Маленькие люди - Олег Рой

– Мистер Райан? – спросил незнакомый голос и, не дожидаясь подтверждения, продолжил: – Я Эмануэль Строббс из «Пресс-драм Лимитед».

– Чем обязан? – поинтересовался я с некоторым удивлением.

– Мне бы хотелось взять у вас интервью, – сказал он совершенно обыденным голосом. – Согласитесь, официальные визиты первых лиц иностранных государств случаются не каждый день. Это прекрасный повод побеседовать о многом.

– Ну, это не совсем чтобы официальный визит, – сказал я, удивляясь, откуда ему все так хорошо известно.

– Но ведь и частным его тоже не назовешь, верно? – напористо сказал он. – Для вас это будет, вероятно, новостью, но после вашего знаменитого интерактивного голосования в Британии весьма и весьма заинтересовались вашим государством. По крайней мере, мои читатели. Давайте поговорим и об этом.

Я задумался. С одной стороны, это интервью мне было как собаке пятая лапа. С другой – представлялась возможность изложить свою версию произошедшего прессе до того, как это (гипотетически) сделают Харконен с Кохэгеном. Что ж, это было, вероятно, правильным ходом.

Мой собеседник по-своему понял мое молчание:

– Это не займет много времени, и, конечно, мы заплатим вам гонорар, – при этом он озвучил цифру, до боли совпадающую с ценой, которую мне выставили мои знакомые за эксплуатацию их лаборатории и оборудования.

Порой человек даже в очень сложных ситуациях поступает, как ведомый лишь одним инстинктом зверь. Зверь даже может видеть капкан, но игнорирует его наличие – его неодолимо манит запах приманки. Я был совершенно беспечен, точь-в-точь как мышь, почуявшая сыр в мышеловке.

– Хорошо, – согласился я. – Где бы вы хотели встретиться?

– Ресторан отеля «Ритц-Карлтон» вас устроит? За мой счет, разумеется.

– Это который возле Грин-парка? – уточнил я. – Вполне устроит. Как насчет 19.00?

Он согласился, а я подумал, что это неплохо – перекусим и прогуляемся с Ариэль к Букингемскому дворцу.

Сыр в мышеловке пах просто восхитительно.

Эмануэль оказался импозантным немолодым мужчиной. Он был невысок, выше меня всего на голову или меньше. По всей вероятности, он был вполне состоятелен, но тщательно скрывал это, или, вернее сказать, не выпячивал. Зато чувствовалось, что это хваткий и опытный журналистский волк.

Он угостил нас хорошим обедом с ростбифом и красным вином. Умело и неспешно вел беседу. Вопросы его были ненавязчивы, но по ним чувствовалось, что он отлично подготовился и хорошо знает предмет разговора. Наше общение мало напоминало интервью, скорее это была светская беседа. Но при этом Эмануэль насытился информацией настолько же, насколько мы с Ариэль насытились прекрасным ростбифом.

Закончив трапезу и беседу, мы тепло распрощались. Эмануэль ухитрился так ловко передать мне деньги за интервью, что это не вызвало ни малейшей неловкости. У подъезда отеля его ждал солидный «Астон-Мартин» с шофером. Мы с Ариэль проводили его взглядом и отправились к Букингемскому дворцу.

Мы гуляли дотемна. Покатались на кебе по парку, посмотрели смену караула шотландских гвардейцев, поели мороженого и покормили прекрасных белых лебедей – любимцев нашей бессмертной королевы. К ночи стало заметно прохладнее, но не настолько, чтобы вприпрыжку бежать от холода. Небо было ясным, и мы с Ариэль развлекались, стараясь увидеть падающую звезду. Сейчас их было немного – основной поток Персеид уже прошел, но время от времени по небосклону все-таки стремительно пролетал метеор, и мы даже успевали загадать желание. Или врали, что успевали, но одно мое так и не загаданное желание все-таки сбылось, причем прямо во время прогулки.

Это случилось, когда я рассказывал Ариэль о падающих звездах и метеоритных потоках, о Персеидах и поясе Койпера. Ариэль слушала внимательно, спрашивала коротко и исключительно по делу. Один из ее вопросов поставил меня в тупик:

– Значит, наш метеорит – тоже часть какой-то кометы?

– Необязательно, – ответил я. – Строго говоря, в космосе хватает всяческих обломков и без комет. Например, случаются столкновения крупных астероидов, вроде кембрийско-ордовикского, да и сами астероиды порой сталкиваются с Землей. Я бы скорее сделал ставку на то, что наш метеорит именно астероид или его обломок. Траектория падения у него нестандартная, не такая, как у кометогенных объектов. Дело в том, что кометы пересекают орбиту Земли, в принципе, предсказуемым образом, и…

Я остановился как вкопанный. Меня внезапно буквально озарила одна идея. Дело в том, что я все время вспоминал историю, рассказанную мне Бельмондо. В моей хулиганской, даже безумной гипотезе о связи метеоритных кратеров и уменьшения размеров живых существ я считал источником таких изменений ударный кратер Вредерфорт в ЮАР. Бельмондо указал мне совсем другое место, севернее, ближе к экватору. Это было место традиционного обитания пигмеев. Разглядеть из космоса эту астроблему мне удалось не сразу. Джунгли надежно хранили относительно небольшой (в сравнении с тем же Вредерфортом) кратер.

Допустим, Хоуллендский кратер и астроблема пигмеев возникли из частей одного и того же небесного тела. По двум точкам с учетом сдвига Земли в процессе вращения я смог определить траекторию его полета и места падения обломков. Если моя теория верна, то как минимум еще один обломок упал в районе, ранее известном как Голландская Ост-Индия, еще одном ареале распространения низкорослых людей.

Конечно, все это было чистой воды научным авантюризмом, но… я загорелся идеей проверить свою теорию. Тем более что на три дня в моем распоряжении будут нехилые ресурсы Кембриджа. Включая его обсерваторию и вычислительный центр.

Я обнял Ариэль, притянув ее к себе, и поцеловал так нежно, как только был способен.

– Что с вами, Фокс Райан? – с ироничным удивлением спросила она. – Раньше подобных внезапных порывов за вами не наблюдалось.

– Все, что кажется нам случайным, имеет свои причины, – ответил я. – Просто мы их еще не знаем.

– И какова причина твоего такого поведения? – улыбнулась она.

– Любовь, – ответил я. – Знаешь, древние верили в звезду удачи.

– Не только древние, – глаза Ариэль лучились весельем. – Многие и сейчас в нее верят. Я, например.

– А я не верю. Я знаю, что она существует. Ариэль, ты моя звезда удачи.

– А еще я твой белый кролик, – Ариэль озорно подмигнула и, зажмурившись, подарила мне горячий ответный поцелуй.

Воспользовавшись перерывом между заседаниями LCIA, мы с Ариэль отправились в Кембридж. Четыре дня, проведенных нами там, были одновременно напряженными и невероятно прекрасными. Я разрывался между работой с ариэлием и исследованием истории хоуллендского метеорита. И тут, и там меня ожидали сюрпризы.

Во-первых, ариэлий оказался даже интереснее, чем я предполагал. Более точный расчет показал, что его атомная масса выходит за пределы острова стабильности. Попросту говоря, ариэлий должен был быть радиоактивным. Должен был, но не был. Отчасти виной тому было уже открытое мной «дыхание» этого химического элемента. Отчасти, но не полностью. В строении ариэлия слабые взаимодействия играли намного бо́льшую роль, чем в привычном нам мире. И это еще предстояло исследовать. Но от открывающихся перспектив просто захватывало дух. Это был подлинный прорыв.