчас находился, свой стелт, увидел улыбающееся лицо второго стронга и затем увидел периодически вспыхивающее защитное поле вокруг стелта. Дакку стало понятно главное, о произошедшем стронги никуда не сообщали. Это было самым важным.

Расщепив свое поле на тысячи игл, он мгновенно разорвал информационное поле стронга на мириады крохотных фрагментов.

Серый крапп дернулся и ткнувшись носом в почву, завалился на бок.

Дакк остановил свой крапп и опустив его на землю, открыл дверь и выскочив наружу, бросился к стелту.

Буквально, влетев внутрь, он метнулся к креслам и тут же наткнулся на лежащую на полу Зетт. Он наклонился над ней. Грудь девушки не вздымалась. Она не дышала. Дакк вошел в её голову. Информационного поля Зетт, как такового не существовало, лишь крохотные кусочки, которые и фрагментами назвать то было трудно, но в тоже время, в ней чувствовалось ещё какое-то поле, совершенно непонятное, идущее, откуда-то с нижней части её тела. Дакк скользнул по телу девушки своим полем. Его лицо исказилось гримасой отчаяния – это было поле человеческого зародыша, который носила в себе Зетт.

Проклятье! Дакк закрыл лицо руками. Если бы я знал, ни за что не взял её с собой.

Неожиданный громкий и резкий крик, донесшийся откуда-то из-под девушки, заставил Дакка вздрогнуть, но уже в следующее мгновение он схватил её за плечи и приподнял, в надежде, что обманулся в своем выводе, но под Зетт лишь лежал малыш наездницы, из широко раскрытого рта которого доносился этот ужасный вопль.

Дакк механически протянул к нему руку, но на полпути вернул её и взявшись за безвольный носитель Зетт, немного оттянул его в сторону и положил рядом с малышом. Видимо почувствовав свободу, малыш, ткнувшись лицом в руку девушки, умолк.

Распрямившись, насколько позволил ему салон стелта, Дакк направился к креслу пилота, но едва дотронулся до него, тут же развернулся и направился к выходу.

Оказавшись снаружи, он убрал трап и вернувшись в свой крапп, сел в кресло пилота и развернув крапп, направился к городу.

Пути в город хораллов у него не было – уж слишком многое ему придется объяснять, а надежда, на то, что ему поверят, была достаточно призрачной. К тому же…

Проклятье!

Дакк развернул крапп и вернувшись к месту событий, освободил свое поле и метнув его, по очереди, в сторону краппа стронгов и стелта Беллиара Гаанна, уничтожил их информационные поля и убедившись в этом, вновь направился к городу.

Весь путь до магистрали Дакк пытался выработать план своего поведения, если, вдруг, он не сможет попасть на неё, но так ничего и не придумав, он осторожно ткнул нос краппа в защитное поле магистрали. Его опасения оказались напрасны – защитное поле пропустило летательный аппарат стронгов безо всяких проблем. Движущихся механизмов на дороге было не очень много и казалось, что на него совершенно никто не обращает внимания. Успокоившись, он направил крапп в сторону города и сосредоточился на следующей проблеме, как добраться до энергостанции и проникнуть в неё.

До города он добрался без приключений и хотя теперь улицы города были заполнены авто, но на крапп Занна по-прежнему никто не обращал внимания и изрядно поплутав по улицам, Дакку наконец удалось найти нужный вход в энергостанцию. Он не знал, всех желающих пропускали её ворота или они были каким-то образом запрограммированы, но едва его палец коснулся нужной клавиши на рыппе, как появился проём и Дакк послал крапп внутрь.

Оказавшись у того места, где он атаковал крапп, он опустил летательный аппарат, открыл дверь, поднялся, взял носитель Хоррста и вытащив его наружу, бросил около открытой двери краппа, отошел на несколько метров и выйдя из носителя Беллиара Гаанна, сориентировался и метнул свое поле ему в голову, превращая его мозг в кашу. Затем он тоже самое проделал с мозгом Занна и уничтожив все информационные поля краппа, вошел в мозг Статта Хоррста, информационное поле которого оказалось достаточно обширным и без труда уничтожив его интеллектуальное «Я» и сносно разместившись в его информационном поле, сконцентрировался до предела и замер в ожидании.

Прошло какое-то время, а вокруг, совершенно, ничего не происходило. Дакк плохо чувствовал свой новый носитель, так как постоянно заглушал его болевые импульсы идущие в мозг большим потоком и потому уже начинал опасаться за его дальнейшую функциональность. Но со временем болевые ощущения как-то притупились, состояние носителя стабилизировалось, хотя и в стадии очень низкой жизненной активности, напряженность несколько спала и Дакк принялся изучать информационное поле Хоррста, но все же отдавая приоритет контролю над окружающим пространством.

К досаде Дакка Статт Хоррст был четырнадцатым ребенком в своей семье, но к удовлетворению: его родители были людьми небогатыми и, едва он научился ходить, отдали его в военное поселение, школу корегеров и потому он, практически, потерял связь со своей семьей, так как, родственникам, доступ в поселение был запрещен. Так же, до окончания военного обучения, был запрещен и доступ поселенцам на волю.

Военные поселения стронгов представляли собой большие лагеря, практически, без всяких удобств, где воспитывались будущие воины, корегеры, что-то вроде десантников, лишь одному искусству – убивать. Причем, убивать, кроме оружия, они учились с помощью любых попадавших в руки средств: ножей, камней, либо каких-то других предметов, находящихся рядом, а в случае их отсутствия, с помощью голых рук.

Каждая семья стронгов была обязана отдать одного из своих сыновей, а если было желание, то и больше, в такой лагерь. Если в семье не было сыновей, то она или покупала сына у другой семьи, или выплачивала цивилизации большую контрибуцию. Потому так и старались родители Хоррста, так как денег ни на первое, ни на второе у них не было.

Но Хоррст не блистал ни силой, ни ловкостью и к шестнадцати годам слабо освоил профессию убивать и потому дорога в корегеры, ему оказалась закрыта – и в свои семнадцать лет он стал пилотом космического грузовоза – возюком. Возюки занимали, самый нижний иерархический уровень армии стронгов и были всеми презираемы. Родственники, по этой причине, практически, отказались от Хоррста и старались не поддерживать с ним никаких связей. Он остался в полном одиночестве, так как возюки, старались не общаться друг с другом. Поняв свою оплошность, Хоррст всерьез обеспокоился своим положением и занялся перевоспитанием. Два года изнурительных занятий над собой не прошли даром, его усилия, в конце-концов, были замечены и около месяца назад, для совершенствования воли и духа, он был переведен из возюков в патруль третьего ранга и направлен служить на далекую планету красных песков – Родерон. Конечно, град – это не корегер, но уже не возюк. Их положение было неоднозначно: их и боялись, так как они имели право задержать любого корегера, и презирали, так как они никогда не принимали непосредственного участия в боевых операциях, а использовались лишь во вспомогательных. Хоррст не остановился на достигнутом, а с ещё большей энергией начал заниматься своим совершенствованием.