Умри, чтобы жить - Валентин Силич

– Веро…

Глаза лаборанта стали как два блюдца. Он побелел и замер. Из воздуховода показались две черные лапы, и спустя мгновенье на пол приземлилась Зера.

– Боюсь, Ранкару не проползти по этой трубе, Эйва.

– Мы как раз собираемся открыть проход из тоннеля. Ну… так как тебя зовут? Веро?

– Мм… ннн…

– Вером? Да очнись ты! Это Зера, она тигран. И она тебя спасет, выведет наверх, если ты все еще хочешь убраться отсюда. Ну!

– Верон! Я Верон! Да, хочу, хочу, очень хочу…

– Прекрасно, тогда жми на кнопки, Верон!

Тиграны стремительно пронеслись по лаборатории. Пятерых врачей и трех лаборантов, устроившихся поужинать в небольшой столовой, на выходе встретил Дарс. В битве с богомолами сражался зверь, здесь же был сам дьявол! Когда залитый кровью тигран повернулся к охотникам, спешившим на помощь, те окаменели. Ярость, сверкавшая в безумных глазах животного, напугала до смерти!

– Нне-э-эт… ппомочь… ммы ттебе…

– Эту работу я должен был сделать сам…

Хищник встряхнулся всем телом и, опустив голову, медленно прошел мимо невольно затаивших дыхание людей. Дарс шел мимо клеток и чувствовал, как тает боль, гнездившаяся в глубине сердца с того самого дня, как скальпель одного из врачей прервал жизнь его подруги. Он был здесь, ее убийца. Дарс почти минуту смотрел в его глаза, прежде чем полностью сомкнул клыки на горле. Открыв проход, лаборант минут пять пялился на входящих тигранов и людей. Затем оскалил зубы, сияя такой счастливой улыбкой, что Райан поглядывал на него с подозрением. Свежий синяк на лбу явно намекал, что парень не в себе… мягко говоря. Но Верон развил кипучую деятельность, бегая то с одного, то с другого бока Эйвы и тараторя без умолку. Райан слегка повел плечами и ненавязчиво вклинился между ними. Бросив на охотника косой взгляд, парень слегка приглушил улыбку, но энергия осталась. Летая от клетки к клетке, парнишка довольно вразумительно давал пояснения, кто, когда и чем инфицирован. Запертых в клетках было много. У некоторых прогрессировала мутация, некоторые лишь отдаленно напоминали людей. Охотники с содроганием отводили глаза в стороны.

– Они не опасны! Эти люди не опасны, вы… можете их отпустить?

Лаборатория казалась огромной и Барк растерянно оглядывался. Услышав голос, обращавшийся к нему, он повернул голову. Верон, то улыбаясь, то бледнея, ломал пальцы от волнения и дернулся, как от удара, когда Тайк, подойдя сзади, произнес:

– Решай сам, парень, тебе виднее…

Лаборанта словно сдуло ветром. Начав осмотр с двух сторон сразу, охотники открывали только те клетки, где сидели люди, сохранившие еще человеческий облик… освобожденные сами выпускали своих изменившихся друзей по несчастью. Тиграны оттеснили возбужденную толпу в сторону лифтов. Многие люди молча плакали. Тайк встал напротив них.

– Мы открыли клетки, но мы не в силах вернуть вам вашу жизнь. Простите! Мутация необратима, и сейчас только вам решать, как прожить оставшиеся дни. Вы можете уйти в тоннели и там дожидаться приговора природы или можете воспользоваться грузовыми лифтами. Но там смерть. Охрана наверху поднимет тревогу, возможно, откроет огонь. Ни один человек не может покинуть тоннели без разрешения Нокса.

– Но если мы окажемся за чертой периметра, мы никогда не сможем вернуться к семьям, не сможем попрощаться с ними… Дайте нам оружие… мы пробьемся наверх, город должен узнать об этих ужасах.

– Город с радостью вышвырнет вас за черту, едва только заподозрит в мутации!

– Они не посмеют… нас заразили насильно!

– На вашем месте я не стал бы говорить о заражении! Можно сказать, что вас использовали как рабов для работы на заводах корпорации…

Люди молча мотали головами, не произнося ни звука. Вперед выступила еще сохранявшая миловидность женщина:

– Да, там наверху ждет смерть. Но и здесь тоже! Сколько еще наши тела смогут сопротивляться – месяц, два? Полгода! И это в лучшем случае… мутация необратима. Даже если нам поверят, нам не выжить в городе. На нас станут охотиться, убивать или опять запрут в клетки!

– Возможно, вы сможете выжить в лабиринте.

– Я… я думала, покажите нам другую… дорогу…

Тайк чертыхнулся, но, взглянув в измученные глаза полулюдей, окликнул тиграна:

– Шер! Мне нужен совет! Вернее, нужна помощь… э-э-э… им…

Люди обреченно стояли и смотрели, как со всех сторон подходят громадные звери. Многие садились на пол, ожидая быстрой смерти.

– Мы проводим вас через лес до черты города. Окраины небезопасны, но их жители более терпимы ко всякого рода мутациям. Это единственный шанс послать весточку вашим семьям.

Головы, словно не веря, поднимались, потухшие глаза загорались надеждой. Спустя немного времени тоннель поглотил разношерстную толпу, многим из которых предстояло вскоре вернуться назад… в темноту лабиринта.

– Через полгода звериный инстинкт заглушит остатки разума…

– Рыслины примут их, они чувствуют своих очень сильно. Даже в этом состоянии людям не грозит смерть в их лапах. Они уже рыслины, только еще не хотят верить в это…

– Человек всегда надеется до конца… иначе как выжить?

– Меня ожидало то же самое… Я видел, как Нокс смотрел на меня… словно примеривался…

– Тебе подарили второй шанс стать человеком…

Верон, стоя у стены, провожал потрясенным взглядом уходящих людей и неосознанно отвечал вслух своему собеседнику, слова которого возникали у него в голове:

– Я буду им! – Он круто повернулся и замер, за его спиной стоял тигран. Парень посмотрел в глаза зверя и повторил чуть ли не шепотом: – Я буду человеком…

В лаборатории остались только дети. Наверху их никто не ждал, это понимали и люди, и тиграны. Один из охотников присел перед малышом лет семи. Мальчишка был поразительно похож на девочку, только коротко стриженную.

– Она девочка… она моя сестра…

Бородач ухмыльнулся, глядя на мальчишку, что выдвинулся из-за спины девочки.

– Думаю, моему сыну не хватает братишки. А моей жене дочурки. Вы… как, не против пожить немного у меня?

– А потом?

– Что потом?

– Потом куда нас?

– Мы попробуем найти ваших родителей…

– Они… умерли, когда пришли богомолы. Мы не хотели уходить из нашего дома… а они пришли ночью…

Некоторое время стояла тишина. Глаза мальчишки внезапно оживились, и охотник, проследив за его взглядом, оглянулся. Недалеко от них стояла тигрица и громко мурлыкала, осторожно повышая тембр.

– Какая красивая. Если бы у меня была такая, я бы не боялся богомолов.

– Богомолов больше нет! Она убила их, честное слово!

Лицо ребенка выразило такое недоверие и обиду, что тигрица осторожно вмешалась: