Орел в небе - Уилбур Смит

Был вырезан овальный участок кожи и тканей, он свисал, обнажая блестящую кость. По спине у Дэвида побежали мурашки. Хирург взял сверло, очень похожее на плотницкий коловорот или бурав. Продолжая бесстрастный комментарий, он начал сверлить; сверкающая сталь быстро углублялась в череп. Врач проделал четыре круглых отверстия – по углам квадрата.

– Подъемник надкостницы, сестра.

У Дэвида свело живот. Хирург ввел сверкающий стальной инструмент в одно из просверленных отверстий и начал осторожно поворачивать, пока его верхушка не появилась из соседнего. Купер искусно пользовался длинной стальной острой проволокой. Он перепилил кость. Четырежды повторял он эту процедуру, пропиливая стороны квадрата, и когда наконец поднял вырезанный участок кости, открылся доступ в череп Дебры.

Дэвида замутило, он с трудом сдерживался, чувствуя холодную испарину на лбу, но когда камера нацелилась в отверстие, его ужас сменился удивлением: он видел бледную аморфную массу – мозг Дебры. Купер искусно проделал отверстие в мозговой оболочке.

– Мы обнажили фронтальную долю, теперь необходимо сместить ее, чтобы добраться до основания черепа.

По-прежнему работая быстро, но очень осторожно, Купер с помощью ретрактора из нержавеющей стали в форме рожка для обуви приподнял массу мозга и сдвинул ее в сторону. Мозг Дебры – глядя на него, Дэвид, казалось, заглядывал в самую основу ее существования – был обнажен и уязвим, но в нем заключалось все то, что и было Деброй. "Какая часть этой бледной мягкой массы содержит ее талант писателя? – подумал он. – Из каких извилин бьет плодотворный источник ее воображения, где заключена любовь к нему, в каком укромном местечке прячется ее смех, а где слезы?" Он внимательно следил, как ретрактор все глубже и глубже уходит в отверстие. Камера медленно перемещалась, заглядывая внутрь черепа Дебры.

Купер сопровождал свою работу комментариями:

– Мы обнажили переднюю часть пазухи в клиновидной кости; заметьте, что здесь имеется доступ в глазной канал...

Дэвид заметил, что тон хирурга изменился: искусные руки приближались к цели, напряжение нарастало.

– Вот это интересно, прошу увеличение на экране. Да! Отчетливо видна деформация кости...

Хирург был доволен, и двое студентов рядом с Дэвидом что-то воскликнули и придвинулись ближе. Дэвид видел мягкие влажные ткани и твердую блестящую поверхность на дне раны, видел концы стальных инструментов – металлические пчелы на тычинках розово-желтого цветка. Купер пробивался к осколку гранаты.

– Мы приближаемся к инородному телу. Рентгеновские снимки, сестра.

Тут же появился снимок, и снова студенты ахнули. Девушка с сигаретой пускала клубы вонючего дыма.

– Спасибо.

На экране снова возникло операционное поле, и Дэвид увидел темную черточку – осколок гранаты, впившийся в белую кость.

– Я думаю, пора им заняться. Вы согласны, доктор Фридман?

– Я тоже считаю, что его нужно извлечь.

Длинные, стройные стальные насекомые осторожно подбирались к темному участку; наконец послышалось удовлетворенное хмыканье, и Купер осторожно извлек осколок. Дэвид слышал звон: осколок бросили в подготовленный заранее сосуд.

– Хорошо! Хорошо! – подбодрил себя Купер, заполняя оставшееся от осколка отверстие пчелиным воском, чтобы предотвратить кровотечение. – Теперь займемся глазным нервом.

Это были два белых червя, Дэвид ясно их видел: они тянулись двумя нитями, встречались у входа в глазной канал и исчезали в нем.

– Здесь у нас новообразование – костный нарост, явно связанный с только что удаленным инородным телом. Он как будто блокирует канал и перерезает или прижимает нерв. Предложения, доктор Фридман?

– Я полагаю, нужно подрезать этот нарост и попытаться определить, какой ущерб нанесен нерву в этой области.

– Хорошо. Да, я согласен. Сестра, я воспользуюсь раздробителем кости.

Снова быстрый выбор инструмента, и Купер занялся наростом, напоминавшим коралл в тропическом море. Хирург острой сталью откусывал кусочки кости и каждый сразу старательно убирал.

– Мы имеем осколок кости, который металлический фрагмент загнал в глазной канал. Довольно большой осколок; он находился под значительным давлением и консолидировался ...

Врач работал тщательно, и постепенно в канале стал виден белый червь нерва.

– А вот это интересно. – Тон Купера снова изменился. – Да, взгляните-ка сюда. Можно покрупнее?

Камера придвинулась ближе, изображение прояснилось.

– Осколок протолкнул нерв вперед и прижал его. Нерв зажат... но, кажется, невредим.

Купер убрал еще один обломок кости, и нерв обнажился на всю длину.

– Поразительно. Один шанс из тысячи, даже из миллиона. Сам нерв не задет, хотя стальной осколок прошел так близко, что мог коснуться его.

Купер осторожно приподнял нерв тупым концом своего инструмента.

– Абсолютно цел, только расплющен давлением. Мне кажется, никакой атрофии нет. Доктор Фридман?

– Думаю, можно ожидать восстановления нормальных функций.

Несмотря на маски, легко читалось довольное выражение лиц обоих врачей, и, глядя на них, Дэвид испытал противоречивые чувства. В этом сложном состоянии он смотрел, как Купер закрывает отверстие в черепе, пришивает участок кожи, и снаружи почти не остается свидетельства глубокого проникновения в череп. На экране появилось изображение другой операционной, где маленькой девочке удаляли грыжу, и интерес студентов переместился туда.

Дэвид встал и вышел из зала. Поднялся на лифте и ждал в приемной, пока двери лифта не раскрылись снова и два санитара в белых халатах не покатили Дебру к ее палате. Она была смертельно бледна, вокруг глаз и губ – темные круги, голова закрыта белой повязкой. На укрывавших ее простынях виднелись кровавые пятна, а после того, как ее увезли, в коридоре остался острый запах анестезии.

Потом появился Рувим Фридман, он переоделся в дорогой серый костюм и надел галстук за двадцать гиней от Диора. Выглядел он загорелым здоровым и очень довольным.

– Смотрели? – спросил он, и когда Дэвид кивнул, возбужденно продолжил: – Замечательно. – Он засмеялся и радостно потер руки. – Боже, вот после таких операций чувствуешь себя хорошо. Даже если больше ничего не сделаешь, все равно жизнь прошла не напрасно. – Он больше не мог сдерживаться и игриво толкнул Дэвида в плечо. – Замечательно! – повторил он.

– Когда вы будете знать? – негромко осведомился Дэвид.

– Я уже знаю. Готов рискнуть своей репутацией.

– Она сможет видеть сразу, как только придет в себя после наркоза?

– Боже, конечно нет! – усмехнулся Рувим. – Нерв был зажат несколько лет, и потребуется время, чтобы он восстановился.

– Сколько?

– Это как нога, которая затекла во время сна. Когда в нее снова устремляется кровь, она еще некоторое время не действует, пока не восстановится нормальное кровообращение.