Тысячелетняя битва за Царьград - Александр Широкорад

80-пушенный корабль «Иосиф II» (с 15 марта 1790 г. «Рождество Христово»). С июня 1788 г. входил в состав эскадры Поля Джонса

Принц Нассау-Зиген вел свое происхождение от принца Оранского графа Нассау (1533—1584). 23-летний принц в 1766 г. отправился в кругосветное плавание Бугенвиля. Вернувшись из трехлетнего путешествия, он отправился в Центральную Африку. В 1779 г. воевал на стороне французов с Англией. В 1782 г. отличился при осаде Гибралтара, а в 1786 г. прибыл в Россию.

Еще более легендарной была карьера Поля Джонса, родившегося в 1747 г. в Шотландии в семье бедняка. Он начал свою морскую карьеру в 13 лет юнгой, в 18 стал первым помощником капитана, а в 21 — капитаном. В 1773 г. в Виргинии умирает его старший брат, оставляя небольшое поместье. 26-летний моряк становится американским плантатором и принимает по условию завещания фамилию Джонс. Но скоро начинается война Североамериканских штатов за независимость, участвуя в которой он находит свое истинное призвание. Поль Джонс становится капером, или, попросту говоря, пиратом. В декабре 1775 г. Поль Джонс поднимает флаг Североамериканских штатов над торговым судном «Альфред». В следующем году он командует новым судном «Провиденс» и захватывает 16 английских судов.

Конгресс производит Поля Джонса в чин капитана. В 1777 г. он на шлюпе «Рейнжер», прорвав английскую блокаду, уходит в Европу. Он захватывает торговые суда, «наводит ужас на Англию», высаживает десанты на ее берегах, на двух шлюпках во главе тридцати двух человек проникает в порт Уайтхевен, набитый военными кораблями, поджигает их и т.д. Описание дальнейших подвигов Поля Джонса займет много места. Но всему приходит конец, и в 1783 г. война за независимость заканчивается. Становиться опять плантатором Полю Джонсу, очевидно, не светит, и он отправляется в Старый Свет. В 1784—1787 гг. он в Париже, и делать ему» явно, нечего.

В конце 1787 г. посол И. М. Симолин предложил ему поступить на русскую службу. Моряк колебался. Он писал: «...я имел такие понятия о формах правления в России, которые не согласовались с моими воззрениями на этот счет».

Джонс едет в Копенгаген, где получает личное послание Екатерины II и принимает окончательное решение. 23 апреля 1788 г. он прибываете Санкт-Петербург Французский посол граф Сепор представляет его императрице. Скоро вопрос о назначении Поля Джонса в Черноморский флот был решен. 19 мая 1788 г. он прибывает к месту службы.

В Лимане под начальство Нассау-Зигена поступила гребная флотилия, состоявшая из 51 вымпела (7 галер, 7 дубель-шлюпок, 7 плавбатарей, 22 военных лодок, 7 палубных ботов и одного брандера), а под начальство Поля Джонса — эскадра из 14 парусных судов (2 корабля, 4 фрегата и 8 мелких судов).

Кроме того, в составе Черноморского флота было около 20 крейсерских судов. Большинство русских и советских историков предпочитало не расшифровывать тип этих судов, да и читателям все было ясно — парусные крейсера. На самом деле это были каперские суда.

Как уже говорилось ранее, между 1774 и 1778 гг. в Северном Причерноморье осели десятки тысяч греков. Многие из них стали судовладельцами. Греки хорошо помнили об огромной добыче, захваченной греческими каперами в Архипелаге в ходе прошедшей войны. Да многие из них и сами грабили турецкие суда. Сразу же после начала войны с Турцией к Потемкину стали обращаться греческие шкиперы, предлагая свои услуги в качестве корсаров. Если в странах Европы владелец корабля просил каперское свидетельство, то он тем самым брал на себя обязательство вооружить корабль и набрать экипаж за свой счет. На Черном море это было невозможно — греки были не очень богаты, и, кроме того, в России частные лица не имели права владеть пушками. 28 октября 1787 г. Потемкин разрешил контр-адмиралу Мордвинову выдавать каперские патенты, а также пушки и припасы на корсарские суда. Первым корсаром, нанявшим матросов в Таганроге и вооружившим яхту «Пчела», был капитан Спиро Рицардопуло, служивший в следующем году в эскадре Поля Джонса. Патент ему был выдан Мордвиновым 2 октября 1787 г

Уже через несколько дней каперы принялись за дело. В ночь с 10 на 11 октября 1787 г. капитаны Спиро Рицардопуло и Ламбро Качиони на лодках подкрались к Очакову и захватили турецкое торговое судно.

К 21 октября 1787 г. корсарских судов было уже двадцать одно, причем, как это следует из документов того времени, они не только получали от регулярного флота вооружение и припасы, но и жалованье.

После 1788 г. шестнадцать крейсерских судов было официально зачислено в состав русского флота, а их капитанам были присвоены офицерские чины. Крейсерские суда обычно имели на вооружении десять 16 пушек малого калибра. Например, «Панагия ди Дуцено» имела 10 4-фунтовых пушек и четыре 3-фунтовых фальконета; «Полоцк» — четырнадцать 6-фунтовых пушек; «Принцесса Елена» — 14 пушек; «Принц Александр» — 14 пушек. Тем не менее столь слабо вооруженные суда успешно действовали по всему Черному морю.

1 мая 1788 г. три корсарских корабля (командиры Галани Батиста, Дмитрий Куц и Дмитрий Кундури) в 15 верстах против Килийского гирла Дуная атаковали два купеческих корабля. На помощь купцам пришли две турецкие галеры. В ходе боя туркам удалось отбить один приз, но второй корсары увели в Севастополь. Одновременно пять крейсерских судов действовало у берегов Анталии, но турки уже боялись выходить в море, и корсары захватили только одно судно.

Крейсерские суда занимались не только перехватом, но и участвовали в боевых операциях регулярных сил. Летом 1788 г. в парусной эскадре Поля Джонса состояли крейсерские суда «Св. Анна», «Пчела», «Богоматерь Турлени», «Маилет», «Князь Потемкин Таврический» (так Ламбро Качиони назвал свой приз, льстя главнокомандующему).

Теперь вернемся к турецкой эскадре, которая с 20 мая по 6 июня 1788 г. стола в бездействии у Очакова.

Утром 7 июня корабли Поля Джонса и гребные суда Нассау-Зигена атаковали турецкую эскадру. Входе боя русской артиллерией были уничтожены три турецких судна. Турки отступили, но преследовать их русские не стали. Как писал Нассау-Заген Потемкину: «...к несчастию, ветер был противный и наши корабли не могли ее атаковать, и мы вынуждены были возвратиться, занять свое положение возле парусной эскадры». Автору сдается, что принц лукавит. Почему это его гребные суда, которых он в письме именует кораблями, не могли идти против ветра на веслах, да еще по течению? Но светлейший князь проглотил пилюлю. Все-таки три гребных турецких посудины потопили, и то как говориться, «хоть шерсти клок». Потери русских в этом бою составили всего 4 убитых и 13 раненых.

Прежде чем перейти к следующему сражению, стоит упомянуть забавную историю о похождениях Поля Джонса в 10-дневной паузе между сражениями. В боевых действиях в Лимане с обеих сторон принимали участие запорожские казаки. Поль Джонс еще в Европе слышал о запорожцах и решил их узнать поближе. Дважды (6 и 16 июня) он посетил стан «верных запорожцев». Во время последнего посещения знаменитый пират был торжественно принят в казаки и соответствующе экипирован. Далее вдело пошла горилка. Контр-адмирал побратался с казаком Иваном, прозвище которого до нас не дошло. 16 июня был сильный туман. Воспользовавшись им, Джонс с Иваном сели в лодку и подгребли к стоявшему в Лимане турецкому кораблю. Джонс достал мел и размашисто написал на борту турка: «Сжечь. Поль Джонс». Затем побратимы благополучно прибыли обратно.