Радуга завтрашнего дня - Бертрис Смолл

— И где этот сорвиголова? — вскинулась она.

— Вот уже несколько недель как во Франции, — заверил он. — А где Генри?

— Вот уже несколько недель как в Англии, — в тон ему повторила жена. — По-твоему, я должна была подождать с родами до твоего возвращения? Да я отослала его домой через неделю после того, как все обошлось!

И правильно сделала! Бедняга истосковался по семье. А вы, милорд? Хотите видеть своих сыновей?

Она взяла его за руку и подвела к двум колыбелькам, стоявшим у очага, над которым висел портрет первого графа Гленкирка.

Патрик онемел от изумления. Двойня! У него сразу два сына!

— Они уже окрещены, так что придется смириться с теми именами, которые мы выбрали. Не могли же мы терпеть, пока ты наконец доберешься домой!

— Как же их зовут? — выдавил он. Двое! Двое сыновей!

— Следующего герцога — Джеймс. А графа Брей — Энгус. Они родились девятнадцатого августа, — тихо произнесла Фланна.

Мальчишки бесстрастно уставились на него. Одинаковые, как горошины в стручке! Темные волосы, голубые глаза… впрочем, почти у всех новорожденных глаза голубые.

Пухленькие, краснощекие и такие живчики!

— Ну? — не выдержала Фланна.

— Чудесные дети!

— И это все, что ты способен мне сказать? Мои родные были вне себя от восторга, узнав, что я подарила тебе близнецов, Патрик Лесли, а от тебя ничего не дождешься, кроме холодной похвалы? — начала было донимать его Фланна, но тут же рассмеялась, потому что с того момента, как он услышал о сыновьях, с его лица не сходило потрясенное выражение. Похоже, Патрик еще не пришел в себя!

Но тут Фланна, случайно опустив глаза, увидела на платье два огромных мокрых пятна и покачала головой. Ну вот, и она тоже обо всем забыла!

— Детей пора кормить! — ахнула она, и подбежавшая Эгги немедленно принялась расшнуровывать лиф, причитая, что теперь все это ни за что не отстираешь, а рубашку и вовсе придется выбросить. Фланна села у огня и распахнула вырез рубашки. Эгги поднесла ей младенцев. Они сразу же принялись сосать, да так жадно, что молоко пузырилось вокруг крошечных ротиков.

Патрик зачарованно уставился на белые груди жены, пронизанные голубыми жилками. Очевидно, дети пошли в отца — такие же прожорливые!

Он придвинул стул и сел рядом.

— Как ты их различаешь?

— У Джейми крошечная родинка над верхней губой.

Совсем как на портрете твоей матушки. Я сначала думала, что это пылинка прилипла, но потом пригляделась и увидела маленькое пятнышко.

— Верно. Фамильное отличие, — кивнул Патрик.

— В таком случае у тебя не осталось сомнений, — мягко заметила Фланна, не сводя глаз с мужа.

— Ты все еще таишь обиду? — расстроился Патрик.

— Нет, но хотелось бы знать наверняка, — мило улыбнулась Фланна.

— Иисусе, женщина! Да они точная моя копия! — рассердился он.

— Ты так считаешь? — с притворной наивностью пробормотала она.

— Материнство не смягчило тебя, — ответил он, лукаво щурясь.

— Малыши скоро насытятся, — бросила Фланна. — А ты голоден?

— Еще бы, — многозначительно подмигнул он.

— Сейчас велю кухарке принести плотный ужин, а потом ты, разумеется, захочешь хорошенько выспаться в собственной постели.

— Эту ночь я проведу в твоей постели, — объявил он и смешливо фыркнул, когда жена залилась румянцем. — Значит, ты все еще способна краснеть, как девочка, хотя на самом деле такой бесстыдной особы еще поискать! Да у тебя уже дети, Фланна Лесли!

Фланна промолчала, но, закончив кормить сыновей, поднялась и велела:

— Энгус, позаботься об ужине для милорда. Я пойду прикажу приготовить ванну. Вы, должно быть, целый месяц сапог не снимали! Не позволю ложиться в мою постель неумытым грязнулей!

Патрик продолжал сидеть у огня, не отрывая взгляда от мирно спавших мальчишек, и даже не заметил, когда принесли еду. Только голос Энгуса заставил его оторваться от созерцания двух одинаковых мордашек.

— Она назвала молодого Брея в честь тебя, — заметил Патрик великану.

— А по-моему, в честь первого графа Брея, тоже Энгуса, — возразил тот.

— Его я не знал, зато знаю тебя. И предпочитаю считать, что мой сын назван в честь своего двоюродного деда.

— Спасибо, милорд, — промямлил Энгус, смаргивая слезы.

— Садись со мной, Энгус, — пригласил герцог, — и расскажи, как все происходило. Почему Генри уехал?

— Роды были легкими. Ее невестка, Уна Броуди, не отходила от нее и все возмущалась, до чего некоторым все просто дается. Ну а потом вашему брату не было нужды оставаться здесь. Фланна знала, как торопится он к своей семье, поэтому и настояла, чтобы он уехал. А в сопровождающие дала отряд наших людей, чтобы благополучно довели его до границы. Видите ли, нам стало известно, что этим летом люди Кромвеля рыскали по всей Шотландии.

— Но Уна, конечно, осталась?

— Еще бы! Разве от нее избавишься? Кроме того, она просто влюбилась в ваших сыновей. Честно говоря, она стала большим подспорьем для Фланны. Но месяц назад мы наконец отослали ее домой, поскольку Олей стал жаловаться, что у него отняли жену.

Дружеская беседа продолжалась довольно долго и была прервана появлением Эгги, объявившей, что вода стынет.

Герцог поднялся к себе. Чан стоял в дневной комнате перед камином, а вот Эгги внезапно исчезла. Его встретила Фланна. Герцог Гленкирк расплылся в восторженной улыбке и поспешно сбросил грязную одежду прямо на пол.

— Ее следовало бы сжечь. Вместе с сапогами, — презрительно хмыкнула Фланна, критически рассматривая мужа. — Ты похудел.

— На овсяных лепешках не растолстеешь, — буркнул он, забираясь в чан вместе с женой.

— Осторожнее, — предупредила она, — не желаю, чтобы на полу стояли лужи.

— Тогда идите ближе, мадам, чтобы я мог поцеловать вас по-настоящему, — велел Патрик.

— Сначала вымойся… — начала она и тут же взвизгнула, когда он рывком притянул ее к себе. — Патрик!

— Ты разучилась подчиняться своему господину и повелителю! — ужаснулся он. — Это следует срочно исправить!

И он снова попытался ее поцеловать. Фланне пришлось шлепнуть его мокрой тряпкой.

— Господин и повелитель! Подумать только! — ворчала она улыбаясь. — Иисусе, ну и грязные же у тебя волосы!

Настоящее гнездо вшей!

Она поспешно зачерпнула мыла, плюхнула комок на голову мужа и принялась энергично работать руками. Но он, не обращая ни на что внимания, прижал ее к себе и стал целовать, пока она, запыхавшаяся и раскрасневшаяся, не вырвалась из его объятий.