Карл, герцог - Александр Зорич

– Разделим по весу, – предложил Альтдорфер после того как Крокар в очередной раз засчитался.

– Придется, – процедил Крокар, которого только что навестила мысль получше. Если уж его сон начал сбываться, так надо чтоб полностью.

Крокар изо всей силы швырнул в лицо Альтдорферу горсть золотых. Тот завизжал, схватившись за выбитый глаз, а Крокар зарубил его своим тонким кавалерийским клинком.

После этого Крокар направился на север, предаваясь неспешным размышлениям о том, кем же был тот тип, в которого так и не попал Альтдорфер. И где он сейчас? Небось, горько рыдает по своим золотым петушкам… «Умный мужик, – неожиданно подумалось Крокару. – Если б не бросил сундук, мы б его точно догнали и зарубили. А Альтдорфер дурак. Сразу мог бы понять, что со мной лучше не связываться.»

Безынтересную с его точки зрения карту Крокар подарил полузнакомому сутенеру. А деньги у него отобрали вместе с жизнью арманьяки близ местечка со странным названием Соляные Столпы.

Цыпленок, вышедший из петушиного яйца, к утру склевал всё, до чего смог добраться, и с первыми лучами солнца растаял.

В 7.45 у Карла потребовал аудиенции Сен-Поль, уверяя, что речь идет о деле чрезвычайной важности.

Герцог превосходно выспался, был бодр и свеж. Остатки ветхой неприязни к графу из карловых черных списков выветрились ещё лет десять назад, поэтому он любезно согласился. Пусть войдет.

– Монсеньор, – граф был бледен, как полотно. – Сегодня ночью на короля было совершено нападение. Злоумышленник покушался на жизнь Его Величества, но, благодаря счастливому стечению обстоятельств, был вынужден ретироваться. На месте преступления обнаружено вот это.

Карл повертел кинжал в руках. Добротный простолюдинский ножик. Жаль, обнаружен на месте преступления, а не в королевском сердце. Странно, кто же ещё, кроме Ганевье, его семьи и меня пронюхал о потайном ходе?

– Я ведь вчера предупреждал, – пожал плечами Карл. – Город полон проходимцами вроде вашего ле Дэна.

– И притом очень осведомленными проходимцами, – сказал Сен-Поль бесцветным голосом. – Шотландские стрелки простучали стены и выяснилось, что в королевскую опочивальню, по всей вероятности, ведет потайной ход.

Ну вот. Теперь-то уж о нем знают все. Придется фамилии Ганевье распрощаться со своей лисьей норой – замуруем привселюдно, под пение четырех хоров.

Карл вздернул брови и минут десять выспрашивал подробности покушения. Сен-Поль пояснял. Карл заверил, что будет проведено всестороннее расследование. Короля, так уж и быть, переведут в замок, поближе к герцогу, в те покои, которые сейчас заняты делегацией из Савойи. Эти могут перекантоваться и в доме сборщика налогов – на них точно никто покушаться не будет.

– Так и не женились, граф? – спросил Карл на прощание.

– Здравствуйте, мэтр, – сказал Карл, озирая Ганевье с ног до головы, когда того, за неимением более пристойной комнаты свиданий в пероннской тюрьме, ввели в пыточную.

Тюряга пошла Ганевье впрок. С него как рукой сняло нездоровую одутловатость, которой он страдал во дни казнокрадческого угара. Густая борода скрыла безвольный подбородок, сделав Ганевье похожим на бывалого матроса с каперского космокрейсера. Общение с насекомыми и тюремщиками всхолмило непаханную прежде психику Ганевье представлениями о вечности и о свободе как пространстве самореализации.

– Приветствую Вас, монсеньор, – бодро отозвался Ганевье. Он сразу сообразил, что пытать его не будут – палач отсутствовал, инструменты были развешаны по стенам.

– Присаживайтесь, – предложил Карл, указывая в сторону писарского стола.

– Благодарю.

– Сундук так и не нашелся, – сказал Карл и выжидательно посмотрел на Ганевье.

Сборщик налогов не выказал особых эмоций, кроме умеренно отрицательных.

– Очень жаль. Я не знаю, чем ещё доказать, что я не лгал своему герцогу.

– Правды, впрочем, Вы своему герцогу тоже не говорили, – вскользь заметил Карл. – Я пришел, чтобы задать Вам один-единственный вопрос.

– Я весь к Вашим услугам, монсеньор.

– Вы сообщали кому-нибудь, кроме меня, о существовании потайного лаза? Может, тюремщикам? Или узнику из соседнего каменного мешка?

– Нет, монсеньор.

– Я так и думал. Ну что же, тогда прощайте. Завтра Вас ожидает эшафот.

Карл поднялся и демонстративно направился к дверям.

– Всего доброго, монсеньор.

В тоне Ганевье герцог не распознал и далекого отголоска испуга. Карл остановился, как вкопанный. Обернулся.

– Вы что, не поняли? Завтра Вас вздернут, повесят, умертвят, завтра Вас не станет. И всё из-за Вашей ослиной жадности. Скажите, кому Вы проболтались о потайном лазе в минуту душевной слабости, назовите сумму, которую Вы получили в уплату за свои откровения, признайтесь, наконец, где спрятали сундук – и Вы спасены!

– Не гарантия, – всхлипнул Ганевье.

– Представь себе, Карл, среди савойцев затесался муж одной особы, которой я имел удовольствие служить ещё до того, как ты переманил меня к себе, – на ходу рассказывал Луи. – Его зовут Франц, он заядлый собаковод, кстати, непьющий.

Карл и Луи направлялись в те самый покои, где было решено принимать Людовика, и из которых только что была впопыхах выселена всеми заброшенная савойская делегация. Следовало взглянуть, не осталось ли после прежних постояльцев чего-то, что увернулось от веников и тряпок прислуги – двусмысленных записей вдоль плинтусов, чайных пакетиков с длинными нитяными хвостами, запаха. Следовало прикинуть, как лучше расположить кресла и столы, чтобы сразу было видно, кто здесь самый большой мишка в лесу.

– Франц меня, конечно, узнал. Обнялись. Воспоминания, общие знакомые и всё такое, – продолжал Луи с нервным смешком.

– Ты же говорил, он непьющий? – ехидно поинтересовался Карл, предвкушая юмореску «из застольного».

– Конечно, непьющий, – отмахнулся Луи. – Там и без этого было… замечательно.

В голосе Луи Карл зарегистрировал редкое напряженное дребезжание и это его насторожило. Обычно Луи неохотно напрягался, мало о чём заботился, словом, репрезентировал весь комплекс добродетелей, именующийся легким характером, за что, собственно, и был столь любим.

– Понимаешь, Франц содержит одну собаку, азиатского что ли хина…

– Терпеть не могу собак.

– Я тоже. Но эта тварь меня впечатлила и даже испугала.

– Так уже испугала! Здоровая?

– Нет, вот такая, – Луи шарообразно оградил пальцами участок пространства на уровне груди.

– Так это морская свинка у тебя, а не хин.