Прекрасная Катрин - Жюльетта Бенцони

Карлат! Отвесная скала из черного базальта, рассекающая надвое длинную долину Анбен, словно разрубленную гигантским мечом. У подножия скалы притулилась крохотная деревушка с домиками, похожими на серые камушки, которые окружили грубую церквушку с зубчатой часовней. А скала, горделиво уходящая в небо на головокружительную высоту, опоясанная могучими стенами, ощетинилась башнями, часовнями, остроконечными крышами каменных кордегардий и колоннами галерей. Крепость, которая в течение веков служила укрытием для мятежников, сейчас походила на мертвый город, застывший в безмолвии. Было так тихо, что Катрин казалось, будто она слышит, как хлопает на ветру орифламма, вознесенная над донжоном. Морган осторожно ступала по каменистой тропе, и, по мере того как она поднималась, внизу расстилались безбрежные поля, огромные леса, рыжие заросли вереска и серые стрелы папоротников. Разбрасывая клоки белой пены, грохотали горные потоки. Дорога была такой крутой, а небо таким чистым в своей голубизне, что высокие зубчатые ворота, позолоченные последними лучами солнца, походили на врата рая. А двое мужчин, молча сопровождавшие ее, – черный граф с серебряным ястребом, серый граф с огненным львом – разве не напоминали они архангелов с пылающими мечами, по чьему слову разомкнется через мгновение светоносный вход! Это огромное орлиное гнездо станет отныне ее домом, на этих черных скалах, бросающих вызов небу, укроется ее любовь, в этом безмолвном замке будет расти Мишель. При одном взгляде на эти ужасные куртины замирало сердце, но для нее они были надежной оградой. Какая беда может настигнуть их здесь, в такой дали, на головокружительной высоте?

Пронзительные звуки труб разорвали тишину, и Катрин невольно вздрогнула. Стены были уже совсем близко. Всадники вступили под сумрачную тень деревянных галерей. На небе возник силуэт часового с рожком в руке. Они въехали на плато, и крепостные ворота медленно раскрылись, ослепив их рыжими лучами уходящего за скалу солнца.

Перед глазами Катрин возникла широкая эспланада, окруженная различными строениями: часовня, здание, похожее на казарму с окнами в форме наконечника копья, старинное караульное помещение, арсенал, кузница, конюшни. В углу располагался старый колодец, чьи деревянные края заросли зеленым мхом. Огромный донжон возвышался над четырьмя толстыми угловыми башнями. На громадном буковом дереве с изогнутыми голыми ветвями, похожими на черных змей, висели зловещие плоды – ветер покачивал закостеневшие тела пяти повешенных.

Проезжая мимо дерева, Катрин отвернулась. Отовсюду сбегались солдаты с арбалетами в руках, торопливо строились, надевая шлемы и поправляя колеты. Колокола часовни зазвонили одновременно с тем, как трое герольдов, вышедших на порог замка, затрубили в длинные серебряные трубы. Карлат встречал своего господина. Вслед за герольдами показался старик в панцире, но с тростью в руках, на которую ему приходилось опираться даже при небольшом усилии.

– Сир Жан де Кабан, – шепнул Бернар на ухо Арно, – он совсем одряхлел. Ты видишь, что пора его избавить от непосильной ноши.

Действительно, все в крепости выглядело унылым и заброшенным. Некоторые здания настолько обветшали, что казалось, могут рухнуть в любую минуту. В окнах замка чернели окна с вылетевшими стеклами. Бернар-младший взглянул на Катрин с улыбкой, превратившейся в язвительную гримасу.

– Боюсь, вы будете не слишком довольны своим дворцом, прекрасная Катрин! Впрочем, ваша красота способна озарить и самую жалкую лачугу светом немеркнущего совершенства!

Комплимент был изысканно-изящным, однако Катрин подумала, что даже ослепительной улыбки недостаточно, чтобы заменить выбитые стекла, заделать щели и избавить от сквозняков. К счастью, зима уже миновала, но до теплых дней было еще очень далеко, и молодая женщина заранее прикидывала, что необходимо сделать в первую очередь. К следующей зиме замок нужно превратить в место, где смогут жить женщины и ребенок. Бернар и Арно беседовали с губернатором замка, а мул Изабеллы де Монсальви тем временем оказался рядом с Морган.

– Похоже, мы обнаружим здесь крыс больше, чем ковров, – сказала старая дама. – Если внутри не лучше, чем снаружи, то…

Не договорив, она взглянула на Мишеля, которого держала на руках Сара. Со снохой Изабелла говорила только о ребенке. Любовь к малышу немного сближала обеих женщин, однако Изабелла не забывала о низком происхождении Катрин, а Катрин в свою очередь не могла простить свекрови ее спесь. Кроме того, Изабелла настояла, чтобы Мари де Конборн отправилась с ними в Карлат, хотя Арно собирался отослать девушку к брату.

– В самые черные дни Мари была со мной и заменяла мне дочь, – сказала она сыну. – Без нее мне будет тяжело…

Под этими словами без труда угадывалось убеждение, что никто не сможет стать Изабелле такой же опорой, и Арно, который открыл было рот, чтобы сказать матери, что у нее появилась настоящая дочь в лице Катрин, удержался от этого неуместного замечания. Да и к чему было разжигать страсти? В конце концов, матери и жене придется жить вместе, и когда-нибудь они сумеют оценить друг друга. Арно верил в живительную силу времени, которое залечивает раны и приучает к терпимости.

Катрин охотно согласилась бы делить кров с Изабеллой – как из уважения к ее возрасту, так и из любви к мужу. Но мысль о том, что рядом постоянно будет находиться злобная Мари де Конборн, чей взгляд исподтишка она постоянно ощущала на себе, причиняла почти физическое страдание. Сам вид этой девицы был ей до крайности неприятен, и Мари де Конборн это прекрасно понимала. Стараясь побольнее уязвить Катрин, она тенью следовала за Арно и наслаждалась, видя, как соперница бледнеет от отвращения и негодования.

Когда дамы вошли в низкий портал замка, украшенный скульптурными изображениями, Мари де Конборн пристроилась рядом с Катрин, а та со вздохом оглядывала своды, почерневшие от сажи, полы с разбитыми и выломанными мраморными плитами, заляпанные чем-то жирным и грязным. Очевидно, их не мыли несколько месяцев… или лет?

– Нравится ли благороднейшей даме ее дворец? – промурлыкала девушка. – Он великолепен, не правда ли? После вонючей лавки торговца любая конура покажется восхитительной.

– Вам, стало быть, он по душе? – ответила молодая женщина с ангельской улыбкой на устах, радуясь возможности поймать соперницу на слове. – Вы не привередливы. Правда, в убогой башне вашего брата трудно судить, что такое настоящая роскошь. Этот замок вполне подошел бы… ну, скажем, мяснику! Так что эта конура достойна приютить девушку из рода Конборнов.

– Вы ошибаетесь, – прошипела Мари, устремив на Катрин злобный взгляд своих зеленых глаз, – это не конура, это склеп!

– Склеп? Какое у вас мрачное воображение.

– Это не воображение, и вы скоро в этом убедитесь! Вы скоро поймете, что это склеп… ваш склеп! Ибо вам, дорогая моя, не доведется выйти отсюда живой!

Катрин побелела от гнева, но ценой огромных усилий сдержалась. Она сумеет поставить на место эту ведьму, не прибегая к помощи мужа. Язвительно улыбнувшись и показав сопернице свои превосходные маленькие зубки, она ответила спокойно: