Прекрасная Катрин - Жюльетта Бенцони

– Ни с места, Валет! – холодно предупредил Арно. – На деревьях стоят мои люди, и если ты шевельнешься, получишь свою стрелу.

Эти слова потонули в оглушительных криках крестьян. Подбрасывая в воздух шерстяные колпаки, они бросились к своему сеньору, но Арно остановил их.

– Не двигайтесь! У меня свои счеты с этим человеком, и нам понадобится место для боя.

Катрин, которая было ринулась к мужу вместе со всеми, застыла на месте, а затем послушно отступила, как и крестьяне, чтобы вокруг костра образовался широкий круг. Она зачарованно глядела на Арно. Как он уверен в себе, как высокомерно держит себя с этим злобным Валетом! Конь его гарцевал на месте, словно бы всадник куртуазно приветствовал соперника по турниру, где не должна пролиться кровь. Но глаза Арно горели неумолимым огнем, и Валет прочел в них свою смерть. Задыхаясь от ненависти, наемник протянул руку, указывая на Монсальви своим солдатам, и крикнул:

– Схватить его! Он объявлен вне закона по приказу короля!

– По приказу короля Ла Тремуйля, – презрительно бросил Арно. – Не срами своего господина, Валет, выходи на бой… Или ты предпочитаешь стрелу?

Словно подтверждая его слова, еще одна стрела просвистела в воздухе и вонзилась в одного из солдат, стоявших возле своего командира. Валет позеленел, а Арно от души расхохотался.

– Что ж ты перестал смеяться, Валет? И отчего тебе расхотелось петь? Ты так славно пел только что. Ну же, вынимай свой длинный меч, которым ты с удовольствием размахивал не далее как пять минут назад…

С этими словами Арно пустил коня в галоп и налетел на Валета, ухватив за плащ и потащив на середину круга. Зеленые перья заколыхались, и наемник, которого Монсальви резко отпустил, потеряв равновесие, покатился на землю.

– Сказано тебе, выходи на бой! – процедил молодой человек сквозь зубы.

Валет вскочил на ноги тут же. Его костлявое лицо было искажено бешенством, в углах губ выступила пена. С быстротой молнии выхватив меч, он широко расставил ноги и слегка пригнулся, готовясь отразить нападение всадника. Однако Арно, пренебрегая своим преимуществом, уже спрыгивал с коня.

– Не надо! – воскликнула в ужасе Катрин.

– Он сошел с ума! – проворчал Сатурнен, неожиданно вновь возникнув рядом с молодой женщиной. – Со стервятниками нечего разыгрывать из себя рыцаря!

Замирая от страха, Катрин вцепилась в руку старика. От одного взгляда на Валета она холодела, ей казалось, что Арно предстоит сражение с самой смертью. Наемнику недоставало только длинной косы, чтобы уподобиться страшной гостье, приходящей к смертным в их последний час… Но Монсальви нельзя было смутить такой малостью. Опустив забрало шлема и выставив вперед щит, он медленно двинулся на своего врага, занеся меч для удара. Сталь зазвенела о сталь. Валет начал отступать к воротам. Солдаты его стояли, не смея шелохнуться, ибо уже видели, как метко стреляют невидимые лучники. Катрин, молитвенно сложив ладони, просила Небо сохранить ей мужа.

Внезапно за спиной Арно раздался крик:

– Бейте ястреба, капитан! Он обманул нас. На деревьях стоят крестьяне и…

Готье, подняв на дыбы свою лошадь, сбил с ног излишне любопытного солдата, который, никем не замеченный, проскользнул за деревья с другой стороны поля. Однако было уже поздно. Обнаруженные крестьяне спрыгнули с каштанов, Готье, выхватив меч, ринулся на ближайших к нему наемников, которых стал крушить с помощью Фортюна, но Валет уже успел отскочить назад, оставив Арно перед стеной вооруженных солдат. Катрин, теряя сознание, хотела опереться на Сатурнена, но старик, с кинжалом наперевес, точно юноша, ринулся в гущу схватки. Старики, женщины и дети отступили к стене, увлекая за собой Катрин, а на поле завязался ожесточенный бой. Крестьяне, обретя мужество при виде своего сеньора, с голыми руками бросались на солдат, стараясь вырвать у них пики или ударить подобранными с земли камнями.

Арно, Готье, Фортюна и пробившийся к ним Сатурнен творили чудеса храбрости. Огромный нормандец, хватая сразу двоих врагов, сталкивал их лбами и отбрасывал в сторону. Меч Арно сверкал, обрушиваясь на шлемы и панцири, разрубая черепа, словно орехи. Но силы были слишком неравны. Наемников было много, и на место одного убитого сразу вставали двое.

Арно и его друзей окружили, и исход боя уже не вызывал сомнения у Катрин: их схватят и, конечно, тут же убьют…

Десять солдат оттеснили Арно и навалились на него всей своей тяжестью. Чтобы скрутить Готье, понадобилось двадцать человек. Еще несколько секунд, и оба были обезоружены, крепко связаны и брошены к ногам Валета, который появился так же неожиданно, как и исчез. Та же участь постигла Сатурнена и Фортюна.

– Милосердный Иисус! – простонала какая-то женщина рядом с Катрин. – Теперь нам пришел конец!

– Замолчите! – резко оборвала ее Катрин. – Какое это имеет значение, если им придется умереть!

Ее слова заглушил скрипучий смех Валета. Наемник, ухмыляясь, подходил к Арно, которого, даже связанного, продолжали держать двое солдат. С него сорвали шлем, и было видно, что одна бровь у него рассечена. По щеке молодого человека медленно ползла струйка крови. Но в черных глазах его не было страха, и он взглянул на своего врага с той же надменностью, как и перед боем. А тот приплясывал перед пленником, словно хромая цапля, выпячивая грудь и горделиво подбочениваясь. Арно, смерив его презрительным взором, пожал широкими плечами… Этого Валет уже не мог вынести и со всего размаха дал пощечину беззащитному врагу.

– Это научит тебя уважать своего господина, собака! – Валет еще раз замахнулся для удара, и перед глазами Катрин поплыли красные круги. Не помня себя, она бросилась вперед и, прежде чем Валет успел произнести хоть слово, вцепилась ему в лицо всеми своими ногтями, словно дикая кошка. Завопив благим матом, наемник схватился за щеку с пятью глубокими красными бороздами, а Катрин, не давая ему опомниться, норовила выцарапать глаза, подчиняясь древнему, как мир, инстинкту самки, защищающей своего самца.

Когда двое солдат с большим трудом оторвали ее наконец от Валета, лицо наемника было залито кровью, и он хрипел, как поросенок, которому перерезали горло. Даже в крепких мужских руках Катрин продолжала биться, задыхаясь от бешенства. Глаза ее сверкали огнем, и она, исхитрившись, сумела укусить за руку одного из солдат. Валет, обтирая лицо концом желтого плаща, двинулся на нее.

– Поганая ведьма! – прорычал он. – Ты кто такая?

– Моя жена, – светским тоном ответил Арно, а затем добавил, едва заметно улыбнувшись жене: – Когда же ты научишься исполнять мои распоряжения, Катрин! Ведь я же велел тебе оставаться дома…

– Когда ты перестанешь бросаться в бой очертя голову!

– Он скоро перестанет, немного терпения, мадам! – с ухмылкой прошипел Валет. – Вы тоже навсегда будете избавлены от земных забот! Эй, приковать обоих к столбу! Я не люблю, когда добро пропадает.

В толпе послышались гневные восклицания. Солдаты взмахнули пиками, и двое крестьян, корчась, рухнули на землю… Лучники, грубо схватив пленников, потащили их к костру. Глаза Катрин округлились от ужаса, и она вновь увидела Рыночную площадь в Руане, Жанну, полыхающую огнем. Вне себя от страха она вскрикнула: