«Соколы», умытые кровью. Почему советские ВВС воевали хуже Люфтваффе? - Андрей Смирнов

Нетрудно, однако, заметить, что все эти приемы опять-таки требовали хорошей индивидуальной техники пилотирования и хорошей групповой слетанности... То, что «не везде еще штурмовики обучены ведению оборонительного воздушного боя с широким применением «круга», «змейки» и «ножниц»», отмечалось даже девять месяцев спустя, в директиве командующего ВВС Красной Армии от 7 июля 1943 г.262

Правда, в 1943-м, с вытеснением одноместных Ил-2 двухместными, появилась наконец возможность использовать в борьбе с истребителями тактику, давно и с успехом применявшуюся немецкими Ju87 – такими же одномоторными двухместными машинами с задней стрелковой точкой. Эта тактика заключалась как в сохранении группой штурмовиков плотного, компактного строя, так и во взаимном прикрытии друг друга огнем хвостовых пулеметов, т.е. в сосредоточении огня сколь возможно большего числа воздушных стрелков на наиболее опасных в данный момент из атакующих группу истребителей. Подобная концентрация огня могла отчасти компенсировать недостаточную выучку каждого отдельного воздушного стрелка; при поддержании огневого взаимодействия переставала иметь большое значение и отмечавшаяся выше ограниченность углов обстрела пулемета УБТ. Если стрелок штурмовика, атакованного под большим углом сбоку или сверху, не был в состоянии довернуть свой пулемет навстречу атакующему истребителю, то это легко могли сделать стрелки самолетов, летящих в строю перед ним. Компактность же боевого порядка группы как раз и обеспечивала поддержание такого огневого взаимодействия.

Однако плачевное положение с подготовкой летчиков-штурмовиков, сложившееся в 1941—1942 гг., сохранялось, как мы видели, и в первой половине 1943-го – и летать в строю многие по-прежнему не умели... Это обстоятельство еще весной – летом 43-го по-прежнему приводило к тому, что боевой порядок «горбатых» – особенно при уходе от цели – сплошь и рядом растягивался263. А на судьбе отдельно летящих, «выпавших» из системы огневого взаимодействия самолетов немедленно начинали сказываться и неопытность стрелков, и недостатки конструкции задней стрелковой точки. Именно неумением сохранять плотный строй и объяснялись описанные выше случаи разгрома в первые дни Курской битвы целых групп двухместных Ил-2, оказавшихся без истребительного прикрытия – а также случаи 100-процентного истребления групп штурмовиков в ходе ударов по немецким аэродромам в орловском выступе и Донбассе 5—8 мая и 8—10 июня 1943 г. (так, 7 мая и 8 июня были целиком сбиты даже группы, состоящие из 12 Ил-2 каждая – первая из состава 58-го и 79-го гвардейских штурмовых авиаполков 2-й гвардейской штурмовой авиадивизии 16-й воздушной армии Центрального фронта, а вторая – из состава 614-го полка 225-й дивизии 15-й воздушной армии Брянского фронта264). Сказывалось и еще одно отмеченное в директиве от 7 июля 1943 г. (и тоже обусловленное недостаточной выучкой экипажей) явление – слабое наблюдение за воздухом. Неопытные пилоты явно сосредоточивали все свое внимание на управлении машиной – и, естественно, часто не замечали приближающиеся на большой скорости «мессеры» или «фоккеры». А стрелков, как отмечалось выше, еще и в 44-м не учили осмотрительности в воздухе...

Недоученных пилотов тыл продолжал поставлять и в 1944—1945 гг., и случаи потерь Ил-2 из-за недостаточной групповой слетанности встречались и в конце войны. Так, в марте 1945-го, во время Восточно-Прусской операции, штурмовики 1-й воздушной армии 3-го Белорусского фронта все еще иногда сбивались из-за «растягивания групп» в ходе боев с FW190265. Однако во фронтовых частях отработке групповой слетанности в 1944—1945 гг. стали уделять значительно больше внимания, чем раньше, а увеличение со второй половины 1943-го в полках прослойки опытных летчиков существенно облегчило достижение здесь хороших результатов. И они наконец были достигнуты! «Штурмовики, – констатирует, говоря о последнем периоде войны, В.Швабедиссен, – твердо держали строй»266. Кроме того, как уже отмечалось, в 1944—1945 гг. Ил-2 стали чаще действовать большими группами – по 12—36 и даже 54 самолета. Атаковать такие группы «мессерам» и «фоккерам» было несравненно сложнее: увеличившаяся плотность огня крупнокалиберных пулеметов резко повышала вероятность сбития атакующего. Усовершенствовались в последнем периоде войны и боевые порядки, применявшиеся «горбатыми» на маршруте к цели и обратно. Группы могли выстраиваться, например, «лесенкой звеньев», в которой каждое звено летело ниже предыдущего, защищая его тем самым от атак снизу – участившихся, как мы помним, после оснащения Ил-2 хвостовым пулеметом... При изменении обстановки группы изменяли и свои боевые порядки.

В итоге, признают немцы, «единственной действительно эффективной тактикой для немецких истребителей» в борьбе с Ил-2 в 1944—1945 гг. «оставалась только внезапная атака»...267

В.И.Перов и О.В.Растренин резонно указывают и еще на один фактор, повлиявший на уменьшение во второй половине войны потерь Ил-2 от атак истребителей – ухудшение, начиная с 1944 года, выучки немецких летчиков-истребителей268. Впрочем, значение этого фактора не стоит преувеличивать. За январь 1945 г., умело применяя внезапные атаки, действовавшие в небе Венгрии «мессершмитты» уничтожили от 14, 2 до 18% штурмовиков, имевшихся в 17-й воздушной армии 3-го Украинского фронта на 1 января (из 372 самолетов 53 стали жертвой «мессеров» точно, а 14 – причины гибели которых остались неизвестны – предположительно)269. «Истребителей наших в воздухе было много», вспоминает воевавший тогда в 672-м штурмовом авиаполку 306-й штурмовой авиадивизии Г.Г.Черкашин, но немцы «момент ловили, из облаков выскакивали, отрезали от групп крайних и сбивали»270. По свидетельству ветеранов, в 154-м гвардейском штурмовом авиаполку 307-й штурмовой авиадивизии 2-й воздушной армии 1-го Украинского фронта в конце войны потерь от истребителей было даже больше, чем от зениток271.

Подводя общий итог, еще раз выделим главное: эффективность действий советской штурмовой авиации в 1941—1945 гг. была значительно ниже, чем изображалось в отечественной литературе, выходившей до конца 90-х годов. И вывод Ф. фон Меллентина о том, что «эффективность русской авиации не соответствовала ее численности», вполне справедлив и для советских штурмовиков. Оказать заметное влияние на ход боевых действий они смогли только благодаря тому, что применялись в огромных количествах. Да и влияние это заключалось не столько в уничтожении живой силы и техники врага, сколько в изматывании и деморализации подвергавшихся беспрерывным налетам штурмовиков немецких солдат и офицеров.

Во-первых, несравненно более низкой, нежели принято считать у нас, была результативность бомбоштурмовых ударов Ил-2. Вольно или невольно отечественные историки и публицисты оказывались здесь жертвами недостоверных источников – докладов экипажей, донесений и отчетов советских авиационных командиров и штабов, показаний военнопленных... Эта невысокая результативность станет понятнее, если учесть, что еще одно общее место нашей литературы – тезис о несравненных якобы боевых качествах штурмовика Ил-2, об идеальной приспособленности этого самолета для непосредственной поддержки войск на поле боя – также является мифом. Неустойчивый, не имевший эффективных прицелов и лишенный возможности наносить удары с крутого пикирования, ильюшинский штурмовик оказался все-таки недостаточно приспособленным для эффективного поражения наземных целей. Преподносившееся как главное достоинство Ил-2 бронирование для 1941—1945 гг. также было уже недостаточным – и не спасало эти «летающие танки» от уничтожения в огромных количествах немецкими истребителями и зенитчиками. Отнюдь не идеальным «самолетом поля боя» делала Ил-2 и его полудеревянная конструкция – еще больше уменьшавшая боевую живучесть этой машины.